времени. Булгарин написал также большое собрание воспоминаний.
Наибольшую известность приобрел как редактор-издатель первой частной российской политической и литературной газеты «Северная пчела», которую (вместе с Гречем) издавал с 1825 г. до конца жизни.
1824 г. — резко изменил взгляды с «либеральных» на «реакционные». После поражения декабристов с созданием III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии сотрудничал с ним, чем заслужил с легкой руки А. С. Пушкина, которого критиковал за поэму «Гавриилиада», репутацию осведомителя.
Современники к Фаддею Булгарину относились неоднозначно. Одна из причин «ненавидеть» Булгарина отдельными представителями дворянской молодежи — факт его службы попеременно в двух войсках, враждебных друг другу.
Второй важной причиной нападок было то, что с его появлением в Санкт-Петербурге он заявил о себе как новатор-журналист, удачливый в делах. Булгарин ориентировал свои труды на массового читателя и развивал коммерческий подход к литературе, что для того времени большинством литераторов из дворян воспринималось негативно.
Но вот пример положительной оценки. Александр Бестужев-Марлинский в статье «Взгляд на старую и новую словесность в России» (1823) отзывался о нём так: «Булгарин, литератор польский, пишет на языке нашем с особенной занимательностью. Он глядит на предметы с совершенно новой стороны, излагает мысли свои с какой-то военной искренностью и правдой, без пестроты, без игры слов. Обладая вкусом разборчивым и оригинальным, который не увлекается даже пылкой молодостью чувств, поражая незаимствованными формами слога, он, конечно, станет в ряд светских наших писателей».
Как литературный критик Булгарин выступал против А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, В. Г. Белинского и реалистического направления 1830—40-х гг.
Яркий пример из литературного фольклора того времени говорит об отношении общества к Булгарину. В те годы просвещенный Петербург весьма увлекался магнетическими сеансами. Якобы во время одного из них ясновидящая неожиданно перестала отвечать на вопросы собравшихся и, задыхаясь от волнения, проговорила: «Остановите, не впускайте! Сюда по лестнице поднимается дурной, нехороший человек… У него железный ключ в кармане… Не пускайте, не пускайте!» Вдруг с шумом распахнулась дверь и в зал вбежал опоздавший Булгарин. Публика взорвалась от хохота. «Фаддей! У тебя есть ключ в кармане?» — спросил его присутствовавший на сеансе Н. И. Греч. «Конечно, — ответил Булгарин, — ключ от моего кабинета у меня в кармане». Публика оцепенела. Затем несколько человек попросили Булгарина удалиться.
А Владимир Соллогуб вспоминал, как однажды они вместе с Пушкиным зашли в книжную лавку Смирдина. «Я, — писал Соллогуб, — остался у дверей и импровизировал эпиграмму:
Эти четыре стиха я сказал выходящему Александру Сергеевичу, который с необыкновенной живостью закончил:
Архив
Король гравитации
Этот рассказ был опубликован на страницах журнала «Amazing Stories Quarterly» в апреле 1928 г. Имя автора — Клелланда Дж. Болла — ничего не скажет не только российскому читателю, но и американскому: в детальной «Encyclopedia of Speculative Fiction», к примеру, он указан лишь как автор единственного — публикуемого ниже — рассказа, а прочая информация отсутствует. Возможно, что других произведений попросту и не было, а быть может, Клелланд Болл — это вообще псевдоним какого-нибудь писателя.
Современному читателю, искушенному замысловатыми сюжетами, невероятными выдумками и изысками языка, этот рассказ может показаться простоватым. Что ж, тогда стоит напомнить, что писался он в пору, когда подобные темы были новы и не затерты. Если перед глазами наших фэнов пространство в сто с лишним лет, исхоженное вдоль и поперек тысячами авторов, то фантасты той поры и Болл вместе с ними, оглянувшись, видели лишь одиночек, таких же как они (сам «Amazing Stories Quarterly», первый специализированный журнал фантастики, появился лишь за несколько лет до публикации рассказа). Жанр лишь становился на ноги, любая идея имела ценность сама по себе, а потому авторы считали достаточным показать «вещь в действии», а не обременять себя психологическими моментами, игрой слов и замысловатостью (и правдоподобностью) сюжета. Поэтому в рассказах того времени великие научные открытия делались на чердаках и в подвалах учеными-одиночками, а не многотысячными научными коллективами, ракеты собирались в обычных мастерских (вспомним нашу «Аэлиту»), враги-инопланетяне были жукоглазы и отвратительны, а инопланетные принцессы, напротив — прекрасны и чисты…
К тому же не стоит забывать, что рассказ был опубликован в журнале, который редактировал Хьюго Гернсбек, человек, которого назовут отцом-основателем американской НФ, а по совместительству апологет «ближнего прицела» по-американски (о Гернсбеке мы расскажем особо). В произведениях — и своих и чужих — его прежде всего интересовали научные и технические идеи, а не человеческая составляющая. Если же вам по нраву более динамичные сочинения — думаю, встречу с таким автором мы можем вам устроить на страницах следующего выпуска.
Элиас Крэйг, президент компании «American Airplane Co., Inc.», медленно развернулся в крутящемся кресле и уставился на вошедшего секретаря.
— О’кей! — прорычал он сквозь зубы. — Что еще?
— Снаружи ожидает посыльный с письмом, сэр, — отвечал секретарь. — И он настаивает на том, что должен вручить его вам лично.
— Хм-м… Ну хорошо… может быть это относительно сделки с «Lake Arbor». Позовите его.
