хорошая стратегия для опоссума, потому что, во — первых, любое движение спровоцирует хищника к поведению плотоядного животного и, во — вторых, плотоядные животные обычно избегают еегь падаль, которая может быть инфицирована. Следуя за Мартином Ротом, Маурицио Сьерра и Германом Бериосом, я предположил, что при дереализации, деперсонализации и других диссоциативных расстройствах пациенты ведут себя по примеру опоссума только в эмоциональной сфере — то есть эго является эволюционным адапгивным механизмом.
Существует знаменитая история про путешественника Давида Ливингстона, на ???????? напал лев. Он видел, как зверь терзал его руку, но не испытывал ни боли, ни страха. Он чувствовал себя отделенным от происходящего, как если бы смотрел на все со стороны. Подобные вещи случаются с солдатами во время сражения или с женщиной во время изнасилования В такие страшные моменты передняя поясная извилина в мозгу, часть лобных долей становятся чрезвычайно активными. Эта активность временно препятствует или закрывает миндалину и другие центры лимбической системы, подавляя такие нотенциально блокирующие эмоции, как тревога и страх. Однако в то же время передняя поясная извилина вызывает крайнюю настороженность и бдительность, подготавливая организм к любой подходящей защитной раакции, которая может потребоваться.
Такое «Джеймс — Бондовское» сочетание отключенных эмоций («стальных нервов») с повышенной бдительностью при чрезвычайных обстоятельствах оказывается полезным, оберегая нас от неприятностей. Уж лучше ничего не предпринимать, чем производить нелепые беспорядочные действия. Но что, если похожий механизм случайно запускается в связи с химическим дисбалансом или заболеванием мозга, когда никакой опасности не существует? Человек смотрит на мир, он крайне насторожен, чрезмерно бдителен, но мир оказывается полностью лишенным эмоционального смысла, потому что лимбическая система отключена. Есть только два возможных способа интерпретировать это странное положение, такое парадоксальное состояние разума. Либо «мир нереален» — дереализация, либо «я нереален» — деперсонализация.
Эпилептические припадки, которые берут нача ло в этой части мозга, также могут вызывать такие сноподобные состояния дереализации и деперсонализации. Мы знаем, что во время припадка, когда пациент переживает состояние дереализации, никакие стимулы не вызывают у него кожно — гальванической реакции. После припадка кожная реакция восстанавливается. Все эти данные подкрепляют обсуждаемую гипотезу.
Наверное, шизофрения представляется заболеванием, которое более всего ассоциируется со словом «безумие». Шизофреники действительно демонстрируют причудливые симптомы. Они высказывают бредовые мысли, думая, что они Наполеоны или Джорджи Буши Они уверены, что правительство вживило им в мозг специальные устройства и следит за их мыслями и действиями или их контролируют инопланетяне.
Психофармакология революционным образом преобразовала наши возможности лечить шизофрению, однако вопрос остается открытым: почему шизофреники ведут себя таким образом? Мне хотелось бы поразмышлять над этим в свете некоторых работ, которые мои коллеги и я провели, изучая анозогнозию (отрицание болезни), которая возникает вследствие повреждения правого полушария, и некоторых очень красивых гипотез, выдвинутых Крисом Фритом, Сарой Блейкмор и Тимом Кроу. Здесь речь идет о том, что, в отличие от нормальных людей, больные шизофренией не способны отделять образы, порожденные их собственной фантазией, от своего восприятия реальных объектов окружающего мира.
Я вызываю в воображепии образ клоуна и вижу его перед собой, по я не перепутаю его с реальным человеком, отчасти потому что мой мозг имеет доспи к внутренней команде, которую я дал. Я был на череп увидеть клоуна, и я его увидел. Это не галлюцинация. Но если механизм «намерения» в моем мозту, который эго выполняет, поврежден, я не смогу опредемггь разницу между км» у ном в своем воображении и клоуном, которого я вижу реально. Иными словами, я буду верить в то, что этот воображаемый клоун реален. У меня будет галлюцинация, и я не буду способен отличать фантазию от реальности.
