этим двум фразам легко объяснимо. Как я уже начинал рассказывать, граф вчера подкупал моего слугу, предлагая ему отравить меня за обедом. И это мне, как ни странно, очень не понравилось, ибо, хотя Фигаро и отказался, – кто знает» Может, мне он сказал так, а на самом деле...

И Бомарше внимательно посмотрел на графа. Тот молчал.

– Ведь граф предлагал хорошее вознаграждение, – продолжил Бомарше, усмехаясь. – А вдруг мой Фигаро уже разуверился когда-нибудь получить с меня заработанное? Синица в руках лучше журавля в небе! Кстати, может быть, поэтому вы боитесь присоединиться к нашему столу, граф? Боитесь, к примеру, перепутать бокалы – Бомарше пристально глядел на графа. Но Ферзен по-прежнему не отвечал.

– Впрочем, и вы, маркиз, тоже подкупали моего слугу.» правда, за смешные деньги...

– Да, я вам не верю! Ну и что? Я не верю, что не вы забрали мое великое творение! – кричал маркиз. – И мне нужна ваша смерть! Что ж тут странного? Да, я хочу после вашей смерти вдосталь порыться в вашем доме – поискать нетленную рукопись.– – И, будто спохватившись, он церемонно добавил: – Простите, господа, что нарушил своими причитаниями великолепный обед.

Маркиз легко переходил от вспышек безудержного гнева к церемонной вежливости, и тогда его блестящие глаза, мгновение назад метавшие молнии, становились умилительно почтительными.

– Теперь вам понятна, граф, главная причина доноса маркиза на Бомарше? Он всего лишь решил убить меня, но вашими руками... Однако сколько выгодных предложений отверг сегодня верный Фигаро! Во всяком случае, надеюсь, что отверг...

– Какой же вы шутник, Бомарше, – торопливо сказал маркиз.

– Люди, не понимающие шуток, опасны,– Бомарше улыбнулся.– Взять нашу революцию. Как хорошо, весело, даже шутливо все начиналось! Но пришли эти выспренные, серьезные – и тотчас полилась кровь. И бедный король тщетно умолял нацию «вспомнить свой счастливый и веселый характер».

– Хотя я, – сказал маркиз, уже дожевывая поросенка, – ждал от революции не веселья, а смелости. Например, я предложил Национальному собранию принять истинно революционный закон, который должен был покончить с неравенством в главном..

Он остановился и ждал вопроса. Бомарше засмеялся и спросил.

– К примеру, – сказал маркиз, – красавцу и богачу графу легко переспать с любой красавицей. А каково мне – бедняку и старику? Но неудовлетворенное желание не даст мне плодотворно мыслить на благо нации...И урод Марат уже работал над моим проектом, вытекавшим из требований абсолютного равенства: отменить право женщины отказывать мужчине. Все должны быть равны у входа в пещеру. Но Робеспьер не посмел... Убивать был смел, а основать царство равноправия в Любви – не посмел.

– Законный гимн пороку, достойный вас обоих, – сказал граф. – Вы оба нечисть и равны в грехе. Но вы оба живы, а Она – нет! Отчего Ее ненавидели? Она так любила людей, все старалась угодить им...

– ...Как вы ее учили, – усмехнулся Бомарше.

– Да, я. Она носила туалеты, усыпанные драгоценностями, – продолжал граф, – и все негодовали: дорого! Я уговорил Ее носить простые платья с наброшенной на плечи накидкой – опять негодовали: нарушила этикет! Ее парикмахер соорудил прическу величиной с Нее самое. Чудо искусства: среди роз стоял сельский домик в духе Руссо... Придворные объявили – безумие. Я посоветовал, и Она придумала самую скромную прическу: перья в волосах, И они осудили Ее уже за это...

– Вы должны понять, какую ужасную службу сослужили бедной королеве, – сказал Бомарше. – Вы не француз. Вы не понимали ни страны, ни времени. Это был Галантный век – последний век, когда Францией правили женщины. Страна любовалась ветреными сердцами своих королей. При Людовиках Четырнадцатом и Пятнадцатом нация мало интересовалась королевами, с трудом помнила их имена. Зато во всех подробностях она была осведомлена о фаворитках, захватывавших сердца королей, и с веселым пониманием относилась к монаршим увлечениям. «Ах, плутовка, старого развратника распалила ловко!» – запел с восхищением наш добрый народ, когда в постели Людовика Предпоследнего появилась молодая красавица, бывшая шлюха госпожа Дюбарри. И вдруг на трон сел новый король, который посмел... быть верным своей жене! Король, о котором ничего пикантного и рассказать нельзя! Какое разочарование для подданных... И далее происходит невиданное: королева, то есть его законная жена, осмелилась вмешиваться в дела управления, тратить бездну денег и капризничать на миллионы франков... будто она не королева, а фаворитка! Экая самозванка! Французы очень обиделись. Обижена была наша галантность: не ложе наслаждений, но заурядная брачная постель начала править нами!

