волчара, как Росс или Бейлис, его любимое оружие — не бластер, а собственный мозг, а одним только мозгом против эльфов много не навоюешь. Но все будут знать, что он струсил. А Бейлис, старый лысый пердун, не струсил, и теперь он герой, а Рейнблад — трус. В лицо это ему никто не скажет, но будут шептаться за спиной, будут кривые ухмылочки…
Да что там Бейлис, полукровка Алиса и та проявила больше храбрости, чем Первосвященник Всея Человеческой Общины. Окажись Герхард Рейнблад лицом к лицу с богомерзким пучеглазым отродьем — ни за что бы не решился ударить его по голове, тупил бы и тормозил, парализованный ужасом. А эта богомерзкая тварь не тормозила, и потому она — героиня, а ты, Герка — мешок с дерьмом. Кстати, что-то она занервничала…
Рейнблад сделал непроницаемое лицо и произнес особым суровым голосом, лишенным всяческих интонаций:
— Рассказывай, полукровка. Я все знаю.
— Откуда?! — изумилась Алиса.
«Вот ты и попалилась», мысленно расхохотался Рейнблад. А вслух произнес:
— Работа у меня такая — все знать. Слышала такое слово — агентура?
Алиса опустила голову и некоторое время молчала. Затем наклонилась, подняла с земли валяющуюся прямо на дороге эльфийскую дубину с острыми обсидиановыми гранями, и стала задумчиво разглядывать ее. Кардинал понял, что сейчас она его убьет, так же, как того эльфа — вдарит по голове, и поминай, как звали. Сколько сотен дней он уже не появлялся в спортзале? Боги, какая позорная смерть… И нет рядом никого, Скользкий Джек рабов допрашивает, спецназ периметр поместья патрулирует…
— Да чего уж теперь… — пробормотала Алиса и отбросила дубину. — Хорошо, ваша божественность, я все расскажу. Я хотела убить свою хозяйку. И убила бы, если бы эльфы не помешали.
— Упс, — вырвалось у Рейнблада.
Алиса пристально посмотрела на него и мрачно рассмеялась.
— Я дура, — сказала она. — Вы же просто пугали, правильно?
— Работа у меня такая — людей пугать, — сказал Рейнблад.
Алиса немного помолчала, затем сказала:
— Исповедуюсь-ка я вашей божественности по-любому, заодно душу облегчу. Я ведь не просто так леди Патриции спирту в сок набодяжила.
Рейнблад расхохотался.
— Цыпа, ты неподражаема, — сказал он. — Ты думала, она от спирта окочурится?
— Ну да, — смущенно кивнула Алиса. — Это же жуткий наркотик, самый сильный яд во вселенной…
— От спирта не помирают, — перебил ее Рейнблад. — Чтобы набрать смертельную дозу, его надо столько вылакать, что десять раз проблеваться успеешь. Вот метанол — совсем другое дело. А от обычного спирта только ведешь себя, как скотина, и все.
— Это я уже поняла, — сказала Алиса. — Леди Патриция так упоролась… забралась в чулан, на грабли наступила, расплакалась… платье мое облевала… и ругалась все время… тащи меня, сука, во флигель к Джону, у нас с ним романтическое свидание назначено.
Рейнблад расхохотался еще раз.
— Бедный Джон, — сказал он. — При случае расскажи ему, от чего его эльфы спасли. Хотя он еще не знает…
— Чего не знает? — уточнила Алиса. — Что леди Патриция садизм любила?
— Садизм — это еще ничего, — сказал Рейнблад. — Это в ней не самое мерзкое было. Дура она была редкостная. Тупая, наглая, самовлюбленная… Ладно, хватит покойницу обижать, а то начнет во сне являться…
— Джон говорил, это суеверие, — заметила Алиса.
— Сам знаю, что суеверие, — согласился Рейнблад. — Но от этого не легче. Тут вот какая штука получается. Ты можешь не верить в суеверие, но какая-то часть твоей души все равно верит, и запретить ей верить ты не можешь. А если можешь, значит, ты даос восьмидесятого уровня, и все эти проблемы тебя вообще не должны волновать.
— Ну да, наверное… — пробормотала Алиса.
Некоторое время Алиса молчала, затем спросила:
— Что со мной теперь будет?
— Ничего, — ответил Рейнблад. — Только никому больше не рассказывай, как ты Патти споила. Не поймут. Странно, я думал, ты умнее.
— А я и есть умнее, — сказала Алиса. — Я когда поняла, что спирт ее не убьет, оттащила ее в безлюдный уголок, повалила наземь и стала забивать ногами. Два раза успела пнуть, вдруг слышу, кто-то идет, поднимаю глаза, гляжу — Никс Милосердная, эльфы! Как я оттуда рванула… Прибежала к себе во флигель, думаю, приглючилось. И тут она орать начала…
— А где Джон был, когда ты во флигель прибежала? — спросил Рейнблад.
Алиса нахмурилась.
— За мной подсматривал, — ответила она. — Его, видите ли, прикалывало, добью я ее или кишка у меня тонка. Гад он, Джон мой. Он и стрелять не сразу начал, только когда эльфы ее окончательно замучили, а так смотрел из кустов, любовался… Он ее тоже сильно ненавидел.
— Патти все ненавидели, — вздохнул Рейнблад. — А теперь, как померла, жалко ее. Ладно, достаточно о ней. Иди, занимайся своими делами, а я пойду, посмотрю, как у Джона пытка идет. Мне сейчас недосуг с тобой возиться, но как время найдется, мы с тобой еще раз побеседуем. Или Джека пришлю.
— Только не Джека! — воскликнула Алиса.
— И чего вы все его так не любите? — удивился Рейнблад. — По сравнению с твоим Джоном он как невинная овечка.
— Джон милый, — сказала Алиса. — А Джек скользкий.
— За то его и держу, — улыбнулся Рейнблад. — Не всем же быть милыми, кто-то должен быть скользким. Ладно, иди отсюда и будь готова. А ты писать-то умеешь?
— Только читать, — сказала Алиса. — Да и то по слогам. Некогда мне тренироваться.
— Значит, надиктуешь, — сказал Рейнблад. — Все, цыпа, пошла отсюда.
Когда Питер вошел в приемную его божественности, там было на удивление пусто, вообще ни одного посетителя. Только секретарша, ее, кажется, Памела зовут, сидела и вязала что-то на спицах.
— А чего это тут сегодня типа никого? — обратился Питер к секретарше.
— Приема нет, — объяснила секретарша. — Джек тоже не принимает.
— А чего вдруг? — спросил Питер.
— А вот как его божественность вернется, так сразу перед вами отчитается, — произнесла секретарша с сарказмом в голосе.
— Да я, это… — замялся Питер. — Я просто так спросил.
— Просто так бывает только как, — заявила секретарша. — Подите прочь, почтенный.
Поведение секретарши начало удивлять Питера — раньше она обращалась к нему гораздо вежливее. Может, она его не узнала? Он в последнее время, с тех пор, как померла Окно В Полночь, не то чтобы стал пренебрегать гигиеной, но…
— Я Питер Пейн, — представился Питер. — Дьякон пилигримов.
— Ой, — сказала секретарша и покраснела. — Не узнала, богатым будете, ваше преосвященство. Вы, наверное, только что с задания?
— Ну да, типа того, — смущенно пробормотал Питер.
Он не стал признаваться, что теперь он всегда такой потрепанный, а не только когда сразу по возвращении из экспедиции. Все равно эта женщина не поймет, подумает, с ума сошел от математики. И в чем-то будет права.
— У вас что-то срочное? — спросила секретарша.
Питер молча кивнул.
