голова! Сразу видно, что человек мыслящий: все «випы» до него лазили, а этот — нет, понимает, что ничего хорошего там нету.
В караул он тоже не пошел, только указал на караульную дверь и уточнил:
— Там у нас что?
— Караульное помещение.
— А, ну «караулки»-то мы всякие повидали, так что не надо… А бункер где?
— Дальше, за поворотом.
— Ну так вперед — в бункер! — Тут Президент обратился к одному типу из свиты: камраду лет тридцати с небольшим, высокому, стильно одетому, симпатичному, но отчего-то чрезвычайно мрачному. — Пошли, посмотришь, чем тебе предстоит заниматься. Вообще, осваивайся, вникай, привыкай к новой рабочей обстановке.
Ага, стало быть, мрачного за какие-то провинности хотят загнать на коммуникации, а ему это, видимо, совсем не улыбается. Что ж, и у небожителей бывают трудности, и теперь вполне понятно, почему камрад такой недовольный. Это ведь примерно то же самое, что какого-нибудь проштрафившегося Прометея скинуть с Олимпа и заставить ходить на работу в Аид — и при этом потребовать, чтобы не смел опаздывать и, вообще, всячески привыкал к обстановке.
По дороге в бункер мы закономерно влипли.
— Букв не хватает. — Президент компетентно кивнул на мою незавершенную работу. — Непорядок.
— Есть, понял! — командир части одарил Окопа-раз испепеляющим взором. — Сейчас же исправим.
Несчастный эн-ша втянул голову в плечи и закатил глаза: такое ощущение, что еще пара ласковых слов — и сей же момент грохнется в обморок.
Ну вот, все вышло, как я и предполагал. Мне с самого начала показалось, что это крайне идиотская затея. Какой-то негодяй подсказал Окопу-раз, что Президент, дескать, крепко шарит в караульном регламенте. И Окоп-раз, помимо всего прочего, приказал мне намалевать вот эти надписи. А я-то, бедолага, думал: чем бы таким заняться на досуге, между схемами на узле и знаками на периметре? Спасибо, не дали со скуки умереть.
Вскоре мы с Президентом добрались до гермодвери, ведущей в бункер, и встали.
«Мы с Президентом»… Звучит, да? Представьте, как это будет в компании:
— Где тебя носило эти трое суток?! Ты чем там занимался?
— Да так, ничем особенным: мы с Президентом гуляли по нашему бункеру…
Итак, Президент со свитой и охраной (ну и ваш покорный слуга позади всех) остановились у бункерной двери.
— Это оно самое, да? — уточнил Президент.
— Так точно, — подтвердил командир.
А перепутать, скажу я вам, весьма сложно: в отличие от всех стандартных дверей в «трубе», эта — широченная и массивная, с двумя симметричными цифровыми замками по бокам; сервоприводом и рельсовой «дорожкой» понизу; оранжевой мигалкой, динамиком и двумя камерами поверху; по окоему крашенная в перемежающиеся черные и желтые полосы, и уж совсем для непонятливых ровно посередке вляпан здоровенный значок радиационной опасности. Я его собственноручно обновлял трое суток назад: это была первая затея эн-ша в рамках подготовки к Посещению, и жаль что не единственная.
— Ну что, приступим? — командир потер ручищи и искательно уставился на Президента.
— А чего тут приступать? — не понял Президент. — Открывайте да пойдем.
— Понимаете, тут не все так просто, как кажется, — с интригующей таинственностью заявил командир. — Это целая процедура, так что…
— Ну так и за чем дело стало?! — нетерпеливо подбодрил заинтересовавшийся Президент. — Давайте живее, запускайте эту вашу процедуру!
— Есть!
Командир с эн-ша тотчас же встали каждый к своему замку, бойко отстучали код по мелодично пикающим кнопкам и синхронно уставились на динамик в ожидании подтверждения доступа.
Динамик что-то неразборчиво хрюкнул — и тишина. То ли оператор заснул, то ли какой-то любопытный крыс провод перекусил, но в общем: пи… нет, культурнее так: упс!
Все замерли, ждут что будет дальше — командир стремительно багровеет, эн-ша, наоборот, тихо бледнеет…
И вдруг… в этой трехсекундной тишине раздается отчетливый стук.
Судя по звуку, кто-то долбит кулаком по крайней в «трубе» двери — причем, что характерно, с обратной стороны.
От бункерной «генеральной» двери до той, откуда доносится вот этот провокационный стук, — двадцать метров, так что на акустические галлюцинации не спишешь.
Меня, в принципе, это вообще никак не задевает, но от неловкости ситуации и сострадания командиру я невольно втянул голову в плечи.
Эх ты, как нехорошо получается… Вот это эн-ша припрятал племянничка. А племянничек как удачно в паузу попал, скотина! Еще бы десять секунд, и тут вовсю выла бы сирена, так что хоть обдолбись там, с той стороны, или даже стреляй длинными очередями — никто бы не услышал.
— Так, а это что за стук? — Президент с любопытством ткнул пальцем в сторону крайней двери. — Я не понял, вы нажали кнопки, и сразу застучало? Это так задумано или как?
— Эт-та… ымм… оумм… — Командир не просто побагровел, а уже пошел пятнами. — Кхм-кхм… Видимо, аа…
— Акустический эффект? — подсказал Президент.
Стук повторился: на этот раз молотили еще сильнее, я бы даже сказал — с каким-то непонятным остервенением или отчаянием.
— Интересные у вас тут эффекты. — Президент хмыкнул и решительно направился в конец «трубы». — А ну-ка, пошли, посмотрим, кто это нам подает сигналы.
— Там дверь заварена, — замороженным голосом выдавил эн-ша. — Неиспользуемый отсек…
— Да ничего, разварим, какие проблемы? — Президент явно был расположен немного похулиганить. — Вы лучше скажите, кто это у вас там стучит, если отсек — неиспользуемый?
У злополучной двери развернулась дискуссия: короткая, но эмоциональная.
Во-первых, очень быстро выяснилось, что эн-ша соврал. Швы от сварки присутствовали, это факт. Но заваривали дверь, по рассказам старожилов, в далеком девяносто третьем, ввиду известного катаклизма, а через неделю традиционно открыли кувалдой. И хотя швы регулярно подкрашивают, чтобы издали создавалось впечатление надежного запечатывания, здесь ежедневно ходят люди, так что вблизи сразу видно: дверь рабочая.
Во-вторых, обнаружив факт такого вранья, Президент почему-то развеселился и, не спрашивая никого, стоит ли это делать, сам схватился за винтовую задвижку и начал раскручивать, загадочно улыбаясь и бормоча под нос:
— Ну что, мерзавцы… заглянем в закрома Родины?
Тут его вежливо, но решительно перехватил главный крепыш в штатском (остальные крепыши его слушались) и начал возражать.
— В протоколе это не оговаривалось… Непроверенное помещение… Большой риск…
— Да какой риск! — весело возражал Президент. — Командир, признавайся, что там у тебя?
— Склад там, — обреченно сдался командир. — Нет никакого риска, это я гарантирую на сто процентов, но… Бардак там, все как попало валяется, так что, наверное, не стоит…
— А кто стучит?
— Да мало ли… Заперли какого-нибудь кладовщика перед вашим обходом, а он и не в курсе…
— Я настаиваю… — продолжал канючить главный крепыш. — Позвольте мы откроем, осмотрим сначала…
А эн-ша трусливо молчал, хотя, на мой взгляд, сейчас самое время было признаться: у Президента хорошее настроение, наверняка бы все понял и простил.
