переправил меня на север. Дал мне новый паспорт. Первая небольшая пластическая операция. Разные работы. Игорный дом «Афины», разные услуги для боссов якудза на севере. Все это, я знаю, происходит благодаря содействию моего брата, Ёси. Я бегал с места на место, видел Ёси только один раз, у него тогда были свои проблемы.
Как-то мне сообщили о падении «дома» Ёси. Сам он исчез. Говорили, что сбежал, скорее всего, за границу. Мне тогда показалось, будто отец умер снова. Говорили, что он переехал в Бразилию и живет в Сан-Паулу. Маму я иногда видел, но в обстановке строжайшей секретности.
Работая охранником, в течение долгих часов ожидания у входов в игорные дома я мог думать, присматриваться и планировать. И наконец, однажды я понял, как связать зло со злом, зло из одного мира со злом из другого, делового мира, который называют порядочным в мире якудза. Но я все еще не решался, советовался с Маюми, она несколько дней это обдумывала. Пока однажды не сказала мне, что конкретно нужно сделать, и я это сделал.
Тогда, по совету Маюми, я устроил разговор с боссом Кимурой. Я предлагаю ему свои идеи, он их выслушивает. Помню его великодушие и внимание в тот день. Он чувствует, что есть возможность сделать новый ход. Мне была предоставлена возможность привести якудза к сегодняшней экономике. В то время меня звали Ватанабэ. С каждым новым именем я превращаюсь в нового человека.
Тогда же состоялись обсуждения у гейши Нано-тян, и нас ждал головокружительный успех. За короткое время я оказался в совете директоров банка N. Еще до встречи у Нано-тян мне было известно, что банк N — это материнская компания Сельскохозяйственного банка, который возглавлял Ханаока, отец Саюми. Тогда же я узнал о страшных вещах, которые творил Ханаока во время управления банком, и о десятках земледельцев, разорившихся из-за его коррупции. Я начал предпринимать меры по наказанию виновных с обеих сторон, и через несколько дней Ханаока был уволен. Я вспомнил о том, что мне рассказывал о нем брат. Я отомстил, но не почувствовал облегчения. Мстительное зло было для меня тенью, учителем, распятием, другом, братом, боссом.
Наш «дом», дом босса Кимуры, разбогател. Я стал вечной тенью, под именем, которое мне не принадлежит, в роскошной машине, которая мне не принадлежит, с деньгами, которые мне не принадлежат, и полный смелости, которая тоже мне не принадлежит. Каждый день я пытаюсь не быть негодяем и в то же время вижу, как порчусь и разлагаюсь с каждым днем. Каждый день я клянусь, что делаю зло, чтобы делать добро. У меня есть планы, о которых неизвестно даже Маюми. Она не знает, осуществлению каких планов способствует. Я становлюсь хуже с каждым днем, сильней и сильней.
И все это, сэнсэй, для того, чтобы отпустить грехи за ночь, когда я видел отца Саюми, обмочившегося и трясущегося при виде моего старшего брата. Чтобы он не был таким негодяем и чтобы такие негодяи, как он, были наказаны. Я хотел сделать что-то с большим размахом, что-то, не укладывающееся в существующие рамки, чтобы принести славу вскормившему меня дому, чтобы принести в мир добро. Как сказочный Джирочио, гангстер, который, возможно, и существовал на самом деле. Во мне было много добра и много зла, во мне было сумасшествие богов и бесов, я собирался нести в мир добро с размахом мифологической катастрофы.
Однажды посыльный передал мне сообщение от брата, что он в Сан-Паулу, пытается следить за мной. Брат просил, чтобы я тут же отправил маму к нему, потому что времена изменились, ей и мне здесь больше небезопасно и он даже не решается написать мне обычное письмо. В ту же неделю я отправил маму в Сан-Паулу, она поехала туда с одной маленькой потрепанной сумкой. В аэропорту она сказала мне: «Юкихира, ты рожден для того, чтобы писать стихи, а не для того, чем ты занимаешься сейчас. Ты меня уже убил, зачем же перевозить тело в другую страну?» Что я мог сказать в ответ на это?.. Низко поклонился ей и ушел.
