Поболтав о том о сем, капитан пообещал все сделать быстро и вышел, оставив меня в тяжелых раздумьях.
«Параллельный? Да нет, не может быть. Тут все как у нас, никакой разницы нет! Или все-таки?»
Вот за такими мыслями и застала меня военврач Лютикова.
— Больной я же не велела вам двигаться.
— Устал лежать, — ответил я уклончиво, и сел на скамейку.
— Через час будет баня, после вы получите свежее белье, а сейчас я вам покажу вашу кровать в стационаре. До конца лечения вы будете находиться там.
— Хорошо.
Меня без всяких проволочек устроили на койке в соседнем помещении, гордо называемом «стационаре», где было всего четыре койки, и велели ждать бани, за мной пришлют вестового.
После баньки, сделанной бойцами БАО из старой палатки, и печурки, я одел свежее белье, и накинув больничный халат направился обратно в санчасть, как мое внимание привлекла красная ракета, и звуки запускаемых авиационных моторов. Мимо пробегали летчики и члены экипажей, устремляясь к самолетам, некоторые на бегу бросали на меня заинтересованные взгляды.
— Вить, что случилось? — поймал я за рукав «вечного дежурного».
— Срочный вылет. Немцы почти у города, нужно разбомбить переправу, — успел ответить он и побежал куда-то в сторону нескольких спецмашин, стоящих группой под масксетью.
— А я как же? А меня?
Развернувшись и придерживая полы халата, я побежал в штаб.
— Товарищ майор! Почему без меня? — сразу же спросил я.
— Так, боец. Как нужно обращаться к старшему по званию, — нахмурив брови рявкнул седовласый капитан, который склонился над картой.
— Извините. Товарищ майор, разрешите обратиться? — спросил я у Никитина
— Обращайтесь, — хмуро ответил он.
— Почему бомбардировщики вылетают без прикрытия? Я готов к вылету!
— Готов? А вот Лютикова сообщила что ты еще неделю не сможешь летать, раны будут беспокоить.
— Пятерых сбил, не беспокоили, а тут будут, да?
— Ты самолет осмотрел? Пробный вылет для ознакомления сделал? Карты местности изучил? Я тоже понимаю, что могут не все вернуться, но ты пойми. Просто так я тебя выпустить не могу. Вот изучи пока карты нашей зоны ответственности, — всучил мне карты майор и выпроводил из штаба.
Прижав к груди тоненький сложенный лист, я несколько секунд постоял, после чего развернувшись направился к взлетной площадке.
На моих глазах восемь бомбовозов по одному тяжело оторвались от поверхности взлетной полосы, и натужно гудя моторами стали набирать высоту создавая боевой строй.
Проводив их взглядом пока они не скрылись с глаз, я прошел мимо часового и направился к стоянке самолетов, именно там по моему мнению должен находиться мой ястребок.
— Стой, кто идет? — отреагировал второй часовой. Что хорошо, так это то, что аэродром хорошо охранялся, видимо что-то было, раз приняли подобные меры.
— Свои, — отреагировал я.
— Пароль?
«Ого, у них тут еще и пароли есть?»
— Не знаю. Я в санчасти лежу, мне его не говорили.
Из-за одной из палаток выглянул молодой паренек и с подозрением уставился на меня. У стоянки находилось три палатки, вот их-то и охранял часовой.
— Товарищ лейтенант, тут какой-то подозрительный шастает, — обратился он к кому-то, не спуская с меня взгляд.
Из-за палатки вышел Виктор, и посмотрев кто тут «шастает», велел часовому пропустить меня.
— Ты чего ходишь? Тут смотри, с охраной у нас строго, стрельнут еще ненароком.
— Да истребитель свой хотел осмотреть, — сознался я, шмыгнув носом.
— А-а-а. Ну тогда сейчас Семеныча крикну, он будет твоим механиком.
И действительно, через минуту ко мне подошел сорокалетний старшина, на ходу вытирая измазанные маслом руки масляной тряпкой.
Несколько секунд мы изучали друг друга. Семеныч мне понравился, была в нем какая-то жилка, надежность. Было видно, что с моим самолетом все будет в порядке. А вот я механику по-видимому не понравился. Озадаченно оглядев меня, он спросил с сомнением:
— Так это вы будете сержантом Суворовым?
— А что не похож? — спросил я выпятив грудь.
— Не похож. Мал еще.
— Говорят, со временем это проходит, — вздохнул я в ответ, протягивая руку.
— Сержант Суворов. Вячеслав. Можно просто Слава, или Сева, я привык.
— Кхм. Старшина Морозов. Виктор Семенович. Все меня зовут Семенычем, так что и вы можете так же.
— Ну что вы Виктор Семенович, разве так можно? Воспитание, будь он неладно, крепко вбито ремнем отца, так что не обессудьте.
Рукопожатие у старшины было крепким, но и я был не слабак, так что в изучающем меня взоре механика появилось искреннее удивление.
— Ладно. Самолет осмотреть хочешь?
— Ну да, мне же на нем летать.
— Пойдем тогда.
Истребитель находился не на стоянке бомберов как я думал, а отдельно под маскировочной сетью, немного в стороне.
С механиком нужно дружить и я понимал это как никто другой. Поэтому разглядывая устранимые повреждения довольно кивал головой. И не притворялся, работа была сделана мастерски.
— По крылу прошло и кабине?
— Точно, — довольно кивнул Семеныч, сам он смотрел не на самолет, а отслеживал мою реакцию.
— Хорошо сделано, отлично даже. Однако, то что он стоит открыто мне не нравится. Нужно сделать капонир для самолета, и бочек с бензином. Это ведь бензин?
— Да, восемь бочек по двести литров.
— Так вот вырыть капонир, укрытие для горючего, и противовоздушные щели, а то я их видел только у штаба.
— Хорошо, сделаем. Только вот капонир… Не приходилось делать.
Я быстро объяснил, как они делаются и на какую глубину.
— Самолет готов к взлету?
— Да. Баки полные, боезапас тоже. Полное техобслуживание он тоже прошел.
— Понятно. Кстати, а что это там дымится?
— Где? А, это утром «мессершмитты» налетели, вот и подожгли пару машин и поврежденный Пе-2. Потушить все не могут.
— Вот для этого капониры и нужны, они боятся только прямого попадания.
— Сделаем, — кивнул старшина.
В общем встреча удалась. Он показал что специалист, и я тоже, что не лыком шит и многое знаю, так что мы остались довольными друг другом.
Пока Семеныч, записывал мои требования, я изучал машину. Было жарко, поэтому я скинул халат, повесив его на сучок на одном из деревьев, и сверкая свежей повязкой, продолжил осмотр.
Попросив подержать карту, я залез в кабину, и немного повозившись на жестком без мягкого парашюта сиденье, стал осматривать управление.
«То же самое что и в нашем ЛаГГе. Ну никакой разницы» — понял я, осмотревшись. Рука привычно
