— Вон он, твой Мартын, сейчас прибежит — я позвал.
— Благодарю! — Привстав, молодой человек приложил руку к сердцу.
Снаружи, на улице, послышался топот, и вот уже в харчевню ворвался Мартын собственною персоной — растрепанный, румяный от утреннего холодка. Увидев Александра, улыбнулся:
— Так вот ты когда пришел, господин! Сальве!
— Привет, соломенная башка! Ну, садись, рассказывай… Вино будешь?
— Да, господин. Но сначала — солиды, как уговорено.
— Держи! — Радуясь, что не потерял во вчерашней заварушке кошель, молодой человек отсчитал парню обещанные золотые. — Доволен?
— Ага! — радостно кивнул тот и, отхлебнув из кружки, шмыгнул носом. — Вот теперь, господин, слушай.
Александр слушал доклад с вниманием, вполне заслуженным: кое-что начало проясняться, и даже появились кое-какие наметки на будущее. Да, «черные плащи» непосредственно «крышевали», если так можно выразиться, весь бизнес работорговца Исайи, время от времени подкидывая ему конкретные заказы — на искусных мастеровых, молодых девок, мальчиков даже. Как раз сейчас Исайя искал среди невольников хороших поваров и раздельщиков мяса, даже просил о помощи «коллег» — мол, если повара-мясники есть, он возьмет за любые деньги. И даже, что везде было строжайше запрещено в виду крайней суженности налоговой базы, может поверстать в сервы человека свободного, по каким-то причинам впавшего в полное разорение или немилость у власть имущих. Даже — в этом месте Мартын понизил голос до шепота — беглых можно. А что? Ежели кто начнет возмущаться, «черные плащи» прикроют.
— Так, та-ак, — выслушав, задумчиво протянул Александр. — А куда потом «плащи» отобранных рабов увозят — это ты выяснил?
Парнишка хитро прищурился:
— Кое-что разузнал, господин.
— Как это — «кое-что»? — хохотнул Саша. — Это за пять-то золотых — и «кое-что»? А ну, давай вертай монеты обратно!
Завидев мелькнувший в глазах подростка страх, молодой человек подмигнул:
— Ла-адно, шучу! Выкладывай!
— Не так уж и мало я вызнал, господин, — обиженно отозвался Мартын. — Что и сказать — старался, все сведения, уж будь покоен, точные, точнее не бывает, это не сорока на хвосте принесла или какая- нибудь бабка подружке своей старой сказанула…
— Меньше слов, парень.
— Меньше так меньше… Уводят их на запад, в сторону Гиппона, но не в сам город — куда-то в окрестности. Там есть оазисы, озера, каменоломни. А еще — горы.
— Да-а-а, — разочарованно протянул Александр. — Что уж и говорить — сведения отменно точные! «Где-то рядом с Гиппоном»… Ищи-свищи. Ладно, спасибо и на этом, соломенная башка. Ну, что сидишь? Иди, вина больше не дам, извини — мал еще.
— Господин! — Поднявшись, Мартын поклонился. — Если ты захочешь еще про кого-нибудь тайно узнать — только свистни!
— Иди уж… — Саша с усмешкой посмотрел в спину уходящему пареньку и ухмыльнулся. А ведь тот прав — может, и придется свистнуть. Очень может быть!
Расплатившись с одноглазым кабатчиком, молодой человек покинул харчевню и отправился ближе к дому, в смысле, к доходному дому — другого у него не имелось. Было уже часов десять утра или чуть раньше, ярко светило солнышко, и в чистом голубом небе весело проплывали пухленькие белые облака. На вчерашнее ненастье не осталось и намека: прошел дождик — и закончился. Что и говорить, климат неустойчивый — сезон такой, да и ветер.
Народу на улицах стало заметно больше — деловито шагали мастеровые с лопатами, погоняли запряженных в длинные телеги быков портовые возчики, кричали мелкие торговцы, кто-то уже шел на базар, примостив на плече большую, еще пустую корзину, а кто-то возвращался с заутрени, явно надеясь продолжить прерванный молитвами сон. В воздухе носился запах свежей рыбы и чего-то жареного; внезапно ощутив сильный голод, Александр резко прибавил шагу. И даже надумал прикупить по пути жареной рыбешки — уж больно аппетитно пахла.