Подобным же образом я могу на мгновение развлечь себя мыслью, как было бы забавно стать Наполеоном, но при шизофрении эта мимолетная мысль развивается в бред, вместо того чтобы быть отвергнутой реальностью.
А как обстоит дело с другими симптомами шизофрении, например воздействием инопланетян? Нормальный человек зпает, что он или и на двигается по собственной доброй воле и может отнести этот факт на счет мозга, посылающего команду «двигайся». Если мехапизм, который контролирует намерения и их исполнение, дает сбой, у человека может возникнуть более причудливое истолкование собственного движения, как, например, контроль инопланетян или вживленные в мозг имплантанты. Это порой и утверждает параноидный шизофреник.
Как вы можете проверить подобную теорию? Я предлагаю вам на пробу эксперимент: ударьте несколько раз своим правым указательным пальцем левый указательный палец, сохраняя левый палец неподвижным и пассивным. Обратите внимание на то, что в основном вы испытываете ощущения в левом пальце и значительно меньше в правом. Это происходит потому, что мозг посылает команду «двигайся» из левого полушария правой руке. Он предупреждает сенсорные области мозга о том, что надо ждать определенных тактильных сигналов в правой руке. При этом ваша левая рука совершенно неподвижна и удар по ней оказывается сюрпризом. Поэтому вы испытываете больше ощущений в неподвижном пальце, несмотря на то что тактильное воздействие на пальцы абсолютно одинаково (Если вы поменяете руки, результат будет зеркальным.)
В соответствии с нашей теорией я предполагаю, что если бы больному шизофренией предложили проделать этот эксперимент, он испытывал бы одинаковые ощущения в обеих руках, поскольку он неспособен отличать внутренние воображаемые действия от внешних сенсорных стимулов. Этот эксперимент занимает пять минут, но его никто никогда не проводил2
Или представьте себе, что вы воображаете банан на пусгом белом экране перед вами. Если в это время я незаметно спроецирую очень расплывчатое физическое изображение банана на экран, ваш порог восприятия этого реального изображения банана будет повышенным — предположительно даже, что ваш пормальный мозг придет в замешательство и будег путать очень смутное реальное изображение банана и воображаемый образ. Этот удивительный результат зовется «эффект Перки», и можно предсказать, что у шизофреников он будет чрезмерно преу величенным.
Другой простой, но также неиспытанный эксперимент: как вы знаеге, человек не может пощекотать самого себя. Это происходит потому, что ваш мозг знает о команде, которую вы посылаете. Предсказываю: больной шизофренией может пощекотать самого себя и засмеяться.
Несмотря на то что поведение многих психически больных пациентов кажется причудливым, сегодня мы можем находить смысл в этих симптомах, опираясь на иаши знания основных механизмов работы мозга. Психическое расстройство можно рассматривать как нарушение сознания и «Я» — это два слова, за которыми скрываются большие глубины неведения. Позвольте мне обобщить мое собственное представление о сознании. В действительности здесь таятся две проблемы — проблема субъективных ощущений, или квалий[51], и проблема «Я». Проблема квалии представляется более сложной.
Вопрос квалии заключается в том, каким образом поток ионов в кусочке желе — нейроны в нашем мозгу — дают начало красноте красного, запаху мармелада, паниру тикка масала[52] или вину?3
Материя и разум кажутся совсем непохожими друг на друга. Из этой дилеммы есть один выход — думать о них как о двух различных способах описания мира, каждый из которых самодостаточен. Мы можем описать свет как частицы или волны — и здесь нет повода спрашивать, что из них правильно, поскольку они оба таковы, даже несмотря на их разительное несходство. То же может быть справедливым и для психических и физических явлений мозга.
Однако как быть с феноменом «Я», который остается величайшей тайной для науки, волнующей каждого человека? Очевидно, что «Я» и квалия — это две стороны одной монеты. Вы не можете иметь свободно текущие ощущения или квалии, не переживая их, и вы не можете обладать собственным «Я», если оно лишенно сенсорных впечатлений, памяти и эмоций. (Мы можем наблюдать это при синдроме Котара; когда ощущения и восприятие теряют свое эмоциональное наполнение и смысл, наступает распад «Я».)
