занималась за этой ширмой всем, что ее интересовало, а именно мировыми религиями, а также мистическими культами разных народов — от вуду до якутских шаманов. Пытливому уму всегда было тесно в общепринятых рамках.
Сейчас ей позволялось все, лишь бы работа давала результат.
— Разрешите войти, товарищ генерал-майор? — Она замерла на пороге кабинета начальника.
Лукаво глядя на Ольгу, генерал произнес:
— Может, стоит позвонить на небо? Похоже, у нас в здании один из их ангелов заблудился.
— Туда уже телефонную линию провели? — рассмеялась Шалдаева, кокетливо поправляя локон на виске. — Вот не знала.
— Надо будет, и не только с ними связь установим, — многозначительно заверил ее Канунников. — Прошу, располагайся. — Федор указал ей на стул с мягкими подлокотниками.
В помещении витал терпкий аромат настоящего кофе, напоминая о полузабытой довоенной жизни. Генерал налил Ольге и себе из фарфорового кофейника в небольшие пузатые чашки.
— Настоящий бразильский. — Он не удержался, чтобы не похвалить напиток. — Если сейчас не выпью полкофейника, то усну. Ночка выдалась бессонной.
Шалдаева пригубила кофе и выжидательно поглядела на начальника. Понятно, что он оторвал ее от работы не для того, чтобы попотчевать напитком, вкус которого она успела позабыть. Ольга привыкла к его обходительным манерам и ждала продолжения.
Поставив на блюдце пустую чашечку, Федор пододвинул к Ольге по столу лист бумаги. На нем он изобразил синим химическим карандашом знак, который украшал заколку плаща ночного посетителя. Генерал рисовал по памяти, но ошибиться не мог. Ничего сложного в незатейливой закорючке не было.
— Не просветишь, что это такое? — Канунников развернул лист на столешнице и ткнул в него пальцем. — Это верхний край, а это…
— Это Анзус, — продолжила за него Ольга. Казалось, она ждала вопроса, чтобы дать на него заранее готовый ответ. Ни дать ни взять отличница-зубрила на экзамене. — Энергетическая рука-послание. Отголосок культуры древних скандинавов. Ее использовали с максимальной осторожностью, она посвящена богу Локи, совершавшему как добрые, так и злые дела. Лучше всего Анзус помогает в осуществлении дел, требующих коллективных усилий. Одному он не принесет пользы, если только не трикстер…
— Стоп! — прервал ее Канунников. — Я понимаю, что специфические термины — это для посвященных. Объясняй так, чтобы мне было понятно.
— Хорошо. Трикстер — это фигура, воплощающая в себе страсти и желания, неподвластные нормальному разуму. Это и нечеловек, и сверхчеловек, и животное, и божественное существо, главным пугающим свойством которого является неуправляемость.
— Говоря нормальным суконным языком, это создание, совершающее противоправные действия или, во всяком случае, не подчиняющееся общим правилам поведения.
— Совершенно верно. Классический пример — это Локи, один из богов скандинавского пантеона. Именно ему посвящена руна Анзус. Так вот, характерные черты Локи: двуличность, изворотливость и коварство. Часто его считают лживым, но это не совсем верно. Понятия «ложь» и «истина» для него просто отсутствуют. Согласно легендам, выходки Локи происходили не по «злому умыслу» противления, а ставились им во главу угла. Не сама игра жизни, а процесс был важен для него. Локи нарушал установленный порядок богов и законы природы. Иногда он делал это намеренно, но при этом добивался, пусть и неосознанно, положительного эффекта.
— Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. — Генерал все схватывал на лету, мгновенно вычленяя из вала информации самое главное. — Легенды не говорят, как выглядел Локи?
— Люди всегда очеловечивают свои божества, — пожала плечами Шалдаева. — В человеческом облике был, как все. Но сейчас бы о нем написали в ориентировке: особые приметы — ожоги лица и головы.
— В смысле? — встрепенулся генерал, как ищейка, почуявшая след.
