- Нет, но можно купить.
Он легко поднялся с досок, вытер руку о штанину и протянул мне.
- Джордж Майлс, к вашим услугам. МакМайлс, на самом-то деле, но можно попросту Мак. Я шотландец, если это имеет значение.
- Майк Сангвин, взаимно.
Джордж махнул мне рукой.
- Идем отсюда, парень, пока тебя не прирезали из-за твоей светлой кожи.
Он вынул из заднего кармана половину вяленой камбалы.
- Хочешь рыбки, Майк?
- Нет, спасибо.
- Как знаешь.
И он захрустел камбалой. Я поправил рюкзак и пошел вслед за ним.
В маленьком магазинчике неподалеку, куда привел меня Джордж, я купил три бутылки кашасы, несколько эмпанадас и пинту шотландского виски, чем навсегда завоевал расположение Джорджа, так что он даже предложил мне перебираться к нему в лачугу, чтоб не тратиться на номер в гостинице.
Он жил в крохотном старом домике с жестяными стенами, который стоял прямо на пляже и больше напоминал сарай для моторных лодок, которым, впрочем, когда-то и был. Внутри царило адово пекло из-за нагревшихся стен, но окна были вечно распахнуты, так что, когда ветер дул от воды, дышать было можно. Железная кровать с драным матрацем, стол, две кособокие табуретки, старый шкаф у стены, пара удочек в углу и гирлянды сушеной рыбы, которой здесь был пропитан весь воздух, а после получаса пребывания каждый, кто осмеливался переступить порог. Что еще? Мятая керосиновая лампа на столе, да железная кружка – вот, пожалуй, и все.
- «Майлс-Плаза», прошу! – Джордж сделал широкий приглашающий жест перед распахнутой дверью и я вошел внутрь.
- Отпразднуем, а потом покажу тебе Рио.
Он ходил по комнате, доставая из-под матраца большое глиняное блюдо, стакан, из шкафа – пучок вялой зелени, наливая в лампу свежее масло и пододвигая мне табуретку. Двигался он при этом совершенно бесшумно, как кот на охоте или евнух в борделе.
- Вижу, с выучкой у рейнджеров все в порядке.
- Да нет, - он хрипло засмеялся, - это моя бывшая меня приучила. Она, видишь ли, не могла спать, когда кто-то рядом ходил, - у нее, знаешь ли, начинались мигрени. У тебя нет мигреней, Майк?
- Не замечал.
- Ну и отлично. Присаживайся.
Через час Джордж был уже пьян. Он плакал, смеялся, рассказывал мне свою жизнь и странные жутковатые анекдоты.
- …или вот еще - муж говорит жене – «Отрежь себе язык». Та взяла ножницы и стала резать. Чуть с ума не сошла, пока резала. Потом подходит к нему – в одной руке ножницы, в другой язык, полный рот крови… А он посмотрел на нее и говорит: «Какая же ты дура» - и отвернулся. А она всадила ему ножницы в шею. Да… Или вот – муж жене положил во сне руку на шею. И пережал сонную артерию. А жена не проснулась. Никогда. И никто потом ничего не доказал…
Внезапно он оборвал себя и затянул «Девушку из Ипанемы», мешая чистый португальский с английским. После пары куплетов умолк и всмотрелся в меня мутным тяжелым взглядом.
- Откуда ты, парень?..
- Из Нью-Йорка.
- Из Яблока?.. Я бывал там когда-то…давно…Говорят, если забраться под Бруклинский мост, попадешь на троллевый рынок… Ты знаешь об этом?..
- Может и так, не проверял.
Он на секунду замер, о чем-то раздумывая.
- Постой-ка, ты говоришь из Нью-Йорка… Но спиннинг-то у тебя из Майами…
- И что?.. В чем нестыковка?
Он подумал еще и согласно тряхнул головой.
- Действительно… Ты совсем мало пьешь… наливай… сказочный виски…
Джордж привстал и сорвал с нитки рыбину.
- У меня был приятель, - заявил он, тыча в меня сухим окунем, - Берни…он тоже был из Нью-Йорка… ты не служил в семьдесят пятом полку?..
- Нет.
- Значит, ты не мог знать Берни… - он огорченно вздохнул и разломал рыбу надвое. Помолчал, глядя в кружку. Голова его опускалась все ниже и ниже…
- Джордж!
- А?!
