— Сейчас, только спущусь. Подъезжайте и заходите.
Павел был уже в городе и через несколько минут тормозил у здания, украшенного вывеской «Котопёс, ветеринарная клиника».
Марат Рувимович, пожилой ветеринар, возился с ключами. Наконец дверь открылась, и он жестом пригласил Павла заходить и заносить пациента. Пока доктор возился с сигнализацией, Павел с Барсиком на руках прошёл в операционную и положил еле дышащего, вздрагивающего кота на покрытый пластиком стол. Появился врач в белом халате и приступил к осмотру:
— Может быть вам выйти, Павел Васильевич? — предложил он, — посидите в приёмной…
— Нет, я тут посижу, если разрешите.
— Тогда сварите кофе, мне и себе. Кофеварка на столике сестры. Рана пулевая?
— Да!
Пока Павел занимался приготовлением кофе, Марат Рувимович осмотрел Барсика, включил на несколько секунд рентгеновскую установку, поставил коту систему с каким-то лекарством и обратился к клиенту:
— Поймите правильно, Павел Васильевич! Пулю я, конечно, извлеку, но шансов почти нет. Я даже не понимаю, как он до сих пор живёт, пуля прошла через брюшную полость, но кишечник не задела. Кровотечения почти нет. Нечему течь. После чего, пуля застряла в позвоночнике и разворотила его. И температура… Мой термометр показывает 50 градусов. Может он и врёт, но кот и на ощупь слишком горячий. Так, что делать?
— Делайте операцию доктор!
— Хорошо. — Врач взял телефон и, набрав номер, поднёс трубку к уху. — Полечка, с добрым утром!.. А я говорю – уже «утром»! Быстро просыпайся и в клинику. Будешь ассистировать. Нет, кофе готовить некогда, тут попьёшь. Жду, золотая!
Доктор сменил систему, отхлебнул кофе и пояснил:
— Это, в основном, физраствор. А Полечка сейчас придёт, и мы приступим. Учтите только, даже в случае удачи, задние лапы у котика останутся парализованными.
Он приподнял Барсику веки, и ещё раз послушав его сердце и лёгкие электронным стетоскопом, констатировал:
— Кажется, ему лучше, это радует! Тоны сердца…
Тут быстро вошла девушка, видимо искомая Полина, кивнула Павлу Васильевичу, надела халат, и принялась мыть руки. Доктор обратился к ней:
— Полина, выстригайте брюшко вокруг отверстия, — тут он посмотрел на Павла и добавил, обращаясь уже к нему, — а вот теперь, пойдите, погуляйте. В вашей стойкости я не сомневаюсь, но вы будете нам мешать.
Павел кивнул и вышел на ночную улицу. Бесцельно погуляв около часа, достал телефон и позвонил в больницу справиться о Вере Степановне. Дежурная сестра сообщила ему, что с ней всё в порядке, она спит и до завтра не проснётся.
Несмотря на то, что много лет назад Павел дал себе зарок бросить курить и успешно его исполнил, в минуты переживаний ему хотелось затянуться. Он дошёл до киоска, где сонная продавщица вручила ему какую-то пачку. Он открыл её достал сигарету, но, вспомнив, что у него нет зажигалки, подошёл снова к киоску. В тишине запел мобильник.
— Да!
— Павел Васильевич! Это майор Евдокимов. Вам нужно срочно приехать домой дать показания! Где вы?
— Я в городе в клинике, — Павел не уточнил, в какой, — скоро приеду.
— Хорошо, мы вас ждём.
Павел дал отбой, но телефон снова ожил:
— Павел Васильевич! Приходите, мы закончили, — сообщил ветеринар.
— Иду.
В операционной было пусто, Барсика перенесли уже в «палату», где он лежал в большой «собачьей» клетке на матрасике. Трубочки двух систем впивались иголками в его переднюю и в заднюю лапы. Шов на животе был заклеен полоской лейкопластыря, попискивал датчик сердечного монитора.
— Во время операции у него… как его зовут?
— Барсик.
— Так вот, у Барсика остановилось сердце. Но не успел я ввести камфору, как оно снова, само забилось. Так что… но задние лапки будут парализованы.
— Спасибо, доктор!
— Сейчас езжайте домой, Полина за ним присмотрит, если что, меня вызовет. А завтра я вам позвоню.
— Спасибо, доктор, спасибо, Полина! Тогда я поеду, а то у меня там дома…
— А что случилось-то? Кто его?
— Бандиты!
— Ну, езжайте! Чудесный кот, таких я не видел ещё. И какая воля к жизни!
Павел тепло попрощался и направился к машине. Пачка сигарет полетела в урну.
Через двадцать минут он был уже около башни. Недолгая майская ночь уже близилась к концу, на северо-востоке небо начало светлеть. Пожарные свернули уже свои шланги и уехали, зато прибавилась ещё одна милицейская «Газель». Стоял тут и Серёжин «Байкал». Яркая светоустановка на крыше «Газели» освещала весь двор. По двору ходили милиционеры в форме и в гражданском, сверкали блицы фотовспышек. К вышедшему из машины Павлу подошёл милиционер в чине майора и, отдав честь, кратко представился:
— Майор Евдокимов. Вы господин Самсонов, не так ли?
— Да, это я!
— Попрошу документы, и проходите в дом.
Павел подал майору пластиковое удостоверение личности и прошёл. Он не удивился, если бы оказалось, что башня внутри выгорела дотла, но в прихожей было только всё перевёрнуто вверх дном и стоял специфический запах горелого. Устилавший ранее пол большой синтетический ковёр громоздился ныне в углу неопрятной мокрой кучей. Как раз от него и исходила вонь. Двое в штатском разворачивали его, фотографировали и собирали сыпавшиеся при этом стеклянные бутылочные осколки в пластиковый мешок.
— Присаживайтесь, — пригласил его майор и включил запись на оперативном компе, направив камеру на Павла. — Итак, господин Самсонов, что вы знаете о происшедшем?
— Знаю, что кто-то пытался поджечь мой дом и стрелял.
— Откуда вы это узнали?
— Я подъезжал с друзьями к Троицку, и мне позвонила Вера Степановна.
— Что она вам сказала?
— Ничего. Но я сам услышал в телефоне стрельбу и её крики.
— Странно, позвонила и ничего не сказала? Как вы это объясняете?
— Затрудняюсь. Впрочем, возможно она просто нажала кнопку вызова, а говорить уже не смогла.
— Хорошо. В «Байкале», это ваши друзья?
— Да.
— Они приехали с вами?
— Да. И ещё с грузом из Москвы.
— Кто это может подтвердить?
— Лейтенант Федотов из ДБ – он видел, как мы проехали, только я их опередил. Московские водители.
— А где они?