Остановился на углу, уже в виду доходного дома Деция Сальвиана, протянул торговцу мелкую — с ноготок — серебряшку… И вдруг услыхал за спиной возмущенный голос своего домовладельца:
— Ну и что — паруса?! Какое вам дело до моих парусов? Кто подсказал именно так шить? А вот, фигу видели?
Та-ак…
Мгновенно сориентировавшись, молодой человек тут же нырнул за угол и оттуда уже взглянул на толстяка купца. Тот шел не в одиночестве, а в сопровождении дюжины молодых воинов со щитами и в сверкающих на солнце шлемах. Да и в черных плащах, разумеется. Один из «плащей» — длинный, с морщинистым желтушным лицом, сморщенным, точно от зубной боли, — явно был здесь главным. В отличие от других ни щита, ни копья у него не имелось, лишь у пояса висел короткий меч, больше, верно, для блезиру, чем для воинской надобности. Зато в руке желтолицый уверенно сжимал свернутую в трубку грамоту с вислой зеленой печатью. Грамотой сей он и отмахивался от наседавшего Сальвиана, словно от надоедливой мухи.
— По какому такому праву вы хватаете меня и моих людей? На каком основании ворвались в дом? Почему все разрушили? Господи, люди, да что же такое делается-то? Хватают всех без разбору…
— Не советую обобщать, любезнейший, — желчно скривился «плащ». — Как и поднимать лишний шум. Твои люди — преступники, ты же лучше подумай о себе — как будешь оправдываться?
— А чего мне оправдываться? Я и так в своем праве!
— Если так, еще раз спрошу… Где третий?
— А я почем знаю? Что я их тут — пасу, как добрый пастырь коровье стадо?
— Вот-вот, ты же не доложил о чужестранцах, купец! А это преступление.
Третий… Прятавшийся за углом Александр быстро сообразил, о ком идет речь. Ну конечно же, о нем самом! Нгоно и Весников уже наверняка схвачены по чьему-то навету. Главарь «плащей» что-то гундосил про паруса… Ну да — ах, неосторожно, неосторожно… Знали ведь, что все новшества здесь неизбежно привлекут самое пристальное внимание! Вот и привлекли… утлегарь с бом-кливером, тысяча морских дьяволов «черным плащам» в задницу! Придумали… на свою голову… Но с другой стороны — что было делать? Как-то ведь нужно было до Карфагена добраться, на что-то жить… Н-да-а, прикрыли лавочку! Главное — арестовали друзей. А уж по ним легко узнать, откуда явились. Особенно по Весникову. Впрочем, он в делах мало смыслит и вообще знает не много, Нгоно же — парень надежный, не расколется, не выдаст. Скажет, мол, затянуло непонятным лучом, зелененьким таким… Шел себе по бережку, прогуливался, и вдруг — рраз! И — неведомо где. А тракторист и этого не расскажет, он, похоже, так ни черта не понял до сих пор.
Что ж, если разобраться — не так все и плохо. Правда, теперь ребят выручать надобно, и чем скорее — тем лучше.
Еще бы выяснить, куда их увели? Где содержат? Может, тут снова Мартын поможет? Или… или заглянуть в дом, расспросить. Нет! Заглядывать не стоит — вдруг там засада? Лучше кого-нибудь из жильцов подстеречь или старика Малахию. Но это потом, а сейчас главное — не упустить из виду арестованного купца и его конвоиров.
Приняв решение, молодой человек зашагал следом за воинами, держась в некотором отдалении. Шел, насвистывая, с видом слегка подгулявшего бездельника из хорошей семьи, подмигивал встречным дамам, даже служанок не пропускал.
Идти пришлось недолго — свернув на широкую улицу Клавдия (бывшую Клавдия, как она сейчас называлась, Саша не смог бы сказать), вся процессия вошла в дубовые ворота крепости, тут же и захлопнувшиеся. Двое вооруженных копьями воинов в черных плащах встали по бокам створок, грозно поглядывая по сторонам.
— М-да-а, — разочарованно протянул Александр. — Ну, вот он — местный полицейский участок. Узилище! И что теперь? Внутрь не проникнешь… если только — на свою голову. Впрочем, а кто вообще
