другого из своих гостей.
— Мамуся, это шпион! Дина разоблачила его. — Эйприл говорила вполне серьезно.
— Чепуха! — неуверенно возражала мать.
— Совсем не чепуха! — заверяла Дина. — Только он сказал мне, что на самом деле его зовут Питер Десмонд, а я ему поверила. Но потом поняла, что это невозможно, так как припомнила, что тот день был туманный и холодный, почему мы тогда и услышали выстрелы.
— Он рисует воду, — пропищал Арчи, устанавливая на столе поднос с кофейным сервизом.
— А если он не Питер Десмонд, — вмешалась разгорячившаяся Эйприл, — то как его зовут? Арман фон Хёне!
— То, что говорят дети, не так уж глупо, как кажется, — признал, улыбаясь, мужчина в сером костюме.
— Зато я чувствую себя совершенно глупо, — вздохнула Мариан, машинально разливая кофе по чашкам. — Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что все это значит? Не могу поверить, что Пат Донован ввел меня в заблуждение фальшивыми усами!
— Не фальшивыми! — обиженно возразил Пат Донован. — Я отрастил настоящие!
У Дины все смешалось в голове. Она уже поняла, что обманулась, и в душе у нее закипала злость. Она молча слушала разговоры, наблюдая за происходящим. Дину нелегко было рассердить, и злилась она нечасто, но зато злость ее была неистовой.
— Итак, вы знаете этого человека? — спросил представитель ФБР.
— Разумеется. На протяжении многих лет он работал в редакции одной чикагской газеты одновременно со мной. Был шафером на моей свадьбе. Потом я встречала его в Париже, Мадриде, Берлине и Шанхае. В последние годы мы не виделись, но я не колеблясь узнала бы его везде и всегда…
— Если бы он не отрастил усы, — дополнил Пат Донован.
— Мог бы открыться мне, а не принуждать себя говорить на французском и дискутировать об этих ужасных малярах-богомазах.
— Не столь ужасных, как твой французский, — огрызнулся в шутку Донован.
Но тут сдерживаемый Диной гнев вырвался наконец наружу и, вскочив с места, она набросилась на Донована:
— Моя мать очень хорошо говорит по-французски, а вы, мистер Донован, или Десмонд, или Дегранж, или фон Хёне, или как вас там еще, вы, сэр, лжец!
— Дина! — вскричала Мариан.
— Ой-ей, Дина, — вмешался Арчи. — Знаешь что? Знаешь что?
— Молчи! — гневно осадила его Дина и продолжала, бросая в сторону Донована испепеляющие взгляды: — Сначала, сэр, вы обманули меня, а потом критикуете французский язык моей матери.
— Знаешь что? — пищал Арчи. — Дина, послушай, он не мог называться Питером Десмондом. Питер Десмонд — это такой парень из комиксов в моем журнале! Говорит на сорока языках и все время кем-то переодевается!
Дину внезапно осенило.
— Да-да, я ведь тоже читаю журнальчик. — В голосе ее зазвучали ледяные нотки. Теперь она злилась и на себя за то, что попалась в такую примитивную ловушку.
— Дина, — примиряюще произнес Донован. — Я все тебе объясню…
Весьма своевременно ей припомнилась реплика вычитанная в какой-то из материнских книжек. Гордо выпрямившись, Дина заявила:
— Меня не интересуют ваши объяснения, мистер Как-вас-там-зовут. У меня есть более важные дела!
Повернувшись на каблуках, она вышла в столовую, где стала убирать со стола грязную посуду.
— Ох, Дина! — Мариан вскочила с места, чтобы побежать за дочкой. Однако Эйприл снова усадила ее на диван.
— Мамуся не должна забывать, что пишут в той книжке о психологии ребенка. Нужно подождать, пока у Дины пройдет злость, и только после этого приступить к уговорам. — Немного помолчав, Эйприл добавила: — Со мной и Арчи это всегда удавалось.
Мариан вздохнула, но послушалась. Она по опыту знала, что Эйприл права.
— Ну, ладно Пат, в таком случае объясни это дело мне.
Дина курсировала между столовой и кухней с грязными тарелками в руках, мысленно убеждая себя, что совершенно не желает слушать разговоры в гостиной. Они ее совсем не касаются. Но невольно она слышала обрывки фраз и решила, что будет выносить из столовой только по одной тарелке.
— …встретил Армана фон Хёне в Париже…
Дина перенесла солонку и перечницу.
— …мне показалось, что из этого может получиться сенсационный репортаж…
Дина собрала салфетки.
— …отпустить бороду не составляет труда… Дина стряхнула скатерть.
— …та миссис Сэнфорд…
Уже не оставалось больше повода для пребывания в столовой. Дина вышла в кухню, наполнила мойку горячей водой с мылом, после чего с минуту обдумывала, не убежать ли из дома. Она уже чистила столовые приборы, когда в кухне появилась Эйприл.
— Дина, это не шпион, это журналист! Он пишет книжку о шпионах.
— Вытри стаканы, — распорядилась Дина. Эйприл потянулась за чистым полотенцем. В кухню с громким воплем ворвался Арчи:
— Ой-ей, Дина! Знаешь что?
— Вынеси корзинку с бумажками, — приказала ему Дина.
Эйприл и Арчи молчаливо выполняли свои обязанности. Дина в свою очередь вымыла кастрюли и сковородку и поставила их сушиться. Эйприл незаметно приглядывалась к сестре. Она предвидела, что пройдет долгий тоскливый день, прежде чем Дина задаст ей, наконец, какой-нибудь вопрос о Пате Доноване. Арчи вернулся со двора и с шумом поставил на место пустую корзину.
— Рисует воду! — провозгласил он и добавил что-то бранное.
— Арчи, убери кастрюли и сковородку на полку, — потребовала Дина. — Эйприл, на этом стакане остались ворсинки от полотенца.
Эйприл и Арчи обменялись многозначительными взглядами. Эйприл еще раз протерла стакан, Арчи принялся устанавливать кастрюли на полку.
— Знаешь, Арчи, — сказала Эйприл, — спорю, что у этой книжки будет большой успех. Возможно, по ней поставят и фильм.
— Еще бы! — с энтузиазмом подхватил Арчи. — О том, как гонялся за шпионами по всей Европе, а сам притворялся, что пишет о разных странах в какую-то газету.
— Как познакомился с Арманом фон Хёне… я-то думала, что все это выдумки и никакого романа вообще не было на свете.
Дина не прерывала своего молчания.
— Это было мирово сделано! — подтвердил Арчи. — А потом он… этот… Ну, как его зовут?
— Донован, — подсказала Дина. — Не говори слишком быстро.
Эйприл подмигнула Арчи и повернулась к Дине:
— Мне казалось, что ты не слушаешь…
— И не слушаю! — отрезала Дина. — Вы очень громко говорите.
Снова установилась тишина, которую затем нарушил Арчи:
— Факт, что он все сделал классно, даю слово!
— Самое удивительное, — заметила Эйприл, — что в той сказочке, которую он сочинил Дине, очень много правды. Например, что он знает много разных языков, что отрастил бороду и играл роль Армана фон Хёне, который сам выдает себя за кого-то другого, всегда носил рубашки с длинными рукавами и никогда не закатывал их, чтобы никому не бросилось в глаза отсутствие шрама на левом плече. Он постарался, чтобы тот парень из Нью-Йорка в письме к Флоре Сэнфорд упомянул о некоторых слухах, так как хотел внушить ей, что сам он не кто иной, как скрывающийся Арман фон Хёне…
