человечеству, или миросистеме. Так как Америка будет продолжать занимать важное место в мировом порядке, то от ее судьбы будет зависеть существование миросистемы. Анализируя ее процесс трансформации, И. Валлерстайн указывает на ряд факторов, подрывающих базисные структуры капиталистической мировой экономики и тем самым приближающие кризисную ситуацию:
1) исчезновение деревенской специфики жизни (это снижает уровень прибыльности экономики),
2) тенденция роста социальных затрат на увеличение цены продукции предприятий,
3) чересчур дорогим стал тренд демократизации мировой системы как результата геокультуры, которая легитимирует его в расчете на политическую стабилизацию.
Вполне возможно, что она исчерпает себя и ее придется заменять чем-то совершенно иным; во всяком случае, она попадет в точку бифуркации и поэтому невозможно предсказать результат, ибо он носит поливариантный характер.
О наступающих сумерках американской империи свидетельствует подспудное ощущение того, что страна идет куда-то не туда; это ощущение выражено в американских фантастических фильмах о будущем. Достаточно вспомнить такие фильмы, как «Безумный Макс» (три серии), «Водный мир», «Планета обезьян» (целых пять серий, в которых с совершенно садистским упорством доказывается, что люди — быдло), «Вспомнить все», «В пасти безумия», «Марс» и еще десятки им подобных фильмов. Они все какие-то апокалипсические: действие происходит то ли после ядерной войны, то ли в США возникло какое- то тоталитарное государство-корпорация, то ли власть в стране захватил безумный диктатор, то ли роботы покорили людей, то ли случилась какая-то вселенская катастрофа, то ли люди себя уничтожили сами и на планете проживают исключительно обезьяны, говорящие по-английски. Если в государстве, находящемся на гребне могущества, снимаются и, что самое интересное, идут в кинотеатрах, на видео и по телевидению с большим успехом такие фильмы, то это означает его закат.
На основании просмотра и анализа подобного рода американских фантастических фильмов Д. Евстафьев приходит к следующему выводу: «Я не хочу сказать, что Америка вот-вот умрет, хотя, как правило, империи начинают умирать, будучи на гребне могущества, когда наступает золотой век, плавно и незаметно переходящий в угар, а затем и распад. Даже если поставленный нами диагноз и верен, то, в конечном счете, сумерки последней империи могут продолжаться достаточно долго. Нам нужно хотя бы оценить, насколько сильно Америка „вползла“ в свои сумерки, насколько сильно ржавчина внутреннего кризиса разъела красивые схемы американской геополитики, насколько то, что происходит в США, может затронуть и нас» (Евстафьев Д. Несколько мыслей об Америке. С. 47–48).
С этим выводом вполне согласуется весь материал, относящийся к американской цивилизации бизнеса, к американскому образу жизни, американскому индивидуализму и либерализму, к американской массовой культуре и иным сферам американской действительности.
Последние годы Америки
В начале III тысячелетия, когда происходят фундаментальные сдвиги в развитии человечества, возникает проблема смысла социального эксперимента, осуществляемого Историей в Америке. Какие бы теории Америки — исторический эксперимент или предначертание свыше — ни выдвигались, фактический материал свидетельствует в пользу эксперимента, имеющего свой вполне определенный смысл. Прежде всего следует отметить, что смысл американского эксперимента в генезисе представляет собой осуществление европейской мечты. Уже известный нам М. Лернер в своей работе «Развитие цивилизации в Америке» подчеркивает мысль о том, что возникновение Америки является мятежом против Европы и одновременно выражением всего лучшего в европейском самосознании. «В Америке, — пишет он, — жизнеспособные силы Европы столкнулись с теми, которым пришел срок сойти со сцены. Это было противостояние вольного предпринимательства и меркантилизма, экономической свободы и камерализма, индивидуализма и иерархических порядков, естественных прав и монархии, народного патриотизма и монархических режимов, социальной мобильности и кастовой жесткости, первопроходческого духа и попыток сохранить status quo… С одной стороны, заселение Америки помогло Европе выпустить томящий ее революционный напор, но, с другой стороны, революция в Америке позволила выразиться той самой европейской энергии». Оказывается, что европейская мечта получила в Америке свое конкретное воплощение, осуществившись в цивилизации бизнеса, потребления, либерализма и индивидуализма.
