– Неплохо устроился, – вынесла она вердикт, я во время ее экскурсии паслась в узкой прихожей. – Будь как дома, – напутствовала она меня, стаскивая надоевший ей парик.
Квартира выглядела своеобразно. Жить в ней вряд ли кто собирался, и предназначалась она исключительно для утех. В комнате кровать чудовищных размеров, круглая и, на мой взгляд, неудобная, застелена пушистым пледом белого цвета, несколько мягких пуфиков, на стене огромная плазма и фотографии без рамок, увеличенные копии порнографических открыток, бывших в ходу лет сто назад. Как ни странно, откровенно пошлым интерьер не выглядел, в нем было, скорее, озорство, в общем, отвращения чужое любовное гнездышко не вызвало, а вот неловкость – да, по крайней мере, у меня: точно в замочную скважину подглядываешь.
В кухне на барной стойке батарея бутылок на любой вкус, Ольга разлила коньяк в рюмки и одну протянула мне.
– Давай за новоселье.
Коньяк я терпеть не могу, но выпила, чтобы избавить себя от объяснений по этому поводу.
– Ты в ванную загляни, – хмыкнула Ольга, наливая по второй.
Я заглянула. Назвать это ванной язык не поворачивался, скорее мини-бассейн. В полумраке стены таинственно мерцали, хитроумная подсветка на потолке имитировала звездное небо. Я вдруг подумала, что Валерка здесь не с девицами развлекается, а лежит в одиночестве, отдыхая душой от своей темпераментной супруги. Хотя одно другому не мешает.
– Нравится? – спросила Ольга, когда я вернулась в кухню, к этому моменту вторую рюмку она уже выпила, вновь потянулась за бутылкой, но вдруг махнула рукой. – Приобщимся к чужим радостям, – подмигнула она. – Стервец умеет отдыхать со вкусом. А какое чувство стиля... – Она продолжила нахваливать мужа, а я лишь мысленно головой качала: чему она радуется?
Остаток дня мы провели в праздной болтовне. Ольга несколько раз пыталась вроде бы ненавязчиво расспросить меня о проблемах с родней, но, натыкаясь на мое молчаливое сопротивление, тут же переводила разговор на другие темы. Само собой, былую любовь тоже вспомнила. Вскоре стало ясно: о ней, то есть о нем, она может говорить бесконечно. Странное дело, ее рассказы вовсе не наскучивали, напротив, словно завораживали, и если она могла бесконечно вспоминать, то я – бесконечно слушать. Неведомый тип будоражил воображение. И я начала приставать с вопросами, уж очень хотелось понять, как он выглядит, чем занимается, в конце концов, вторая странность заключалась в том, что ничего конкретного узнать о нем не удалось. Стоило мне вмешаться в ее монолог с уточнениями, как Ольга хмурилась и замолкала, глядя на меня с большим неудовольствием. И даже имени его назвать не пожелала.
Перед сном мы приняли ванну, я бы предпочла сделать это в одиночестве, но Ольга, явившись с любимым напитком, начала высмеивать мое провинциальное ханжество, и я, чертыхнувшись, решила наплевать на стыдливость, которую готова была признать смешной, но предупредила, что любовь к экспериментам во мне начисто отсутствует и внезапная широта взглядов распространяется лишь до определенных границ.
– Идиотка, мать твою, – фыркнула Ольга, плюхаясь рядом. – Бабы меня не заводят. Слава богу, мужиков хватает. Зато обстановка весьма способствует задушевному разговору. Пощебечем мило, по-девичьи...
Щебетала в основном она, но лежать в теплой воде было действительно приятно, хотя и зрели в глубине сознания вопросы: я что, спятила? Чем я вообще занимаюсь? Мне надо думать о том, как устроить свою жизнь, а не слушать болтовню этой чокнутой...
Следующий день мы провели вдвоем, квартиру практически не покидая. То есть: я с утра отправилась в магазин за продуктами, но уже через полчаса после этого Ольга принялась названивать с вопросами, где меня носит и когда я намерена вернуться. Находиться под домашним арестом мне и в прошлой моей жизни надоело, и попытка контролировать мои передвижения вызвали гневный протест: хотя ссориться с Ольгой не хотелось, я твердо дала понять, что отчитываться перед ней не собираюсь. Само собой, меня неудержимо тянуло в кафе «Белый кот» в надежде что-нибудь разузнать о девушке с фотографии, а посвящать в свои дела Ольгу я сочла неразумным. В кафе я, конечно, заглянула. Увидев меня, Ирина первым делом сообщила, что о моей просьбе помнит. Я пару часов пила кофе в одиночестве, сидя за столиком возле окна, надеясь, что именно сегодня подруга Генриетты вдруг здесь появится. Она не появилась, и я в конце концов отправилась в квартиру Валеры, где весьма раздосадованная моим отсутствием Ольга готовила обед.
