но неприятный осадок остался. Правда насчёт районных отделов ничего не говорилось, поэтому посмотрим!
— Андрей, а чего это ты так злобно ощерился? — толчок Заболотского в плечо выкинул меня из размышлений. — Колись, о чём так задумался?
— О том, что трогать районных коллег мне никто не запрещал, — честно ответил я и услышал радостное ржание мужиков.
— Ну кто о чём, а чекист о чистке рядов мечтает! — всхлипывая произнёс Гиндуллин. — До чего же вы все похожи! Вас товарищ Берия что, по шаблону отливает?
Ну тут я уже обиделся! По какому шаблону?! И ничего я не похож! Я и чекист-то… Или за последние годы всё же нахватался чего-то и стал хоть немного соответствовать своему званию? И…
— Ну вот! Опять куда-то 'убежал', — новый толчок в плечо вернул меня в реальность.
— Ладно, мужики, пойдёмте к нам, обсудим предстоящую работу, — Василий Степанович первым шагнул со двора и направился к дому, занятому 'прокурорскими'.
Через пять минут мы уже сидели за стареньким круглым столом, с лежащими на нём газетами, выполнявшими роль скатерти. Молодой, круглолицый ефрейтор принёс крепко побитый жизнью жестяной чайник с густо заваренным чаем, три кружки, судя по вмятинам на жести выдержавшим не меньше испытаний чем их 'старший брат', и плетёную из соломы корзинку с сушками, больше похожими на каменные кольца. Поблагодарив бойца, Заболотский сам налил всем чаю, затем достал из пухлой полевой сумки потрёпанный блокнот.
— Давайте мужики прикинем наши действия в Ейске. Ты как, Андрей? Что думаешь? Как обстановку оцениваешь?
Отхлебнув обжигающего чая, по вкусу напоминающего подслащённый чифирь, я пожал плечами.
— Честно говоря не думаю, что в самом городе у нас будут особенные проблемы. Сотрудников моего ведомства там всего двенадцать человек, это включая простых милиционеров. Комендатура плюс комендантский взвод – это ещё тридцать человек. В порту ещё морячки, но сколько точно – информации нет. Ориентировочно, что-то в пределах роты. Это что касается вооружённых сил в городе. Главной проблемой могут стать не они, а бандиты. Простые и не очень. Вы же видели сводки, что творится в окрестностях? Бардак какой-то, чесслово! Да и ещё. Судя по документам и тому, как Смирнов отзывается о своём подчинённом в Ейске, тот либо просто не скурвился, либо не до конца сгнил. Поэтому есть большая вероятность того, что помощь нам будет оказана и местными кадрами. Что же касается наших действий… Я считаю, что нужно действовать просто. По приезду – вы сразу берёте в оборот горком, а я разбираюсь с коллегой. А уж по итогам первых бесед и полученной дополнительной информации и будем плясать дальше.
Заболотский согласно кивнул и что-то пометил в блокноте.
— А ты, комиссар, — он улыбнулся. Глядя на расслабленного Шафика с удовольствием грызущего подозрительную сушку. — Как думаешь?
— А мне что иметь подтаскивать, что иметых оттаскивать, — Гиндуллин фыркнул. — Согласен я с Андреем. Конечно по нам у них информация уже есть, поэтому я тоже считаю – работу начинать с колёс, сразу. Чтобы не дать лишнего времени на выстраивание своей защиты. Да и следы им сложнее затирать будет в таком случае.
— А вообще мужики, будь моя воля… — капитан покрутил головой. — Я бы их прямо на месте, по законам военного времени. Насмотрелся на подобных 'баев'. Не-на-вижу! Позорят и уродуют, твари, всё, за что тысячи свои жизни отдавали, мрази!
— Успокойся, Шафик! Сам же понимаешь, они своё получат! Все получат! — Василий Степанович успокаивающе похлопал ладонью по столу. — Ты же уже работал в подобных условиях. Сам всё понимаешь.
— Вот именно! Работал! — уже более спокойно ответил капитан. — Поэтому понимаю, насколько тяжело людям будет доказывать, что эти мрази не Советская власть, а её враги, пролезшие в партию. Иногда невозможно доверие вернуть и ты, Степаныч, тоже это прекрасно знаешь. Это вон Андрей молодой. Считает, что везде, как в Москве порядок. А на деле…
В итоге, посидев ещё с часок, мы наконец выработали предварительный план действий и разошлись по своим домам, спать. Вернее разошлись я и Шафик, Степаныч и так у себя был.
