Голос звучал глухо, но расслышать слова было можно. Рама в окне стояла одна и старая.
У женщины были длинные серьги в ушах, морщинистая, бледная кожа, сильно накрашенные губы.
«Ей лет семьдесят, не меньше», — решил с неприязнью Новиков.
— Это вы меня опознали? — спросил он. — Меня и моего друга?
Женщина стояла недвижимо, только серьги её раскачивались, как ходики. Такое ощущение, что в голове женщины было огромное внутреннее напряжение, заставляющее серьги двигаться.
— Вы знаете, что со мной было из-за того, что вы не носите очков? — спросил Новиков. — Меня били минералкой по лицу!
— Каким образом? — спросила женщина, и серьги, кстати, вдруг остановились.
— Вы не носите очков, потому что они вас старят! — закричал Новиков. — Старая слепая проститутка!
На этих словах серьги снова начали раскачиваться, только ещё сильнее.
— Если б ты носила очки — ты б не стала в меня тыкать пальцем из-за угла! Зачем ты в меня тыкала пальцем? Ты бы лучше тыкала пальцем в себя!
— Идите вон! — вдруг неистово заорала тётка. — Вон! Кыш!
— Я идите вон? — заорал в ответ Новиков. — Это ты идите вон!
Женщина стремительно вскрыла засовы на окне, — а может, оно и было открыто, — и распахнула створки, сделав столь резкий выпад в сторону Новикова, что едва не выпала. Судя по всему, она хотела ухватить его за волосы обеими руками.
— Вот как! — обрадовался Новиков.
Он отбежал к мусорным бакам, не глядя нашарил там что-то обеими руками — благо контейнер был завален доверху, — и вернулся к окну с пакетом, полным какой-то влажной требухи в левой, и коробкой из- под обуви в правой. В коробке почему-то оказались луковые очистки.
— Держи, слепая блядина! — ликовал Новиков, зашвыривая всё это в квартиру.
Женщина попыталась было закрыть окно, однако Новиков вовремя ухватился за створку.
Едва женщина отбежала куда-то в комнату, Новиков вернулся к мусорным бакам и вернулся с попавшей в жуткую аварию крупной детской машинкой и безжалостно расстрелянным в гордую грудь ржавым тазом.
— Око за око! — кричал Новиков, подпрыгивая и забрасывая в комнату тазик и авто. — Зуб за зуб!
Он сделал ещё несколько ходок, и только когда из разорванного мешка на него высыпалось несколько кило гнилого картофеля, замоченного, судя по всему, в кошачьей моче, Новиков, наконец, успокоился.
На ходу отряхиваясь и деловито потирая руки, Новиков поспешил прочь.
Люди Новикова сторонились, однако настроение его было почему-то весёлым и возбуждённым. Новиков уже знал, куда ему надо идти теперь.
По дороге брюки Новикова подсохли; правда, рукам было пренеприятно — кожа ссохлась, словно состарилась лет на сорок, ладони зудели, пальцы саднили и чесались. Новиков иногда плевал на руки и подолгу тёр их, а иногда бежал — раскрылившись и пугая прохожих — он надеялся, что мириады микробов, поселившихся на нём, унесёт ветром.
Если б Новиков поднял глаза и посмотрел на это тяжёлое, как домна, здание, он расхотел бы туда входить. Однако он шёл, опустив глаза, и сначала видел асфальт, потом ступени, потом заметил двери и с силой толкнул их.
— Мне надо к оперу, который меня бил! — громко сказал Новиков, обращаясь к полицейскому в окошечке контрольно-пропускного пункта.
Полицейский пожевал губами и ничего не ответил, но, показалось, принюхался.
— Слышите, нет? — спросил Новиков, нагнув голову к окошечку, но руки убрав за спину: от них пахло сильнее всего.
— Вы пьяны? — спросил полицейский таким тоном, словно Новиков был участником социологического опроса. — От вас ужасно пахнет. Отойдите от КПП.
— А то что? — спросил Новиков. — А то вам придётся вызвать полицию? — захохотал он.
Несколько человек в гражданском прошли через КПП Новикову навстречу. Каждый из них прикасался специальной карточкой к мигающему квадрату — и железные поручни раскрывались.
— Меня не пустят? — спросил он у полицейского.
Полицейский молчал, как будто Новикова вообще здесь не было, только его запах.
— Почему, когда вам нужно — меня туда тащат, а когда мне — даже не пускают? — спросил Новиков.
Ещё несколько человек прошли мимо него на улицу и несколько — в здание.
Новиков попытался протиснуться за идущим в здание, но рычаги лязгнули чуть ли не по ногам, а полицейский в окошке поднял усталый взгляд и сказал:
— Ещё одна попытка, и я обеспечу вам пятнадцать суток.
Через десять минут Новиков был в метро. На все имевшиеся деньги приобрёл карточку на тридцать поездок.
С карточкой Новиков подошёл к турникету и прислонил её к мигающему глазу.
Высветилась цифра 29, рычаги распахнулись. Он стоял не двигаясь.
Рычаги закрылись.
— Вы что стоите? — по-доброму удивилась смотрящая в стеклянной будке. — Проходите! Никогда не были в метро?
Не отвечая, Новиков вновь прислонил карточку — и высветилось 28.
Подождал, рычаги раскрылись — Новиков при этом почему-то изо всех сил сжал зубы.
— Проходите, проходите, вас не тронет! — засуетилась смотрящая, выходя из своей будки и спеша к Новикову. Когда она до него дошла, рычаги как раз сдвинулись снова.
Новиков тут же прислонил карточку в очередной раз.
Смотрящая постаралась впихнуть его, пока горело 27, — Новиков не без грубости вывернулся, отошёл на два шага и снова вернулся к турникету.
Приложил — вспыхнуло 26.
— Ненормальный, что ли? — спросила смотрящая.
Новиков подождал и сбил счёт до 25.
— Ну-ка, прекрати! — потребовала смотрящая.
— Что не так? — поинтересовался Новиков.
— Сломаешь… — смотрящая поискала рукой в воздухе нужное слов: — Рычаг!
К Новикову подошёл малолетка, тронул за рукав:
— Слышь, пусти?
— Нет, — ответил Новиков уверенно.
— Сейчас милицию… тьфу, ты, полицию вызову! — погрозилась смотрящая и действительно пошла в свою будку.
Пока её не было, Новиков догнал до 10. Народ повалил с работы, Новикова пытались впихнуть в метро, но он упирался руками в турникет и отругивался:
— Не видите, прохожу!
— Так проходи! — орали сзади.
— Вот, девятая поездка, — отчитывался Новиков, упираясь руками и не давая себя сдвинуть, — восьмая…
Пришёл господин полицейский с лицом наглого и обжившегося среди людей дебила.
— В чём дело? — спросил полицейский.
— Я ничего не нарушаю, — ответил Новиков. Загорелась 7.
Полицейский бесцеремонно схватил Новикова за рукав и переставил подальше от турникетов, сам встав к ним спиной.
— Кто может запретить мне использовать мой проездной? — поинтересовался Новиков, не глядя полицейскому в глаза, исхитрился и, метнув руку мимо бедра с пистолетом, приложился карточкой ещё
