Я взял кошель и молча кинул его Ксенону, стоявшему у меня за спиной.
Потом я схватил Вариния за волосы и, наклонившись к нему, негромко произнес:
– Это тебе расплата за твою жестокость! Недрогнувшей рукой я вспорол Варинию горло от уха до уха.
Глава седьмая Битва у Эсквилинских ворот
До своего убежища на Яремной улице я добрался уже за полночь. Меня одолевала какая-то сонливая усталость, поэтому, едва добравшись до постели, я мигом заснул, словно провалился в темную пустоту. Утром я пробудился не от обычного шума соседей за стенкой, но от устремленного на меня чьего-то взгляда. Резко открыв глаза и оторвав голову от подушки, я невольно издал удивленный возглас, увидев сидящего на стуле Клувиана, лузгающего тыквенные семечки. Он был одет, как римский легионер, только без поножей, шлема и панциря.
– Привет, брат! – радостно воскликнул я, отбрасывая с себя одеяло. – Как ты вошел сюда, дверь же заперта?
– В том-то и дело, что не заперта, – проворчал Клувиан, бросив мешочек с семечками на стол. – Теряешь бдительность, приятель.
Я встал с кровати и заключил Клувиана в крепкие объятия.
Покуда я умывался, брился и приводил себя в порядок, Клувиан готовил нехитрый завтрак, нарезая хлеб, сыр и ветчину наливая в глиняные кружки козье молоко. Попутно он рассказывал мне о своих приключениях с момента нашего расставания месяц тому назад. Клувиан довольно быстро добрался до войска Спартака, который к тому времени уже соединился с отрядом Крикса. Неудачное для римлян сражение под Мутиной Клувиану довелось увидеть своими глазами.
– Это ты убедил Спартака повернуть армию рабов на Рим или это целиком заслуга Крикса? – спросил я, не поворачиваясь к Клувиану и разглядывая свою побритую физиономию в бронзовое зеркало на тонкой ручке.
– Ни я, ни Крикс тут, пожалуй, ни при чем, – ответил Клувиан. – После разгрома наместника Кассия под Мутиной войско отказалось уходить из Италии, воины и военачальники потребовали, чтобы Спартак вел их на Рим. Под Мутиной был произведен подсчет наших сил, и оказалось, что под знаменами Спартака собралось сто тысяч человек! К тому же к Спартаку прибыл Эмилий Варин, который побывал в Азии и встречался там с царем Митридатом. Понтийский царь заключил союз с Серторием для совместной войны с Римом. Митридат готов на тех же условиях заключить союз и со Спартаком. Митридат согласен помогать восставшим рабам золотом и оружием, но для этого Спартак должен захватить и удерживать какой-нибудь порт на юге Италии, куда смогут заходить понтийские корабли.
Со слов Клувиана выходило, что Спартак и сам уже передумал уходить из Италии, видя, сколь мощное войско оказалось под его началом. Митридат тоже посоветовал Спартаку использовать удобный момент и нанести удар по Риму, покуда лучшие римские войска пребывают за пределами Италии. От Мутины Спартак повернул обратно в Умбрию, где разбил наголову претора Гнея Манлия, а в Пицене нанес поражение легату Муммию.
– Послушай, Андреас, – озабоченно проговорил Клувиан, – римским войском, вступившим в Пицен, командует проконсул Красс. Как так? Мы же его убили! Не воскрес же он в самом деле!
– Мы убили не того Красса, брат, – с печальным вздохом пояснил я, садясь за стол. – В этом моя вина. Мы прикончили Красса Муциана. Я понял это, уже отправив тебя к Спартаку. Ну да, это теперь уже не важно! Спартак идет на Рим – это главное! Кстати, как далеко войско Спартака от Рима?
– Всего в трех переходах, – ответил Клувиан. – Я пробрался в Рим по поручению Крикса, чтобы разыскать тебя и узнать, как обстоят дела с заговором среди здешних невольников.
– У меня имеется десяток верных людей, скоро их станет еще больше, – уверенно промолвил я, жуя хлеб с ветчиной. – Думаю, нам удастся перебить стражу у каких-нибудь городских ворот и впустить войско Спартака в Рим.
После завтрака мы с Клувианом отправились осматривать городские ворота, ведущие из Рима на юг и восток. Стража у всех ворот сменялась через каждые три часа. В наряд заступало не меньше десятка легионеров во главе с деканом. Потом я привел Клувиана в Эсквилинский квартал, где собрал в одном из тамошних закоулков всю разбойную шайку Ксенона. Всего под моим началом оказалось, считая Ксенона и Глорию, двенадцать человек В основном это были преступники и беглые рабы.