И тогда, когда я поправил дела в своей семье и сам начал богатеть, пошел к боссу Кимуре. Быстрый, решительный, сумасшедший, любящий, предотвращающий земные грехи, я объявляю ему, что ухожу и не боюсь его гнева. Оставил ему обрубок мизинца. Сэнсэй, что такое обрубок мизинца по сравнению с вечной болью в моих руках из отверстий, пробитых гвоздями, по сравнению с болью у глаза, по сравнению с непрерывной дрожью в коленках, по сравнению с Богом, который бросил меня, по сравнению с ребенком, превратившимся в лужу у Саюми между ног? Я оставил мизинец там, у босса Кимуры, которого добавил к списку своих преследователей. Мы убежали. На самолете в Манилу мы лопались от смеха, я и Маюми. Босс Сэкида, босс Кимура, Ямада-гуми, полиция, а может, и мой брат, который, по всей видимости, решил вмешаться и положить конец позору, преследуют нас. Мы лопались от смеха. Стюардесса просила, чтобы мы успокоились, так как мешаем другим пассажирам.
В Маниле я творил чудеса. Под именем Фурукава и после серьезной пластической операции я стал неузнаваем. Кто мог меня остановить? Я подключился к корсиканцам в Лаосе, к китайцам в Гонконге, к бунтовщикам, сутенерам и производителям наркотиков на Филиппинах. Я перевозил оружие и проституток из разных мест, у меня даже была школа танцев, которую я назвал «Лас-Вегас». Там готовили девочек для отправки в Японию, для увеселительной индустрии и проституции. Я был империей, и все это происходило тайно. Никто не мог узнать о моей причастности к какому-либо вкладу или начинанию, законному или нет. Только в «Лас-Вегасе» я иногда подвергал себя опасности разоблачения, иногда бывал там, потому что люблю танцы. Да, поначалу я копил силы, чтобы через несколько месяцев вернуться и совершить огромный экономический переворот в якудза, переворот, который изменит все. Маюми все это время была со мной, она сильнее любого мужчины. У нас были вилла на булваре Роксас, две машины, прислуга и ручная обезьянка Октавио.
Я читал много стихов, которые напоминали мне о мирском поле битвы.
И вот однажды я получаю письмо от босса Окавы. Посланник сообщил, что гайдзин из Японии передал его. Для тебя лично, сказал он. Я спросил, как звали гайдзина, но посланник не знал, его только просили передать.
Я взволнованно распечатал письмо.
Мурата Юкихира-кун63!
Я скоро умру. Когда это письмо найдет тебя, возможно, меня здесь уже не будет. Я передаю тебе это письмо с Якобу-сэнсэем.
Я пишу тебе по двум причинам, одна из которых — это вмешательство Якобу- сэнсэя, вторая — это возможность исторических изменений в мире беспредела.
Ты в бегах и знаешь, что рано или поздно тебя найдут. Может, мы найдем тебя, может, босс Кимура, который накажет тебя за то, что ты ушел от него. Или босс Сэкида найдет тебя и сведет с тобой счеты за то, что ты выкрал его дочь, или Ямада-гуми найдут тебя и отомстят за того, которого, по их словам, ты убил десять лет назад, или же тебя найдет полиция. Я не знаю, на чьей стороне ты играешь там, на Филиппинах, но, несмотря на последние десять лет, полные испытаний, ты не сможешь выдержать это напряжение. Я о тебе спрашивал, ты из того же материала, что и моя дочь, Мицуко, вы созданы для книг и искусства. Когда тебя найдут на Филиппинах, законы Японии не смогут тебе помочь, к тому же ты ведь больше не относишься ни к одной семье якудза.
Ты должен быть благодарен Якобу-сэнсэю, который так хочет тебя найти. Я не знаю почему. Если он не опоздает, то спасет тебе жизнь. Надеюсь, это письмо найдет тебя раньше твоих преследователей.
Ты также должен благодарить своего брата, который много сделал для семьи Кёкусин-кай на Хоккайдо. Без него мы не были бы самой большой семьей в той области. Я надеюсь, что у него все хорошо, где бы он ни находился.
Во имя твоего брата и во имя Якобу-сэнсэя я предлагаю тебе жизнь, возвращение в семью и достойное существование.
Но есть и еще одна причина. Ты пока один из немногих, кто понимает значение будущего современной якудза. Ты в полной мере осознаешь значение нового закона против преступных группировок. С этого момента не оружие дает силу, не кулак, не запугивание владельцев маленьких клубов и разных компаний, а власть, власть над экономикой в новой форме, власть над политикой. Игра по их правилам. Я вижу, что ты это понимаешь. Я также вижу, что ты в состоянии воплотить это в