– И все-таки я предпочитаю оригинал карикатуре, – проворчал маркиз, – ибо бонапартова Жозефина – жалкая пародия на Антуанетту. Такая же мотовка, но буржуазка, то есть мотовка без вкуса; такие же прихоти плоти, но прихоти потаскухи... И вокруг нее – эти новые правители, свора жалкой нечисти, ограбившая страну. Вместо царства кровавых фанатиков-революционеров мы получили царство воров и ничтожеств. И огромное количество доносчиков. Недавно я начал писать памфлет об этой креолке... мсье Бомарше, сам не раз писавший подобные памфлеты при короле, оценит новую ситуацию... Я написал только первые строчки – и ко мне уже пришли! И предупредили: «Сейчас у нас новый министр полиции – мсье Фуше. У него есть идея: отправлять людей, внушающих опасения правительству... нет, не в тюрьму, это вызывает к ним нездоровый интерес общественности, а в обычную психушку. Если вы хотите там очутиться снова, продолжайте писать». И знаете, я решил продолжить. В психушке полно порядочных людей, помешавшихся от наших постоянных ужасов. И еще: пережив революцию, я понял, что только в неволе можно вести себя свободно и даже со свойственными вам причудами. Например, в Бастилии я обожал покупать дорогие розы, а потом, на прогулке, стоя над вонючей лужей, медленно отрывал лепестки и бросал в грязь. Они были уверены, что я безумен, и не трогали меня. Эти сукины дети не понимали символики: Галантный век должен был закончиться грязью.

Маркиз с сожалением посмотрел на остатки кушаний. Он уже не мог больше есть и откинулся в кресле, испытывая блаженство. Мадемуазель де О. в одиночестве допивала вино.

– Мне кажется, граф, вы просто не можете оторвать глаз от нашей молчаливой дамы. Это единственное, что оправдывает ваш отказ от такого обеда. Понимаю ваше состояние... и маркиз тоже. Мы уважаем бурю чувств, которую вызывает у вас ее облик, так что она в вашем полном распоряжении. Мы оба против неверности, но за непостоянство. Тем более что мадемуазель де О. – великая охотница до новизны...

Мадемуазель смеялась.

– Вы за все непременно ответите на Страшном Суде. Оба! Впрочем, надеюсь, господин Бомарше предстанет перед ним уже сегодня.

Бомарше не ответил. Он молчал, и тоскливая грусть вдруг преобразила сытое круглое лицо.

Но маркиз возмутился:

– Глупость толпы, недостойная вас, граф! Страшный Суд... Я уверен, что Он, который устами Сына говорил о прощении, не может мстить нам за наши страсти... да еще в виде этакого суда с присяжными в виде апостолов. Да и за что? Если Бог наделил нас тем, что мы считаем грехами, возможно, мы просто не научились ими пользоваться? Может быть, грехов вообще нет, а есть потребности, пока еще непонятые...

– Все то же отвратительное богохульство, – сказал Ферзес

– Я не такой уж верующий... хотя, думаю, вы правы, граф, – заговорил Бомарше. – Господь оставил нам свободу воли... свободу выбора. Отсюда и следует, все позволяемо, но не все позволено.

Маркиз улыбнулся:

– Бомарше – моралист... По-моему, это даже смешнее его комедий. Фигаро сменил оплывшие свечи и начал убирать посуду.

– Ваш бокал, хозяин... – Он кивнул на нетронутый бокал.

– Забери его, – сказал Бомарше и внимательно посмотрел на маркиза.

– Что вы так смотрите?

– Если бы этот бокал был отравлен... какое напряженное было бы действие! Вот он, истинный театр, не правда ли, граф?

Граф молчал.

Фигаро уже забрал бокал, когда Бомарше вдруг сказал:

– Оставь его. – И усмехнулся. Фигаро вернул бокал на стол.

– Маркиз, вы довольны? И вы, граф, рассуждающий о Страшном Суде? – спросил Бомарше, пристально

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату