Он охнул и полез в карман за пистолетом. В воротах стоял зверь и смотрел на них, топыря круглые уши. Тот самый, встреченный за несколько минут до миража.
Диана подняла руку, с ее пальцев сорвались золотистые лучики. Зверь попятился, бесшумно и грациозно исчез за стеной.
— Не бойся, — насмешливо усмехнулась Диана, — они же тебя не тронули тогда…
— А ты откуда знаешь?
— А они мне сказали, — передразнила она его интонацию — Отпусти.
— Сама освободись.
— Ах, как смело — обнимать ведьму… И самоуверенности прибавляет, да?
— Глупости. — Савин повернул ее лицом к себе. — Я не спрашиваю, кто ты, мне это более-менее ясно — не с Марса ты прилетела. Но вот откуда все это у тебя^
— Хочешь, поцелую?
— Откуда это у тебя?
— Нашла на дороге, и не хватило силы воли выбросить.
— А конкретно? Детали, обстоятельства?
— Сроки, даты и температура воздуха в эпицентре? — передразнила Диана. — Тебе никогда не приходило в голову, что чудесное нужно беречь? Я ведь все твои фильмы видела. Нет, все это хорошо сделано, не о том разговор. Только зачем? Обсосать, размножить, бросить в каждый дом, чтобы любой мог смаковать…
Она высвободилась и пошла через двор к башне, черный плащ волочился за ней по выщербленным плитам, словно знамя капитулировавшей армии, никому уже не нужное, даже победителям. Савин вспомнил, как спускали в Санта-Кроче флаг сепаратистов, пробитый пулями, бесполезный, и как его потом бросили в чей-то огород… Он догнал Диану и схватил за локоть:
— Я все равно докопаюсь, слышишь?
— И будет еще одно, платиновое, перо?
— Глупости. Не ради этого работаем.
— Возможно, — неожиданно покладисто согласилась Диана. — Я верю, что вы работаете не ради золотых побрякушек. Только мало что это меняет — подглядываете в замочную скважину…
— Ничего подобного, — сказал Савин. — Просто, то, что здесь происходит, не должно оставаться местной тайной достопримечательностью.
— А я вот не уверена. Знаю я людскую реакцию на чудеса…
— Твой городок — еще не все человечество.
— Ну, как знать, как знать… — Она зябко повела плечами. — Я уезжаю в город. Если хочешь, можешь осмотреть замок — вдруг привидение поймаешь…
— Нет, спасибо. Я устал, спать хочется адски.
Кони были привязаны снаружи, у ворот. Савин увидел метрах в ста поодаль все тех же зверей — один лежал, положив голову на вытянутые лапы, второй прохаживался рядом.
— Что они здесь делают? — как бы мимоходом поинтересовался Савин.
— Мы почему-то считаем, что свадебные путешествия — наше изобретение… — рассеянно отозвалась Диана.
— Это как понимать?
— Как хочешь. Поехали.
Постепенно она немного оттаяла, рассказала даже, как ездила поступать в один из эдинбургских колледжей, как провалилась на экзаменах. Савин слушал с интересом и как бы невзначай подкидывал наводящие вопросы; пока Диана не хмыкнула:
— Что, это так интересно?
— Конечно. Женская душа — это всегда интересно.
— Вот только для вас она — потемки, — засмеялась Диана. — Мужские характеры вы даете хорошо, прямо-таки великолепно, а вот с женскими у вас не получается, видно вас, как голеньких…
Признаться, это святая правда, подумал Савин. И слабым утешением служит тот факт-, что это — недостаток не только мой, а подавляющего большинства нашей творческой братии. Девять десятых, если не больше, всех книг, репортажей, фильмов создано мужчинами о мужчинах для мужчин… Объяснение можно подыскать и такое — взявшись изучать женщину, поневоле придется и самому подвергнуться изучению с ее стороны, а как раз этого нам и не хочется. Женщины гораздо лучше умеют разгадывать нас, чем мы их, а сие ущемляет пресловутое мужское превосходство, поэтому постараемся отступить вовремя, поторопимся прыгнуть в седло…
Савин проводил Диану, поставил Лохинвара в конюшню Беннигана и направился в отель. Он быстро шагал по темным улицам, распугивая попадавшихся на каждом шагу кошек. Настроение заметно поднялось — предстояла интересная работа, которая, к тому же, наверняка окажется более сложной и захватывающей, чем он сейчас думает. Неужели действительно существуют параллельные миры, тропинки сквозь четвертое измерение, в который уж раз оказались правы фантасты… и Т-физики? Да, Т-физики, но почему же тогда бросил все Гралев, почему — одни неудачи?
В окне его номера горел свет. Савин ускорил шаги. Хозяина не было за стойкой, только рядом с регистрационной книгой лежала придавленная пепельницей записка: “Мистер Савин, в вашем номере вас ожидают”. Савин Догадывался, кто его ждет, — кому другому мог отдать ключ хозяин?
Он приоткрыл дверь. Лесли спал, лежа ничком на неразобранной постели.
— Роб… — тихо позвал Савин.
Лесли мгновенно перевернулся на спину, открыл глаза.
— Жив?
— Ну конечно, — сказал Савин. — И даже весел. А вы меня уже похоронили? Напрасно. Вставайте. Сейчас мы будем смотреть кино. Слава богу, мы уже в том возрасте, когда пускают на ночные сеансы. Правда, сеанс, считайте, почти что утренний…
Он извлек из камеры тонкий гибкий видеодиск, рас паковал маленький проектор. Пояснил торопливо:
— Лохинвар чего-то испугался, и я стал снимать…
Вспыхнул экран, на нем появилась равнина, выглядевшая почти как при дневном свете, только переходы от света к тени были более контрастными.
Они сидели плечом к плечу, затаив дыхание.
— Ага! — тихонько вскрикнул Савин.
Что-то темное мелькнуло над самой землей — густой пылевой вихрь, смерчик, не имеющий четких очертаний, он завивался размытой спиралью, рос, разбухал, занял почти половину экрана, выбросил ветвистые отростки и неожиданно стал сокращаться, худеть, гаснуть, развалился на несколько пляшущих пятен, снова разбух, стал на несколько секунд единым целым, словно бы в отчаянной попытке сохранить себя. И исчез.
Савин вернул диск к началу, включил раскадровку, но ничего нового не увидел — то же самое, только разложенные на фазы рождение и смерть смерча.
— Скорость съемки… — азартно сказал Лесли. — Может быть, нужна была замедленная съемка? Или наоборот — ускоренная?
— Кто его знает, — сказал Савин. — Вот так это выглядит. Я ничего не видел, значит, и конь ничего не видел — глаза у нас устроены одинаково, приспособлены для одного и того же диапазона волн. Однако конь что-то почувствовал, а камера что-то запечатлела, вдобавок, конь пришел в ужас…
Он выключил проектор и коротко, по профессиональной привычке отсекая ненужные подробности, рассказал о баркасе, о зверях. О встрече с Дианой рассказал очень скупо.
— Вы были бы прямо-таки идеальным свидетелем, — задумчиво обронил Лесли. — Оно и понятно — вам тоже постоянно приходится профессионально работать с информацией… Звери — это весьма интересно…
— Больше, чем таинственные моряки?
— Да, а монеты? — спохватился сержант.
Их было семь — серебряные, одного размера и с одинаковым изображением. На аверсе — портрет
