Полукс открыл глаза и улыбнулся. Улыбка получилась удивительно робкой для этого человека.
- Как она?.. Что с ней?
- Ничего серьезного, не волнуйтесь. Нервное потрясение, вполне понятное в данном случае. Но я не врач, поэтому предпочел, чтобы ее осмотрел специалист. Это безусловный профессионал в своем деле, можете мне поверить. Она в надежных руках. Думаю, дня через три, когда она немного окрепнет, вы с Роксаной ее навестите. И вообще, если хотите знать мое мнение, скоро все это закончится. Осталось спровоцировать финал.
Его улыбка набрала силу, в ней чувствовалась уверенность прежнего Ромула Полукса.
- Спасибо…
Роксана улыбнулась вслед за ним. Я строго поглядел на них обоих.
- Хватит испытывать мою сентиментальность. Расплачусь – хуже будет. Все, я ушел спать.
Я прошагал в гараж, вынул из «доджа» два оставшихся торта, всю амуницию и все шары. Торты отправились в холодильник, амуниция в угол под ветошь, а шары в ясное небо, навстречу посветлевшей луне. С чувством выполненного долга я забрался в «додж» и уснул.
Глава 22
Пять часов спустя я открыл глаза и первым делом позвонил Йоргену – рассказал о событиях ночи и о планах на день, обещав держать его в курсе. Затем разбудил Харпера. Отец с дочерью спали, утомленные обилием переживаний, поэтому позавтракали мы в одиночестве. Маффины с черникой, свежие сливки, желе из винограда с тимьяном, бриоши – все очень скромно и буднично.
Потом я усадил Харпера в «додж» и повез через мост Верразано прямиком на Манхэттен, землю древних ирокезов, некогда проданную голландским поселенцам всего-навсего за шестьдесят два гульдена, о чем красноречиво свидетельствовало ее название[35].
Харпер выглядел более чем прилично – Пинкус знал свое дело, вернув его с того света в кратчайшие сроки. Он улыбался легко и радостно, ему явно нравилось жить и он уже не помышлял о карьере утопленника.
- С чего начнем?
В его тоне слышалось нетерпение, как у хорошей гончей от избытка сил. Он желал действовать.
- С одежды. Перво-наперво мы должны с тобой прилично выглядеть.
И мы поехали по магазинам.
… Часа через два на каждом из нас был костюм-тройка, в котором не стыдно было бы заявиться в лучший бордель Лас-Вегаса, шеи дополняли тщательно подобранные галстуки, а туфли следовало завещать внукам в качестве ценной семейной реликвии. Я уже молчу за часы. В общем, мы делали вид и нам это таки удавалось.
- О’кей, надо чтобы ты сыграл свою роль так, как делал это раньше, в своей прошлой жизни. Просто будь Мэнхартом, хорошо?
Харпер кивнул. И мы отправились на Уолл-стрит.
Финансовые джунгли жили своей жизнью, прекрасно вписываясь во всеобщий муравейник из стекла и бетона. Уличная суета, ругань таксистов, вечно спещащие клерки, разноцветье окон и вывесок – вся эта пестрота ни затихала ни на минуту, пребывая в вечном движении и отчасти замолкала лишь ночью. Котировки росли, цены падали, фирмы становились банкротами, а люди учились летать, бросаясь из окон, как спелые яблоки в августе. Жизнь шла своим чередом.
Мы медленно ехали по каньону из небоскребов, высматривая нужный. Он обнаружился почти в самом конце, неподалеку от Церкви Троицы. Харпер засмотрелся на картинки на бронзовых дверях, я же окинул взглядом здание банка.
Первый Национальный Трастовый Банк Америки обладал не только громким названием, но и внушительным зданием в самом сердце квартала. Семнадцать этажей поднимались вверх величием хрома и стали, разглядывая наш суетный мир с некоторым пренебрежением, как будто выросли здесь сами по себе, а не творением рук ничтожных людей.
Я оставил «додж» метров за сто от входа, так как он несколько контрастировал с нашим внешним видом. Пропустив Харпера на полшага вперед, я держался за его правым плечом, спокойно осматриваясь по сторонам. Два джентльмена в приятных нарядах решили зайти в банк чудным субботним утром. Ничего необычного, все в порядке вещей.
Охранник у входа по чопорности не уступил бы английскому дворецкому старых времен. Он бесстрастно впустил нас внутрь, не поведя даже бровью, что, видимо, следовало считать признанием.
Внутри все было ничуть не хуже – каждый сантиметр кормил вас своей респектабельностью, начиная с обшитых темным деревом стен и заканчивая белой кожаной мебелью с неброской серебряной окантовкой. Лица у клерков светились предупредительностью и благожелательностью, словно вы были их очень богатым родственником, который вот-вот должен сдохнуть, но они слишком тактичны и терпеливы, чтоб поднимать сейчас эту тему.
Как только мы вошли, к нам поспешил было розовощекий молодой человек с голубыми глазами, но на полпути его перехватила светловолосая девушка в строгом темном костюме, что-то шепнула, расстроив, и сама направилась к нам. Смотреть на нее было приятно со всех сторон и я упорно не понимал, почему в Лувре видел Венеру Милосскую, а не ее.
- Мистер Конли, рада снова вас видеть, - сказала она Харперу, протягивая для рукопожатия ладошку сперва Леону, а после мне. – Как поживает мистер Бедфорд?
- Отлично, благодарю вас. – Ли пожал руку и вернул ей улыбку. – Слегка простудился, но ничего страшного.
Девушка покачала головой, сожалея о том, как простуда косит людей и сделала приглашающий жест внутрь зала.
- Вы, вероятно, хотели бы, как обычно, пройти к вашей личной ячейке?
