Трубка замолчала, но вскоре вновь заговорила голосом Билла Смита:
— Подумай хорошенько, Эйприл! Говорила ли вам миссис Сэнфорд что-нибудь о других лицах?
— Нет. Никогда ничего не говорила.
Это была правда.
— Ты великолепно с этим справилась, — похвалила Дина, когда Эйприл положила трубку.
— Пустяки, — снисходительно улыбнулась Эйприл в ответ на комплимент. — Знаешь, сделаем парочку бутербродов, я проголодалась.
— Я тоже. Съедим по бутерброду и займемся цыплятами на обед.
Эйприл намазывала мармелад на сыр, покоившийся в свою очередь на слое шоколадного масла, когда в кухню стремительно ворвался Арчи. Он раскраснелся, тяжело дышал, был потный и очень грязный. При виде ряда стеклянных банок, стоявших на столе перед сестрой, он крикнул: «Ура!» и, схватив нож, поискал глазами хлеб.
— Вымой сначала руки, — напомнила Дина.
— Ох, да не приставай ты, — отговаривался Арчи. — Это совершенно чистая грязь! — Он все же вымыл руки и принялся сооружать себе особый бутерброд. — Вы знаете что?
— Мы знаем очень много, но не знаем, что… — поддразнила Эйприл.
— Дина получила подарок, — сообщил Арчи, доставая из банки маринованный укроп. — А я настоящий детектив! Я открыл, что на обед будут цыплята!
— Какой подарок? — удивилась Дина.
— Обыкновенный подарок. Стоит на крыльце, обернутый бронзовой бумагой. И знаете что?
Дина выбежала на кухонное крыльцо и вернулась с большим свертком в руках.
— Знаете что? — повторил Арчи.
— Мумолулчучи! — прикрикнула Дина. — Ох, Эйприл!
Это была та самая картина, которую мистер Дегранж рисовал, разговаривая с Диной. Картина не была закончена. От нее исходил отвратительный запах скипидара. В углу виднелась подпись в виде инициалов «П. Д.», а на прикрепленном внизу листке значилось: «Моей очаровательной приятельнице Дине Кэрстейрс — в подарок».
Поставив картину на стул, Дина внимательно всматривалась в нее, потом повернулась к сестре:
— Эйприл, что это значит?
— Эй, знаете что? — требовал слова Арчи. — Я настоящий детектив!
— Хорошо, хорошо, ты умен, как Дик Трейси. Я думаю, Дина…
— Эй, послушайте! — не отставал Арчи. — Это важно!
— Слушаем, — откликнулась Дина. — Скажи сначала, как эта картина оказалась на крыльце?
— Ее принес тот художник, который рисует воду, отдал мне и сказал, что она для Дины. Тогда я поставил сверток на крыльцо, а он сел в машину и поехал в сторону города. А я подумал, что если вы смогли обыскать виллу, то мы с Адмиралом сумеем сделать то же самое, хоть бы понадобилось даже разбить окно, чтобы забраться в дом.
— Вы обыскали дом мистера Дегранжа? — догадалась Эйприл.
— Ну конечно. Я же говорил вам!
— И что? — Эйприл отложила бутерброд.
— И ничего! — торжествовал Арчи. — В доме нет ничего, кроме мебели, но мебель сдавалась вместе с домом. Там до этого жила тетка мужа сестры моего друга, а мебель была та же самая.
Переглянувшись с Эйприл, Дина спросила:
— Арчи, значит ли это, что мистер Дегранж забрал с собой все свои вещи?
— Ну! — кивнул Арчи. — Это как раз и есть мое открытие. Можно мне выпить кока-колы?
Эйприл немедленно принесла бутылку, откупорила и подала Арчи.
— Рассказывай дальше!
— Да это уже все. Он забрал с собой одежду, книги, картины, бритву и вообще все. Наверно, погрузил свои манатки в машину. — Воткнув в бутылку соломинку, Арчи закончил рапорт: — Наверно, уехал совсем.
— Вполне вероятно, очень на это похоже, — согласилась Эйприл.
— Эйприл, может быть, позвонить Биллу Смиту и сообщить, что уже слишком поздно? — предложила Дина.
Эйприл вздохнула.
— Можем не утруждать себя лишними хлопотами. В любую минуту он сам убедится в этом.
Глава 21
— Стоит переплатить два доллара. Трехдолларовый маникюр у Говарда в сто раз лучше того, что мать обычно делает за доллар. Билл Смит придет завтра на обед. Ты же знаешь, Дина, как много значат красивые руки. Интересно, какого цвета лак ему нравится?
Беседуя, девочки занимались утренними делами: Эйприл расчесывала волосы, Дина застилала свою кровать.
— Но, Эйприл, мамусю не удастся уговорить на трехдолларовый маникюр!
— Какая же ты бестолковая! — Эйприл даже забыла о прическе. — На большой перемене я сбегаю к Говарду… Это недалеко, успею, если откажусь от второго завтрака, ну и хорошенько поработаю ногами… Поговорю с маникюршей, дам ей два доллара и попрошу, чтобы, не подавая виду, сделала маникюр за три доллара. Мамуся ничего и не заметит.
— Ах, так! Но у нас нет двух долларов! Карманные деньги на неделю мать выдаст только в субботу.
— У меня осталось сорок центов от выигранного доллара.
— А у меня… — Дина осмотрела кошелек и перетряхнула карманы, — а у меня тридцать два.
— Значит, всего семьдесят два. Арчи обязан внести свою долю. Сколько это будет — третья часть от двух долларов?
— Шестьдесят с чем-то центов… Сейчас… Шестьдесят шесть и две трети… Поторопись, Эйприл, ты еще не застилала кровать. Мы опоздаем на автобус.
— Ну, скажем, шестьдесят четыре. Шестьдесят четыре и семьдесят два… Сейчас, сейчас… Один доллар и тридцать шесть центов. Остальные возьмем в долг у того же Арчи.
— Если он согласится! И если согласится внести свою долю — те шестьдесят четыре цента.
— Поговори с ним, Дина.
— Нет. Твоя идея — ты и поговори.
— Но ты ведь старшая сестра! Ты обязана спросить его… — Эйприл на мгновение задумалась. — Что я тебе скажу: я улажу с Арчи все финансовые вопросы, а ты застелешь мою кровать.
— Ну, ладно, — согласилась Дина. — Со вчерашнего вечера Арчи преисполнен энтузиазма и, наверно, не станет противиться.
Прошлый вечер доставил им волнующие переживания. Автомашины сновали по улице туда и сюда. Посланный в разведку Арчи вернулся с известием, что полиция тщательно обыскала дом, в котором проживал Пьер Дегранж.
— Проверили отпечатки пальцев, ну и вообще, — доложил Арчи.
Сразу же после обеда мать вернулась в свою комнату, чтобы «записать еще пару вещей», как она сказала. Пришел Пит и пытался уговорить Дину прокатиться на велосипедах. Вопреки обыкновению Эйприл поддержала его и даже настаивала, чтобы отправлялись немедленно, пока не стемнело.
— Единственный раз я могу и сама помыть посуду, — объявила она.
Дина была слишком удивлена, чтобы оказать сопротивление. Едва Дина и ее поклонник, понукаемые Эйприл, успели покинуть дом через кухонную дверь, как у входных дверей зазвонил Билл Смит. Его сопровождал державшийся спокойно энергичный человек в сером костюме.
Таким образом, в полном соответствии с истиной — и к своему искреннему удовлетворению — Эйприл
