и тону. — Она спрашивает, едят ли серны суп…
— Хи, хи! — невольно вырывается у Здися, но он тут же сдерживает себя, потому что понимает: хоть он и младше всех, но только он может дать необходимые пояснения этим городским девчонкам.
— Они едят только траву, сено и листья… И ещё соль лижут…
— Соль? — удивляется Данка. — И в магазин за нею ходят?
— Нет, она у них вот тут в ящичке.
Ящичек укреплён на высоком столбе. Чтобы заглянуть в него, надо высоко приподняться на цыпочках. Сверху там можно увидеть сухие сосновые иглы, а под ними — розовую застывшую массу.
Здись выковыривает кусочек и показывает его, держа на ладони.
— Это соль?
— Такая красная?
— Соль. Можете лизнуть.
— Дай… Фу, горькая, нехорошая.
Азор крутится возле самых ног, нетерпеливо скуля.
— Ты тоже хочешь попробовать? На!
Пёс лёг, зажал кусочек соли между передними лапами и, скривив морду от отвращения, начал его облизывать. Соль ему не больно-то понравилась, однако он, по-видимому, считал, что проявит великую мудрость, если станет делать то же самое, что и дети.
— Азор, глупый, не ешь, горько ведь!
— Может, ему это вредно? Дай-ка сюда!
— Э, нет. Оставь. Пусть учится на собственных ошибках!
Ребята поддразнивали Азора, смеялись над ним, пока со стороны тропинки не донёсся спокойный, низкий голос:
— Что там у вас?
Медленным, размеренным шагом к ним подходил самый младший из Пятёрки Сорванцов — Андрейка. Степенный, гладко причёсанный, в отпаренных брючках и белой «бобочке», он был элегантен с головы до пяток. На розовом, хорошо отмытом лице виднелись только два чёрных пятнышка — Андрейкины глаза.
— Что там у вас? — повторил он ещё раз.
— Здесь кормятся серны.
— А вы что ели?
— Соль. Хочешь? Азор, отдай! А ну, отдай, живо!
— А эта соль сладкая или солёная?
— Солёная и горькая.
— Тогда не хочу. Пусть её ест наш друг Азор. Он худой, ему надо.
Однако и пёс Азор уже отказался от дальнейшего исполнения роли серны.
Он помчался в кусты следом за какой-то пичугой. Та взлетела на голый сосновый сук и негромко вскрикнула, склонив набок свою лысую головку. Если бы кто-нибудь знал сорочий язык, то мог бы перевести её слова на польский так: «Совет Лесных Зверей поручил мне опеку над детьми, а ты, Азор, глупое создание, вот и всё».
Но Азор ничего не понял.
Он щёлкнул зубами, пытаясь поймать бабочку, а потом облаял муравейник. В это время туча наползла на солнце, и сразу резко потемнело.
— Пхожнавлка, — заметила Кристя.
— А здесь есть волки? — огляделась по сторонам Данка.
— Есть, — утвердительно кивнул головой Здись. — Прошлую зиму выли по ночам под самыми окнами. Но ты не бойся. У меня палка.
— Пойдёмте лучше, — предложил Андрейка. — Они твою палку сожрут. Папа мне говорил, что нельзя дразнить животных палкой…
Никто не возражал, и ребята двинулись в обратный путь. Шли быстро, пока в конце просеки не увидели красные черепичные крыши. Потянуло далёким дымком, и сразу все мысли о волках куда-то испарились.
Андрейка присел, вглядываясь в траву.
Большущий изумрудный жук, раздвигая пружинистые травинки, пробирался к дорожке. Он наткнулся на палец, преградивший ему путь, удивлённо пошевелил рожками, однако не повернул вспять, а храбро влез на неожиданное препятствие и в ту же секунду увидел прямо перед собой курносый нос и пару чёрных любопытных глаз.
Несколько секунд жук и Андрейка испытующе глядели друг на друга, а потом жук двинулся в путешествие по пальцу. На ногте он, однако, поскользнулся и перевернулся вниз головой.
Андрейка шагал последним, вытянув вверх руку и распевая Великую Песню о жуке:
Это последнее «пам» прозвучало особенно громко и победоносно, и потому Андрейка повторил ещё раз:
— Не вопи, как дикарь, — попросила его Данка. — А то ничего не слышно.
— Чего тебе от меня надо? Я же пою о жучке.
— Данка! Кристя! — донеслось со стороны домов.
— Ого! Ужозно. Тязвёт, — перепугалась Кристя. На её скороговорном языке это должно было означать: «Уже поздно. Тётя зовёт».
— Нет, ещё рано, — буркнула Данка. — Просто мама, наверно, хочет покататься на яхте и приготовила ужин пораньше. И вечно вот так.
Обе девочки бросились бежать, Здишек за ними. Андрейка тоже попытался сделать несколько решительных шагов, но испугался, что потеряет свою драгоценную ношу, и медленно поплёлся в хвосте.
— И так и этак — всё равно нам попадёт, — громко сказал он жучку. — Ведь они — взрослые, а у нас на ногах ссадины, и руки выпачканы в смоле. Да ты вот ещё тут у меня…
Андрейка еле передвигал ноги. Но, смирившись с судьбой, которая всегда устраивает так, что взрослые кричат на детей и не любят разводить у себя дома жуков, снова запел:
Данка была права: сразу же после ужина взрослые взяли из сарая паруса и отправились к озеру.
Следом за ними поползло и солнце, спускаясь всё ниже и ниже к воде. Тень старой липы протянулась
