Как и другие документы, которые составлялись в табличной форме аналитиком разведпункта ГРУ, таблица процента выполнения плана информационной работы преследовала определенный ряд внутрислужебных целей: исследование динамики изменения выполнения заданий информационной работы, степень включения источников в информационную работу и распознавание как очень производительных источников, так и тех, доля которых в полученных сведениях или других компонентах плана информационной работы была слишком незначительной. Между тем приведенный вариант изображает только более простую вариацию таблицы, в которую по мере надобности могли бы вноситься также и другие сведения. Например, в таблице также могло указываться, какие источники, сколько сведений или компонентов поставили для исполнения информационного плана в соответствующих областях на отчетный временной период. В таком случае я указывал начальные буквы агентурного псевдонима известных мне агентурных источников и заголовки поставленных ими сведений и т. д. Похожие отметки делались также в случае источников из прессы. Но я снова хотел бы вернуться к образцу данной таблицы. Этот документ мог бы послужить косвенным подтверждением тезиса, который мы позже еще обсудим. А теперь я скажу только несколько слов об основной мысли этого тезиса, который состоит в том, что качественный уровень средств и возможностей разведпунктов ГРУ в оперативной сфере отрицательно влиял на весь комплекс агентурной деятельности, но руководство ГРУ при этом не хотело официально признавать этот факт.
Я имею в виду следующее: руководство ГРУ намеренно отвергало даже саму постановку вопроса, согласно которой оперативное направление даже из?за одной недоразвитости качественного уровня находящегося в его распоряжении средств и возможностей вызывала уже заранее чувство второстепенности агентурного потенциала, который вербовали и вели оперативные сотрудники. ГРУ хотело верить, что сотрудники оперативного направления, осуществлявшие свою деятельность подобно сотрудникам стратегического направления в их сфере, в своей области компетентности ни в коем случае качественно не уступали этим своим коллегам из стратегического направления. Но реальность не подтверждала эту убежденность руководства ГРУ, превращая результаты агентурной разведывательной работы оперативного направления в противоположность. Выражением этой ситуации стало содержание таблицы, которое я хотел бы проанализировать. Из 152 информационных донесений, только шесть были составлены на основе сведений, полученных категорией «собственно агентов», что составляет 3,9 % в сравнении с другими категориями источников. Здесь нужно учесть, что 152 информационные донесения возникли не в течение одного 3–го квартала, а с начала года до 3–го квартала включительно. Не нужно быть специалистом, чтобы понять всю вытекающую из этого источника информацию. Если мы исходим из того, что при более позднем анализе в центре в Москве будет принято только 70 % (очень оптимистичное представление!), то косвенное подтверждение получает не только вышеназванный тезис, но и другой, а именно, что, очевидно, эта деятельность не дает результатов, или что деятельность с такими результатами не стоит используемых для нее финансовых затрат, человеческих усилий и прочих издержек. Такие категории как «доверенные лица» и «изучаемые лица» тоже принадлежали к источнику, который следует обозначить под общим понятием «агенты». Эти категории поставили на 3–й квартал сведения, которые составляли соответственно 7,8 % и 6,5 % из 152 информационных донесений. Таким образом, все три категории обеспечили долю в 18,5 % от общего количества информационных донесений. Эти 18,5 % по словам подполковника Новожилова, официально занимавшего пост ответственного за оперативную работу в магдебургском разведпункте ГРУ, могли бы рассматриваться только как шутка. Сегодня я хотел бы еще раз поддержать его слова, если исходить из того, что магдебургский разведпункт действовал в первую очередь как орган агентурной разведки.
Но полезно было бы проследить также долю участия общей категории источников «агенты» в других сферах деятельности разведпункта ГРУ. В области информационных справок агенты поставили информацию только в двух случаях, что составляло 11,7 % от общего количества. Процентная доля вклада агентов в области информационных донесений кажется выше, что вызвано, однако, только незначительным общим числом всех документов в этой области.