Однако результаты американского эксперимента оказались противоположны изначальным установкам, выглядевшим весьма заманчиво в условиях Западной Европы того времени. Именно доминирование Америки в послевоенном мире привело к тому, что «сегодняшнее мировое сообщество в большей степени, чем 60 лет тому назад, сталкивается с задачей примирения технологических перемен и экономической интеграции с традиционными политическими структурами, национальным сознанием, социальными потребностями, укоренившимися структурами и привычным способом действий», что «попытки достижения гармонии между экономическими и политическими структурами будут затруднены тенденциями, которые едва проявлялись тремя поколениями ранее, сейчас угрожают до предела обострить социальные отношения и даже поставить под угрозу само существование человечества» (Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. С. 386).
Современное американское (как и другие западные общества) общество «перегружено» социальными, культурными, политическими, экономическими, экологическими проблемами, способствующими его «одряхлению». Это обусловлено тем, что превращение американского общества в постиндустриальное означает фактически трансформацию его в ожиревший социальный организм с высочайшей степенью паразитарности, что неизбежно вызывает значительное снижение его способности к самосохранению. В этом плане весьма актуально звучит замечание хорошо знающего Запад академика Б. Раушенбаха: «Только жрут, только потребляют — растительная жизнь, причем растительная жизнь, не опорно идущая вверх, а ползучая, этакая плесень: сверху что-то есть, а внизу нет ничего».
С этим созвучна и характеристика американской цивилизации, данная Э. Гором: «Наша цивилизация все сильнее привыкает к тому, чтобы потреблять с каждым годом все больше природных богатств, превращаемых не только в необходимое нам пропитание и кров, но и во многое совершенно нам не нужное — горы загрязняющих отходов, продуктов (на рекламу которых истрачены миллиарды исключительно с целью убедить самих себя в их необходимости), огромные излишки товаров, сбивающих цену, а затем отправляющихся на свалку… Накопление материальных ценностей достигло наивысшей за все времена точки, однако то же самое произошло и с числом людей, чувствующих пустоту своей жизни» (Гор Э. Земля на чаше весов. С. 243).
Пустота, утрата смысла жизни присуща многим американцам в силу влияния конформизма, вещизма, праздности в потребительском обществе, неразрывно связаны с ощущением скуки, пресыщением, нигилизмом, праздностью, а также с фрустрацией существования.
Каждая культура по-своему формирует смысл жизни, т. е. те ценности, которые культивируются в одних странах, в других могут, наоборот, приводить к смыслоутрате жизни. Так, в Голландии общество ратует за соблюдение суверенной автономии для каждой индивидуальности, свободного выбора между жизнью и смертью, тогда как в Китае еще со времен императора Шан Яна и философской школы «отечественной власти» отдельный человек ценится не сам по себе, а лишь по той пользе, которую он приносит государству.
В Америке смысл жизни усматривается в комфорте, которого можно достигнуть благодаря деньгам. «Америка все меряет деньгами, — отмечает известный кинорежиссер и фотограф Р. Франк. — В Америке за все платят. И только в 50,60 лет начинают задумываться — сколько же стоит сама жизнь?» (Цит. по: Корзун Н. Рок, игры, мода и реклама. М., 1989. С. 18). Именно присущие американской цивилизации бизнеса массовый вещизм и жажда приобретения, уподобления кому-то и чему-то (что означает, как было показано выше, состояние «психической смерти») не только подстегивают спрос и оживляют экономику, но и не дают уйти в поиск иных ценностей.
Американский эксперимент в области отношений человека и общества, когда эта проблема была