Полк НКВД, поступивший в распоряжение Мехлиса меня, гм, скажем, удивил. Всего пятьсот сорок бойцов и офицеров! Меньше нормального батальона, млин! Одно обрадовало – до этого момента мне не доводилось видеть по-настоящему охреневших руководителей уровня Льва Захаровича. В первый момент, мне показалось (а как позднее признались мужики и не только мне), что у Мехлиса или инфаркт, или инсульт сейчас произойдёт, настолько резко и страшно он сначала побледнел, а потом побагровел! К чести Льва Захаровича, успокоился он практически сразу, поэтому с майором, представившимся командиром полка Трухиным, он разговаривал уже спокойно. А после пояснений Трухина стала ясна и 'огромная' численность его части. Как оказалось, два месяца назад его полк сняли с фронта на отдых и для получения пополнения. В связи с высоким уровнем подготовки бойцов, костяк которых составляли погранцы с Дальнего Востока, разбавленные их коллегами с северов и обстрелянные бойцы, пополнившие полк после излечения в госпиталях, полк Трухина использовали в качестве оперативного резерва 3-го Украинского фронта. А по сути – затыкали ими всевозможные дыры. Бились мужики хорошо, но после постоянных перебросок с одного опасного участка на другой, от полка осталось одно название. Хотя, как усмехнулся майор, в других полках и похуже с людьми дела обстояли. Так вот, решили отвести полк на отдых и переформирование, но не успели они прибыть на место, как началась операция на Кавказе, по 'решению вопроса с профашистски и антисоветски настроенными народностями'. Вернее операция уже заканчивалась, но понадобились части именно с боевым опытом, чтобы уничтожить различных 'абреков', которых в горах развелось непростительно много. Вот и оказался полк Трухина в Чечне, где за полтора месяца потерял ещё сотню бойцов ранеными и убитыми, при этом уничтожив больше тысячи бандитов. И только он получил приказ наконец-то выдвигаться за пополнением и на отдых, как новый 'подарок'! Мы объявились. Нет. Трухин не возмущался, но по его глазам было видно – остое…, надоели мужику такие сюрпризы, устал! Но когда он услышал о том, чем его полку, возможно, придётся заниматься и кого 'ставить на место', его усталость куда-то испарилась. Почему-то он стал выглядеть очень довольным, почти счастливым. А уже по дороге к Ейску, Шафик объяснил мне своеобразную радость майора.
Как оказалось, майор Сергей Петрович Трухин, в мае сорок первого ещё капитан-пограничник, был арестован за антисоветскую пропаганду деятелями, подобными ростовским. Его стали 'раскручивать' на шпионаж в пользу всех, кого только можно, но мужик оказался крепким и так ничего и не подписал. Потом началась война, каким-то образом дело Трухина затянулось, или о нём подзабылось, но в феврале сорок второго его не только выпустили, вернув звание и имевшиеся награды, но и назначили командиром батальона отдельного полка НКВД, срочно формируемого в Читинской области. А первым заданием комбата стала охрана штрафбата, вместе с ними отправленного на фронт, в составе которого он увидел и своих 'доброжелателей', причём не в качестве командиров, а самих штрафников. А потом фронт и бои, бои, бои. Узнав же, что предстоит наводить порядок и ставить на место зажравшихся чинуш, он посчитал это даром небес и с энтузиазмом включился в работу.
Выслушав рассказ Гиндуллина я понимающе хмыкнул – на месте майора тоже бы обрадовался. Нечасто появляется возможность напинать задницы 'слугам народа'. Хотя при Иосифе Виссарионовиче подобное происходило довольно регулярно. Оглянувшись, я бросил взгляд в заднее окно 'эмки'. М-да, великая сила едет однако! Наша 'эмка' и 'зис', с пятнадцатью бойцами. Два взвода, выделенные нам Мехлисом, трансформировались в неполное отделение из семи бойцов. Хорошо хоть с четвёркой дополнительных бойцов не обманул, а то мало ли как у нас дела сложатся? Обстановка-то не ахти вокруг, всякое может случится. И бандитов в окрестностях хватает – от простых дезертиров и джигитов, сбежавших на равнину, до настоящих предателей, не успевших уйти с немцами. Да и от обгадившихся чиновников можно всякого ожидать, кто-то может и не сдаться 'в руки правосудия' и начать дёргаться. А дёргания в нашей ситуации чреваты последствиями, блин, кровавыми…
До Ейска мы добрались уже глубокой ночью и сразу направились в горком, в котором нас ожидал сюрприз, причём приятный. Как оказалось, дела в Ейске обстояли совсем не так, как нам представлялось в Ростове. Вернее не совсем так. Если секретарь Ейского горкома партии был почти 'близнецом' Строкова, то
