— Можно? — спросил я у Никифорова, который сидел в гордом одиночестве.
— Садись, — кивнул он.
Мы молча стали есть. Когда я допив чай поставил стакан на стол, то не удержавшись, спросил:
— Товарищ политрук, вы не знаете, почему меня вызывают в штаб?
— Знаю, — коротко ответил он, откусывая от булки с маслом посыпанной сверху сахарным песком, большой кусок, и отпив чаю, стал спокойно жевать. Судя по его виду, отвечать он мне пока не собирался. Ну и ладно потом спрошу.
Закончив, мы вышли из столовой и направились к штабу. Я остался снаружи, а Никифоров спустился в полуземлянку штаба.
Удобные штуки эти полуземлянки, возвышаются над землей едва ли на полметра, что позволяло вырубить в стенах оконные проемы и дышать свежим воздухом. Занавесить их брезентом и светомаскировка ночью, удобно. Плохо только то, что все сказанное внутри, отлично слышно снаружи.
— …когда закончите немедленно возвращайтесь. Не знаю, только зачем генералу понадобился Суворов. Миронов сказал что генерал просто поговорить с лейтенантом хочет. Вопросы у него какие-то. Я не знаю зачем ты едешь, но присмотри там за ним, а то он элементарных вещей не знает, вчера у начфина, когда сбитые приходил оформлять, вычислительную машину увидел, полчаса вокруг ходил пытаясь понять что это.
— Феликс?
— Вроде да, она была.
— Ну не знает деревенский мальчишка таких вещей, бывает, — я просто почувствовал как Никифоров пожимает плечами. Он явно пытался сделать вид что ничего удивительного здесь нет.
— Деревенский? Да он вчера когда составлял план полета, так такими формулами сыпал что даже начфин их не знает, я специально ему носил.
— Но он правильно все подсчитал?
— Да, что и удивительно. Специально все перепроверил.
— Я спрошу у Всеволода, об этом. Я могу идти?
— Да, идите.
Прижимая к боку пару больших запечатанных конвертов из серо-коричневой бумаги особист вышел из штаба и найдя меня глазами, кивком головы указал в сторону стоянки автомашин.
Пристроившись сзади него я спокойно шагал раздумывая над услышанным.
— Слышал? — не оборачиваясь, спросил Никифоров.
— Да.
— Что скажешь?
— Влип?
— Можно и так сказать. Вопросов к тебе у сослуживцев и так накопилось… Ты если чего не знаешь, приди спроси у меня. Не надо расспрашивать соседей по землянке, что это он делает непонятной штукой, или зачем он бритву о ремень точит. Это все элементарные вещи.
— Я понял. Хорошо, если что непонятно спрошу.
Мы подошли к машине, около которой крутился водитель комполка сержант Марьин, делая обычную для водителей предпоездный осмотр.
Увидев нас от захлопнул капот, и сел на свое место, нетерпеливо глядя на нас.
— Миха привет, — поздоровался я с ним, особист только кивнул на его приветствие. Марьина я хорошо знал, один из самых ярых моих концертных фанатиков.
Мягко покачиваясь на невысоких кочках, мы выехали из леса и поехали по полевой дороге.
Все окна были открыты, и мы постоянно осматривали небо, как бы кто не налетел на нас. Частенько бывало, только машина с начфином, начштаба, или еще с кем отъедет в сторону штаба дивизии, как через полчаса возвращается назад, на прицепе, или что реже своим ходом, частенько с убитыми и пулевыми отверстиями в бортах и кабине. Начштабу хоть бы хны, а начфин у нас уже третий. Не держаться они.
Один раз нам действительно приходилось выскакивать из машины и прятаться в придорожном кустарнике, удачно попавшемся во время налета, но пара охотников не обратив на нас внимание ушла дальше, кого-то атаковав в паре километре дальше.
Когда мы подъехали к месту налета, то увидели пять грузовиков и десяток убитых лежащих рядом с машинами.
Пятеро живых осматривали раненых.
— Помощь нужна? — открыв дверцу, крикнул Никифоров.
— Нет, товарищ политрук. У нас ЗиС на ходу тут медсанбат рядом увезем, — ответил вытянувшийся старшина.
— Хорошо.
Закрыв дверцу, особист приказал двигаться дальше.
Через пять километров мы свернули с дороги, и направились по полевой дороге к далекому лесу.
— Патруль вроде, — сказал Марьин.
И действительно впереди не доезжая до лесу с полкилометра, стояла полуторка, рядом расположились пяток бойцов. Обернувшись, я увидел догонявшую нас еще одну такую же полуторку набитую бойцами.
— Сзади еще машина, — известил я.
Что такое немецкие диверсанты, сейчас уже знали, особенно их шутки в переодетых красноармейцев. Так что мы приготовились. Щелкнув курком, я положил маузер на колени.
Стоявший особняком сержант с зеленой фуражкой пограничника, махнул рукой, останавливая нас.
Дальше все произошло мгновенно.
Борт полуторки вдруг упал, и из кузова ударила струя пулеметного огня. Но били не по нам, я это сразу заметил, когда Марьин дал по газам, дергаясь от попавших в него пуль, стреляли по догнавшей нас машине, из которой уже прыгали бойцы, и падали обливаясь кровью.
Все это я заметил в доли секунды, через заднее окно, пока машина подпрыгнув по попавшему под колеса «пограничнику» уносилась прочь.
Вдруг машина задергалась и свернула в кусты. В последний момент я заметил что руль держит Никифоров, управляя машиной, а голова Марьина безвольно упала на грудь покачиваясь в такт движения.
Нога убитого сержанта продолжала давить на педаль, из-за чего машина несмотря на то что получила серьезное повреждение продолжала стуча сбоившим мотором уносить нас от врагов.
Вдруг мотор заглох, и наступила тишина, да шум покрышек по лесной дороге, куда мы докатились, благо Никифоров успел поставить на нейтралу.
— Уходим. Помощь их на долго не задержит, — крикнул особист, и первым выкатился из остановившейся машины. Я немедленно последовал за ним держа наготове пистолет. Обернувшись, я посмотрел в сторону засады, где продолжался бой, но было слышно, что он идет к окончанию.
— Думаете, они наших уже подавили? — спросил я, наблюдая, как он осматривает сержанта и достает из кабины карабин и пару гранат.
— Там зубры. Видел, как они стреляли по нам? В Марьина попали шесть раз, чудо, что он сто метров сам смог проехать. В меня не стреляли, боялись тебя задеть, но по мотору палили.
— …'боялись меня задеть»? Вы хотите сказать что это на меня охота идет?
— Думаешь на меня? Это ты личный враг Германии, а не я. Повезло с теми бойцами, что нас догнали, если бы не они, то…
— Машина, — воскликнул я услышав завывания быстро приближающегося движка. Посмотрев на дорогу, я увидел как в нашу сторону вихляя на пробитых колесах несется полуторка диверсантов с ними самими в кузове.
— Уходим!!! — внезапно крикнул Никифоров и мы рванули вглубь леса.
Мы бежали по лесу, напрягая все силы, пока не наткнулись на бурелом, что немедленно замедлило наше передвижение.
— Тут тропа, — крикнул я Никифорову который крутил головой пытаясь найти выход или обходной