Следующей областью были образцы оружия и военной техники. Тут процентная доля агентурных источников достигла ее наивысшей границы, причем от собственно агентов исходило 25 %, из категории доверенных лиц 18,7 %, и из категории изучаемых лиц 6,25 % предметов (при этом сразу нужно подчеркнуть, что в этих случаях речь шла преимущественно об отслуживших свое радиозондах и только два или три раза о загадочных микрочипах, о происхождении и назначении которых никто ничего не знал). Таким образом, это процентное участие в этой области достигало примерно 50 %. В области легализационных документов можно установить приобретение 19,35 % документов и в области документального материала соответственно 0,00 %. Следовательно, распределение доли агентурных источников в общих результатах деятельности во всех пяти областях соответственно с таблицей происходило, как указано ниже: агенты 12 или 5,3 %, доверенные лица 21 или 9,4 % и изучаемые лица 11 или 4,93 %. Вот и выясняется, что участие агентурных источников в приобретении 223 документов и предметов к 3–му кварталу в 1990 году составило только 19,6 %. Соотношение между 19,6 % из агентурных источников и 80,4 % из прочих источников (под этим следует понимать, прежде всего, прессу и сотрудничающие органы) более чем очевидно, и оно показывает, в какой степени разведпункт ГРУ как орган агентурной разведки мог использовать агентурный потенциал. И этот документ, который был приведен как пример, представляет собой абсолютно типичное отображение пропорции агентурных источников в пяти основных областях деятельности разведпункта, причем период до 3–го квартала в 1990 году не относился к самым худшим для магдебургского разведпункта, как уже упомянуто, по сравнению с похожим временным периодом в 1989 году.
К другим видам действий аналитического отдела, который занимался самостоятельной деятельностью, относилось также в первую очередь участие аналитика или переводчика в теоретических учебных мероприятиях для оперативных сотрудников разведпункта ГРУ. Такие действия определялись одним из внутрислужебных циркуляров представителя командования разведпункта. При этом нужно подчеркнуть, что эти действия обеспечивались аналитическим отделом как самостоятельной службой. Они проводились регулярно и на трех уровнях: политический, агентурно — оперативный и военный уровень. Мероприятия в каждой из трех областей проводились в соответствующей форме. Начнем с мероприятий в политической сфере, которые проводились в форме коротких совещаний, брифингов для оперативных сотрудников. Главным направлением таких брифингов было обсуждение актуальных внутриполитических и внешнеполитических событий, прежде всего, в Федеративной Республики Германии. Во время таких брифингов, которые по внутреннему распорядку происходили по средам и по пятницам, и оперативный персонал тоже информировал о новостях в агентурно — оперативной и военной областях. Но основная цель таких брифингов для оперативных сотрудников разведпункта состояла в получении общих представлений и знаний об актуальных событиях в основном из внутриполитической и внешнеполитической жизни ФРГ и частично из агентурно — оперативной и военной сфер. Вовсе не будет преувеличением, если я скажу, что оперативный состав разведпункта очень нуждался в таких брифингах, и нуждался по той простой причине, что за исключением двух — трех офицеров, которые были хорошо проинформированы в общих вопросах, большинство офицеров предпочитало пользоваться этими брифингами для закрытия своих информационных дыр, которые существовали у них, несмотря на использование немецких и русских средств массовой информации. Эта ситуация приводила в бешенство заместителя командира по оперативным вопросам, подполковника Новожилова, возглавлявшему оперативный персонал, так как он, будучи высококвалифицированным специалистом ГРУ, прекрасно понимал необходимость хорошо информированных разведчиков. Я никогда не забуду яростное замечание Новожилова, на которое во время собрания никак не мог возразить ни один из оперативных офицеров, когда он сказал: «Коллега, меня не удивило бы, если бы вы однажды проснулись и даже не заметили бы, что за дверями вашего кабинета находится не наше подразделение, а подразделение ведомства по охране конституции или еще хуже, БНД, но вам же не было бы до этого дела, не так ли?» Эта фраза стала позднее любимой поговоркой среди оперативных офицеров.
Информирование оперативных офицеров во время этих совещаний было не таким легким и беспроблемным, как могло бы показаться на первый взгляд. Нужно было не только громко зачитать из газеты несколько статей на актуальные темы, но любой доклад в рамках такого информационного обзора должен был освещаться и оцениваться под углом классовой точки зрения. Это классово — сознательное
