курил трубку, а на голове у него была шляпа на манер той, в которой щеголял Хогбен. Склонившись над стойкой, старик читал какую-то старую бумажную книгу в потертой обложке. Из приемника на стойке звучал «Замок Короля»[1] года эдак позапрошлого семьдесят пятого. В лучах солнца, косо падавших на пол из окон, танцевал пылинками воздух. В помещении, кроме нас двоих, больше никого не было.
Я шагнул к стойке.
- Пять банок бобов, десяток тушенки, три пакета сухарей и пакет сухофруктов.
- …Счастья всем и каждому и пусть никто не уйдет обиженным[2], - пробормотал он, не отрываясь от чтения.
- Что?..
- Ничего, – он взглянул на меня. – Товары Билла Уокера, сынок, - все, что тебе нужно, чтоб приятно провести время в здешних местах.
Он посмотрел на меня внимательнее.
- Или ты не турист?
- Турист. Как насчет консервов?
- Момент, - Билл Уокер повернулся к своим полкам, при этом что-то металлически скрипнуло.
- Что-то ты рановато, - продолжал он, выуживая из коробок пакеты и банки, - еще не сезон.
- Сезон?
- Сезон охоты. Через два месяца сюда потянутся городские умники, чтоб поохотиться на оленей. А ты, стало быть, не охотник?
- Нет. Никогда не понимал, что за удовольствие стрелять по мишеням, когда есть супермаркет.
Старик вышел из-за прилавка, чтобы достать сухари из большого деревянного короба у двери в кладовку и я понял, что все это время скрипело, пока мы разговаривали. От колен до ступней ноги Билла Уокера заканчивались двумя титановыми протезами на сервоприводах, которые слегка поскрипывали при движении.
Я забрал свои покупки, расплатился и вышел. Снова видеться с шерифом желания не было ни малейшего, потому я закинул мешок за спину и сделал большой крюк, обходя его контору и всю главную улицу целиком. Я шел у самой стены города, где дома были похуже и победнее, а в переулках плясали пыль и мусор. Я шел к западным воротам, уповая на то, что шериф Хогбен не такой параноик, как я и что местный патруль у западных ворот не имеет приказа шерифа не выпускать австралийского геолога вплоть до особого распоряжения и проверки документов в департаменте виз Австралии.
Сомневался я зря, все обошлось, патрульный глянул на карточку и пожелал удачного отдыха на планете.
Я зашагал по небольшой тропке, которую местные натоптали среди сосен и кустов можжевельника, но метров через триста, когда меня уже нельзя было разглядеть с поста, ушел в сторону и двинулся к горам. Так я шел полчаса, жуя сухарь и запивая его водой из фляги. Я шел к Оукин-хилл, старой угольной шахте, которую закрыли лет двадцать назад, но до сих пор отмечали на картах. Там я рассчитывал устроиться на сколько-то дней, пока, связавшись с Йоргеном, не станет ясно, что делать дальше.
Лес жил своей жизнью, солнце взошло уже довольно-таки высоко, становилось все жарче и жарче. От травы, кустов и хвойных веток поднимался пар прошедшего ночью дождя. Часа через три, сверяясь с картой, я вышел к шахте.
Вход был полузавален, потолок местами обрушился, но, в общем и целом, я туда пролезал. Я вынул «глок», снял с предохранителя, а в другую руку взял фонарь. Прислушался пару минут, а затем осторожно шагнул внутрь. Шаг, еще один, влево, вправо, - никого. Темный коридор закончился метров через тридцать небольшой пещерой. От нее отходили два одинаковых туннеля и оба были завалены, так что я поневоле остановился. Моей ноги что-то мягко коснулось, я глянул вниз – крыса. Самая обычная серая крыса, не очень крупная, не мутант. Видели когда-нибудь крыс в Припяти? Вот это я понимаю, - крысы. Одной можно завтракать неделю, если не боитесь заразы.
Я почувствовал легкий сквозняк, постоял, прислушиваясь, потом вынул зажигалку. Точно, огонек плясал меж двумя взорванными тоннелями, не зная, какой выбрать. Отлично, стало быть, можно развести небольшой костер, не боясь, что дым вытянет наружу или я задохнусь. Детектор узнал только крыс, сам я тоже никого не приметил, - о’кей, стало быть, останемся здесь.
Я вышел наружу набрать веток для костра. Постоял секунду на пороге, чтобы прилепить к стене у входа ик-датчик слежения – все, что крупнее кошки, вздумай оно войти внутрь, отобразится у меня на кпк.
Еще минут через двадцать я сидел у небольшого костерка и ужинал тушенкой с бобами, разогретыми тут же на углях. Пустые банки забросил подальше в завал одного из туннелей, достал кпк и вызвал Йоргена.
- Давненько не видел тебя, парень, - Йорген как всегда курил сигару, - где ты сейчас?
Мне он всегда напоминал Стейси Кича, когда тот играл Майка Хаммера[3] в позапрошлых восьмидесятых. Он был шведом с комплекцией и темпераментом медведя и, притом, одним из лучших хай- тек шпионов, которых когда-либо знал этот мир. У Йоргена было всего три слабости – виски, торты и сигары, но старик знал меру. По его собственным словам, он выкуривал не больше одной сигары в день, а что касается тортов – не знаю, как ему это удавалось, но его выправке позавидовал бы любой армейский сержант.
- Недалеко от Акрополя, дышу свежим воздухом. Что за работа?
- Не спеши. – Он выпустил облако дыма и задумчиво покачался в кресле. – Тебе что-нибудь говорит имя Вольф Ягли?
- Бесноватый мужик, клоун на выходе – политик в правительстве Нева-Каваллы планеты Бетранк. А что?
- Он - цель.
Я помолчал минуту, раздумывая. Йорген меня не торопил, покачиваясь в кресле и дымя
