- Мы уже сошли, куда уж дальше?.. Кроме того, если об этом не думать – хоть изредка - получишь помойную яму вместо себя самого…
Мы помолчали – каждый о своем.
По песку катился красно-синий резиновый мяч, за ним не мог угнаться мальчуган лет пяти, потому что ветер отдавал мяч волнам, а те, наигравшись, пасовали его обратно. Так они и бегали зигзагами – мяч и мальчик.
Мальчик был сосредоточен – темные кудрявые волосы, пухлые щеки, серьезные губы, глаза – так, как бывают сосредоточены дети, когда они уверены, что заняты чрезвычайно важным делом.
В отдалении, шагов за тридцать, молодая пара – родители.
Я показал на мальчика.
- Видите, он еще не испорчен…
На родителей.
- Они – да.
- Почему вы так думаете?
- Слишком мал. Большинство детей в таком возрасте еще нейтральны. Изменения начнутся где-то через год-два.
- Я про родителей…
- Ах, эти… Взгляните на них.
- Ну и что?
- Разве вы не видите? Тонкий налет пошлости, гламурности, разлившийся по их лицам?
- Нет… - Прозвучало довольно растерянно.
- Это трудно объяснить словами. Проще показать. Но, со временем, ты начинаешь это видеть.
- Видеть?
- Да, видеть. Достаточно взглянутьть в лицо, чтобы понять, живой передо тобой человек или мертвый.
- Мертвый?..
- Я это так называю. Это значит, что так-то он как живой, но внутри – обычный продукт нашей дерьмовой культуры.
- Что это значит?
- Ну… Помните, что стоит у Маслоу над социальными нуждами?
- Самоуважение?
- Точно. Самоуважение или самоутверждение - называйте как хотите. Потребность знать, что ты - не пустое место. Или пустое отчасти. Как человек ее реализует, такой он и есть по сути своей. Маньяки насилуют и убивают – больные ублюдки, им хорошо при виде чьих-то страданий. Диктаторы властвуют и разделяют. Сердобольные пекутся о других. Хиппи рисуют цветочки на лбу. Чудаки гуляют в желтых цилиндрах и с барабаном на шее. У всех по-разному. Конечно, есть и полутона и смешения, но - все равно, главный вектор, как правило, виден всегда.
- Так что вы скажете про эту пару?
Малыш к тому времени уже догнал свой мяч, просто прыгнув на него всем пузом и родители повели его к асфальтовой дорожке, ведущей в цивилизацию.
- Обычные.
- Как это?
- Современные. Все напоказ. Как гамбургеры из фастфуда с поддельной лицензией. Красивая упаковка и черт знает что внутри. Пластиковые люди, с такими дел лучше бы не иметь. Они как бы покрыты глянцем, сквозь который не пробится ни сочувствию, ни состраданию.
- Вы правда видите это по лицам?
- Если не играть в шаманов, то – да.
- Расскажите еще про лица.
- Ну, что сказать… - я пожал плечами, - есть лица плоские, пластиковые… Как нарисованные, как маски... Есть очень живые. Есть вперемешку с перегибом в любую сторону.
- Например?
- Лорена Маккеннитт – живое, Эдриан Пол - вперемешку, Майкл Джексон – гламур. Хотя… по-сравнению с нашими днями, Майкл Джексон – невинный ребенок…
- Я не знаю, кто это…
- Не беда. Отыщете в интернете. Вы не замерзли? Идемте обратно?
Роксана кивнула и мы побрели в ту сторону, где оставили «додж».
- Значит, все плохо? – она лукаво взглянула на меня, будто мы играли в шарады.
- Ну, почему же… Нет. Не все. Худших всегда большинство, это да. О них и речь. Потому мне не нравится социум. Но есть исключения. Это приятно.
