— Коза — очень ловкое животное, — объяснил Невилл. — На Земле Изначальной козы паслись на горных склонах, отсюда и ловкость.
— Ерунду ты говоришь, — заявила Алиса. — Во-первых, Земля Изначальная — миф. Мне Рон Вильямс говорил, что Земля Изначальная — отражение наивных мифологических представлений о счастливом золотом веке в начале времен, когда цвел райский сад и все такое.
— Не знаю, что тебе говорил Рон Вильямс, — сказал Невилл. — Но Джон мне говорил, что Земля Изначальная — это планета у маленькой звезды в созвездии Каракатицы, и что с этой планеты прилетели на Барнард наши предки. И что на Земле Изначальной солнечный свет был не красный, а желтый, как от костра, даже желтее, и неделя длилась не семь дней, а триста с чем-то, и каждую среду становилось так холодно, что вода становилась твердой как камень.
— Это миф, — заявила Алиса. — Твердой воды не бывает. А козы на горных склонах не пасутся, что они, дуры, по горам лазить? На пастбище удобнее пастись.
Невилл не стал отвечать на последнюю реплику. И вообще, зря он стал спорить с Алисой. Всем известно, что самки не признают поражений в спорах, потому что самка — существо низшего порядка, и оттого испытывает чувство, которое ученые люди называют комплексом неполноценности, а неученые орки — вожжа под хвост попала. И это касается не только орочьих самок, но и человеческих женщин. Вообще, самки и женщины не так уж сильно отличаются.
— У тебя новая татуировка уже проклевывается? — спросила Алиса.
— Не знаю, не смотрел пока, — пожал плечами Невилл.
— Так посмотри! — потребовала Алиса.
Невилл расстегнул рубаху и посмотрел себе на грудь. Ничего там не проклевывается.
— Вон он, прячется! — внезапно вскрикнула Алиса
Протянула руку, отодвинула полу рубахи, и под ней обнаружился красный нарисованный индюк, точь-в-точь, как у Джона. Сейчас индюк повернулся к зрителям толстым задом и покачивал им туда-сюда, будто танцевал под неслышимую музыку. Затем погадил.
— Ух ты! — воскликнула Алиса и расстегнула свою рубаху.
— Ты что-то насчет ревности говорила… — начал Невилл, но внезапно осекся и расхохотался.
На правой груди Алисы, прямой над соском, сидела большая и жирная нарисованная жаба. Большую часть левой груди Алисы занимала нарисованная навозная куча, над которой кружили нарисованные мухи. Время от времени жаба выстреливала нарисованный язык через ложбинку между грудями (язык при этом прикольно изгибался), подцепляла очередную муху и втягивала себе в рот.
— Ты бы, помылась, что ли, — сказал Невилл, отсмеявшись. — Развела тут зверинец…
У него мелькнула мысль: какая же Алиса красивая! Особенно когда стоит вот так, полуобнаженная, поддерживает груди руками и вертит их туда-сюда, силясь разглядеть татуировку полностью. То, что ниже сосков, видно ей гораздо хуже, чем Невиллу. Впрочем, ничего интересного там нет: с одной стороны болотная кочка, поросшая зеленой осокой, с другой — основание навозной кучи. Хотя нет, вот червячок прополз…
— Это что же он со мной сделал… — всхлипнула Алиса.
Из-под левого соска Алисы вынырнул нарисованный красный индюк, молодцевато подмигнул Невиллу, склевал червячка, распинал кучу, перетек на правую грудь, жаба атаковала, обмотала язык вокруг шеи мифической птицы, но индюк лихо напрыгнул на жабу, клюнул в темечко и стал выедать мозг. Жаба побледнела и растворилась, индюк гордо выпрямился, улыбнулся до ушей (в клюве при этом появились зубы) и на коже Алисы рядом с индюком проступила надпись. Алиса сделала странное движение, будто хотела выкрутить собственную грудь, подобно тому, как прачка выкручивает свежевыстиранное белье.
— Я не могу читать вверх ногами! — отчаянно вскричала она.
Надпись поползла наверх и исчезла в районе ключицы. Нарисованный индюк перестал кривляться, принял благообразный вид и замер, как обычная татуировка, на правой груди над соском.