Клувиан коротко растолковал Ксенону и его людям, что не сегодня завтра войско Спартака подступит к стенам Рима, что в этой связи нашей главной задачей является захват одних из городских ворот. Ксенон тут же заметил, что, по его мнению, удобнее всего напасть на стражу у Эсквилинских ворот.
Слушая Клувиана, который рассказал о многочисленности восставших и о военном таланте Спартака, Ксенон и его люди не скрывали своей радости в предчувствии своими глазами увидеть падение Рима.
Затем мы с Клувианом двинулись на форум, желая узнать последние городские новости. Мы еще не дошли до форума, как все вокруг неожиданно наполнилось смятением. Этот переполох переливался из улицы в улицу, из переулка в переулок вместе с толпами напуганных кричащих людей. Мужчины и женщины валом валили в сторону форума и Священной улицы. Повсюду из уст в уста передавался слух о том, что армия Красса разбита полчищами восставших рабов, которые совсем скоро окажутся под стенами Рима. Где-то раздавались горестные стенания, где-то звучала брань в адрес сената и римских полководцев, допустивших разрастание мятежа рабов до таких угрожающих масштабов.
Нам с Клувианом ничего не оставалось, как влиться в этот поток народа, в котором перемешались знать и беднота, граждане и перегрины, взрослые и дети. Людская река с шумом катилась от окраинных кварталов к центру Рима, где возвышались самые великолепные храмы, базилики, ростральные колонны и триумфальные арки. Форум был плотно забит людьми, поэтому нам с Клувианом не удалось протолкаться ни к возвышению для ораторов, ни к зданию сената, ни к Гостилиевой базилике. Взобравшись на пьедестал, на котором возвышалась мраморная статуя древнего римского царя Нумы Помпилия, мы с Клувианом узрели вокруг море из людских голов, десятки тысяч римлян сошлись на площадь перед курией Гостилия, обступив ростральные колонны и трибуну для ораторов.
На трибуне стоял какой-то военачальник в кожаном панцире и красном плаще. Он что-то говорил, но голос его заглушался гулом толпы. К тому же ветер уносил куда-то в сторону слова военачальника, по лицу которого было видно, что он сильно устал, спеша доставить в Рим столь неутешительную весть. Громкоголосые глашатаи, стоя на трибуне, повторяли сказанное гонцом по несколько раз.
Голоса глашатаев раздавались над форумом, полным народа, как тревожный набат:
– Легионы Красса разбиты Спартаком под Карсиолами, это в двух переходах к востоку от Рима. Красс с остатками своей армии ушел в Этрурию. Дорога на Рим для полчищ Спартака открыта!
Потом стали выступать сенаторы, предлагая меры по защите Рима от нашествия восставших рабов. Претор Луций Кальпурний Пизон стал призывать граждан и перегринов вступать в войско, говоря, что только мужество спасет римлян от полного разгрома. Сенатор Долабелла, успокаивая граждан, напомнил им о временах, когда грозный Ганнибал стоял у ворот Рима, но так и не смог взять стены, возведенные царем Сервием Туллием. Тем не менее панические настроения в толпе нарастали, отовсюду неслись крики, что нужно вызвать из Испании Помпея с его легионами, послать гонцов к Марку Лицинию Лукуллу, наместнику Македонии, призвать на помощь проконсула Луция Лициния Лукулла, который ныне воюет в Азии с Митридатом.
Сенаторы удалились в курию Гостилия, чтобы начать экстренное заседание. Претор Пизон в сопровождении ликторов и нескольких военных трибунов удалился в здание суда, где немедленно началась запись добровольцев в римское войско. Глашатаи стали призывать народ расходиться по домам, приниматься за свои повседневные дела.
Люди с неохотой стали покидать форум, растекаясь по Священной улице, по Велабру и по улицам, ведущим к Целийскому холму, к Авентину и Эсквилину. Никто не спешил возвращаться в лавки, мастерские, школы, торговые ряды… По домам расходились очень немногие. Жители Рима толпились в портиках, на площадях и возле городских ворот, жадно ловя любой новый слух о недавней битве при Карсиолах, расспрашивая путников, входивших в город со стороны Пицена и Кампании, о восставших рабах.
После полудня ситуация в Риме окончательно вышла из-под контроля властей. Огромный город наводнили беженцы из близлежащих сел и городов, причем многие ехали на повозках, многие гнали коров и коз. Из-за узости улиц в Риме законом был введен запрет на передвижение в пределах городских стен