– Опять меня одну бросила, – выразительно взглянув на часы, заметила она.
– Вот уж не думала, что тебе требуется нянька.
Скорее всего, ей просто скучно сидеть в квартире. Но почему-то возникла мысль: есть еще причина пристального внимания к тому, как я провожу время. Впрочем, причина вроде бы ясна: я, с точки зрения Ольги, чересчур осведомлена о ее делах, и потому она хочет держать ситуацию под контролем.
– Давай я тебе любовных романов куплю, – предложила я. – Будет чем себя занять.
– Только чужой любви мне и не хватало, – хмыкнула она. – От своей деваться некуда.
В субботу я с самого утра покинула наше общее обиталище и скорее из вредности болталась до вечера по городу. Я брела по набережной, когда зазвонил мобильный. Уверенная, что это Ольга, отвечать не спешила, но на дисплей взглянула и смогла убедиться, что номер мне незнаком. Звонила та самая официантка из «Белого кота».
– Инна? Девушка, про которую вы спрашивали, сегодня была у нас.
Эти слова вызвали радость и досаду одновременно. Если бы я не болталась по городу, а терпеливо ждала в кафе, то смогла бы с ней встретиться.
– Вы передали ей мою просьбу? – заволновалась я.
– И просьбу, и номер вашего мобильного. Пригласительный, кстати, ей тоже вручили.
– Она что-нибудь сказала?
– Обещала позвонить. Но очень удивилась, не могла понять, кто ее разыскивает. Я сказала, вас интересует ее подруга, Генриетта, а она ответила, что подруги с таким именем у нее не было.
– Как не было? – растерялась я.
– Ну, она так сказала.
– А фотография в вашем ресторане? Это ведь она там вместе с подругой?
– Да, она. В общем, я выполнила вашу просьбу, ждите звонка.
Она дала отбой, а я, устроившись на ближайшей скамейке, задумалась. Неужели я обозналась и девушка на фотографии вовсе не Генриетта? Сходство поразительное. Не могут люди, не связанные родством, быть так похожи. Или в действительности нет особого сходства, все дело в ракурсе, освещении и прочем... Но я готова поклясться, что на фото Генриетта, только с другой прической и на несколько лет моложе... Вся надежда, что ее подруга позвонит, и я смогу во всем этом разобраться.
Но в тот день она так и не позвонила, не позвонила и на следующий. В понедельник, горя нетерпением, я опять зашла в кафе, вручила Ирине обещанные две тысячи и засыпала ее вопросами. Ничего нового официантка мне сообщить не могла. Девушка, по ее словам, больше не появлялась. В прошлый раз она здесь обедала, логично предположить, что работает где-то рядом. Хотя в тот день была суббота, впрочем, не у всех суббота выходной. На всякий случай я просидела в кафе до пяти, хотя ясно было: обеденный перерыв давно закончился. Конечно, ничего не мешает девушке заглянуть сюда вечером, но, по словам коллеги Ирины, видела она ее тут только днем. Рядом с кафе такое количество офисов и магазинов, что искать ее просто немыслимо. Если бы девушка собиралась мне позвонить (хотя бы из любопытства), то давно бы сделала это. Оставалось надеяться, что на вечеринке она появится, как-никак обещанная бесплатная выпивка должна ее заинтересовать.
Все еще пребывая в тяжких раздумьях, я вошла в подъезд дома, где находилась квартира Валеры, поднялась на этаж и начала шарить в сумке в поисках ключей. Ключи у нас были одни, и в то утро Ольга дала их мне, чтоб я не паслась под дверью, как накануне, когда мне пришлось звонить довольно долго, прежде чем Ольга, счастливо проводившая время в ванне в блаженной дреме под слащавое пение неизвестного мне исполнителя на испанском, наконец услышала звонки и открыла дверь, возникнув передо мной в мыльной пене и чалме из ярко-оранжевого полотенца.
– А если бы на пороге стоял какой-нибудь мужчина? – ехидно поинтересовалась я.