— Ненавижу его! — воскликнула Алиса. — За что он так надо мной издевается?
— Уже не издевается, — поправил ее Невилл. — Джон чувство меры знает, поиздевался и хватит. Это было смешно.
— Тебе-то смешно… — вздохнула Алиса. — А ты подумал, как я теперь буду говорить разным людям: «Глядите, я человек!», и что я им показывать буду? Сиську?!
— У тебя красивые сиськи, — сказал Невилл. — Не понимаю, почему ты стесняешься их показывать. Сэр Рейнблад с удовольствием поразглядывает. Еще пощупает, я полагаю.
— Да иди ты! — всхлипнула Алиса. — Хоть ты-то не глумись! Если уж подражаешь Джону, так в хороших вещах подражай! Не надо копировать его чувство юмора дурацкое, мне и так от него тошно! И не только от него!
— Прости меня, — серьезно сказал Невилл. — Я тоже нервничаю. Мне тоже тяжело. Я за последние дни такого натворил… Хочешь, расскажу по порядку, что я делал, когда Джон меня в Эльфланд отправил?
Алиса посмотрела в его глаза и сразу отвела взгляд. Запахнула расстегнутую рубаху, поежилась. Невиллу захотелось обнять ее, погладить по пыльным растрепанным волосам, приложить прохладную ладонь к воспаленному лбу, где догнивала почти уже неразличимая орочья жаба, склониться к милому ушку, прошептать что-то ласковое…
— Не надо мне ничего рассказывать, — тихо произнесла Алиса. — У меня в душе своего дерьма хватает. И нечего на меня так смотреть, будто под куст затащить собрался!
— Прости, — сказал Невилл. Немного помолчал и добавил: — Может, пойдем отсюда? Не буду я рацию эту вытаскивать, жизнь дороже. Пусть Джон сам вытаскивает, раз такой ловкий и могучий.
Они ушли. Паукообразный робот, наблюдавший за ними все это время, перестал прикидываться камнем, ловко спустился по вертикальной стене, одной рукой подхватил рацию, другой срезал антенну, запихнул артефакт в собственное брюхо через специальный лючок и затрусил к лагерю.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Песня начинается
— Становись! — заорал Седрик во всю глотку. — Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! Сэр полковник, личный состав батальона по вашему приказанию построен! Докладывал капитан Мунлайт.
— Вольно, — произнес полковник Слайти нормальным человеческим голосом, не командирским. — Приготовьтесь, мальчишки, слушать боевой приказ. Но перед этим… Джон, тебе слово.
Рыцарь по имени Джон Росс, про которого вчера офицеры рассказали много удивительных вещей, вышел из строя и встал рядом с полковником.
— Знайте, ребята, что я — Джулиус Каэссар, — заявил он. — Не тот Каэссар, которого убил Красс Содомит миллион дней тому назад, но резервная копия личности, которую Каэссар сохранил на всякий случай. Он рассчитывал, что его друзья в случае чего пробудят его копию, и он тогда снова возглавит силы добра, но что-то у них не срослось. И настал бэпэ, и пришло межвременье. Но прошел миллион дней, и боги позволили мне вернуться. И вот я здесь, перед вами.
Джон сделал паузу, обвел строй задумчивым взглядом, затем сказал:
— Вообще-то, мое настоящее имя — Джон Росс, Каэссар — прозвище. Но это неважно. Вас сейчас должны волновать два вопроса — что я умею и чего хочу. Начну с первого. Я полностью контролирую спутниковую группировку. Устраивать демонстрации я сейчас не буду, потому что боеприпасы надо беречь, но когда придет время, вы в этом сами убедитесь. А придет это время очень скоро, это я вам обещаю. Далее. Я контролирую большую базу данных, содержащую почти все научные достижения человечества на момент бэпэ. В мой мозг вживлен нанотехнологический чип, с его помощью я могу мысленно управлять разными устройствами. Вот, например.
Силовое поле, вздымающееся призрачной полусферой позади Росса и Слайти, внезапно исчезло, стал виден обгорелый пластик разрушенного дома. Вчера вечером силовое поле уже исчезало, так что вид этого дома не стал для бойцов сюрпризом, но то, как рыцарь отключил поле мысленной командой — это