— За свои проказы Локи понес наказание. Когда боги его поймали, то в наказание приковали к скале, а над головой повесили змея. По легенде, яд змея непрерывно капает ему на лицо. Но его верная жена вечно держит над ним чашку. Когда чаша переполняется, она идет ее выливать. В это время яд капает ему на лицо, и он бьется в невыносимых мучениях. Что еще я могу сказать: он мог менять внешний вид как захочется. Бог, как-никак. Принимая облик человека, предпочитал не выделяться. Носил доспехи, шлем, плащ, кожаные штаны. Одинаково хорошо владел луком и копьем. Для ближнего боя предпочитал меч.
— Секиру он предпочитал, — неожиданно подытожил разговор Канунников. Он замялся, отбросив просившееся на язык слово «предпочитает», показавшееся ему сейчас неуместным. Проверить и перепроверить, а потом делать выводы, которые примут облик лаконичных приказов и конкретных действий. — Спасибо за консультацию, Ольга Михайловна. Вы мне многое прояснили. — Ясно было одно: работы впереди непочатый край. Генерал взялся за ручку кофейника. — Еще чашечку, и за работу?..
— Кофе можно не только пить, Федор Исаевич, — осторожно заметила Шалдаева.
— Это как? — озадачился генерал. — Жевать?
— Можно погадать на кофейной гуще, — предложила Ольга. — Когда мы с бабушкой гадали в сочельник… почти все сбывалось. Правда, это было давно.
— А что, давай попробуем, — развеселился Канунников. Он привык доверять Ольге. На его памяти ее интуиция и нестандартные подходы всегда срабатывали. В Средние века не миновать ей костра. Сожгли бы как ведьму под радостные крики толпы. — Хотя это и не наш метод, но попробовать стоит.
Шалдаева взяла свою чашку с оставшейся гущей, накрыла блюдцем и опрокинула на него. Вслед за ней Канунников повторил то же со своей чашкой.
Перехватив вопросительный взгляд начальника, Ольга пояснила:
— Подождем, когда кофейная гуща стечет по стенкам. Пары минут, я думаю, хватит.
Выждав положенное время, Федор поднял чашку с блюдца и поставил перед собой. На полупрозрачных фарфоровых стенках остались разводы гущи, сплетавшиеся в причудливый узор.
— Ну-с, попробуем разобрать, что тут у нас получилось, — сказал Канунников, вертя в руках хрупкую чашку. — Криптографов из шифровального отдела позовем?
— Обижаете?! — поджала губы Ольга. — Сами справимся.
— Кто бы сомневался, — генерал лукаво подмигнул. — Нам любые задачи по плечу. Да?
Федор рассматривал остатки ароматного напитка. В подтеках гущи проступили контуры узнаваемых фигур. Он начал вслух перечислять, что смог опознать глаз из сплетения черных узоров:
— Вижу кого-то, сильно смахивающего на крокодила с перепончатыми крыльями.
— Нечто приближается и скоро станет частью вашей жизни, — прокомментировала Ольга.
— Четко вижу глаз.
— Резкие перемены в жизни.
— Тут к гадалке не ходи, — не удержался генерал. С тех пор как он «надел» погоны на плечи, резких перемен в жизни у него хватало с избытком. — Похоже на голову быка.
— Подстерегает опасность или поездка в далекий край.
После упоминания о дальних краях генерал больше ничего не просил истолковывать. Расплывчатые иносказания все больше и больше обретали четкую форму. То, что он углядел на самом дне чашки, в комментариях не нуждалось. На донышке четко отпечатались четыре черные точки, они складывались в знакомое созвездие Южного Креста, как его изображают в школьном учебнике.
Последний раз он видел четыре яркие звезды, легкоразличимые на ночном небе, когда его била дрожь от лихорадки во время приступов малярии. Душная тропическая ночь другого полушария Земли, треск сучьев, рык хищных зверей в темных джунглях Амазонии. Один против всего мира. Песчинка, затерявшаяся на краю света…
— Свою чашку смотреть будете, Олечка? — поинтересовался Федор. — Не желаете заглянуть в будущее?
— Нет, думаю, пока не стоит, — отрицательно качнула головой Шалдаева, — как-нибудь в другой раз.
— Разумный подход, — сказал генерал. — Зачем беспокоиться заранее. Всему свое время. Хотя, с
