— Тогда идеально.
— Я даже не знаю, куда мы едем, где будем ночевать, и мне это нравится. Как будто он меня крадет. Мне очень нравится это ощущение. — Эмма сделала пируэт и уложила пеньюар в саквояж. — Я хочу шампанское, и свечи, и какой-нибудь нелепый изысканный десерт. Я хочу, чтобы Джек смотрел на меня в свете свечей и говорил, что любит меня. И я ничего не могу с собой поделать.
— А зачем что-то делать?
— Он все это спланировал, мы будем вместе. И этого должно быть достаточно. Я счастлива.
Пока Эмма укладывала вещи, Паркер погладила ее плечи.
— Эмма, ты вовсе не должна устанавливать для себя границы.
— Я ничего подобного не делаю. Я не думаю, что я это делаю. Да, я, наверное, ждала слишком многого, поэтому я пытаюсь немного подкорректировать свои ожидания. Как я и говорила, когда все это началось, — она сжала руку Паркер, — я просто упиваюсь своим счастьем и решаю проблемы по мере поступления. Я так давно его люблю, но это опять же моя проблема. Мы вместе всего пару месяцев. Нам некуда спешить.
— Эмма, сколько я тебя знаю — а это вся наша жизнь, — ты никогда не боялась сказать, что чувствуешь. Почему ты боишься сказать Джеку?
Эмма закрыла саквояж.
— Ну, предположим, скажу. А что, если он еще не готов? А если решит, что должен отступить, и мы снова станем просто друзьями? Вряд ли я это переживу. — Эмма повернулась лицом к подруге. — Паркер, я не готова рисковать тем, что у нас есть сейчас. Пока не готова. Поэтому я просто буду наслаждаться сегодняшним вечером и не буду ничего усложнять… О боже, мне пора одеваться. Я завтра вернусь в восемь, в половине девятого самое позднее. Но если мы вдруг застрянем в пробке…
— Я позвоню Динь и вытащу ее из кровати. Я сумею. Она примет утреннюю доставку и займется цветами.
Эмма никогда не подвергала сомнению таланты Паркер.
— Хорошо, но я вернусь. — Она втиснулась в платье и подставила Паркер спину, чтобы та застегнула молнию.
— Мне нравится этот цвет. Цитрин. Больно сознавать, что я выглядела бы в нем желтушной. А ты в нем просто сияешь. — Взгляды девушек встретились в зеркале. Паркер обняла подругу за талию. — Желаю хорошо провести время.
— Непременно.
Через двадцать минут, когда Эмма открыла дверь, Джек только взглянул на нее и ухмыльнулся.
— Обалдеть. Надо было подумать об этом давным-давно. Ты сногсшибательна.
— Я достойна надменных официантов и слишком дорогого ужина?
— Более чем. — Джек поднес к губам ее руку, поцеловал запястье, на котором сверкал подаренный им браслет.
Даже сама поездка в Нью-Йорк казалась Эмме идеальной, и неважно, неслись ли они на пределе дозволенной скорости или ползли в пробке. Безмятежный вечер сулил прекрасную долгую ночь.
— Я каждый раз думаю, что должна чаще ездить в город. Развлекаться, ходить по магазинам, знакомиться с новинками флористики. Но никогда не удается выбираться так часто, как хочется. Поэтому каждая поездка — счастье.
— Ты даже не спросила, куда мы едем.
— Это не имеет значения. Я люблю сюрпризы, спонтанность. Ведь мне, да и тебе тоже, почти все время приходится придерживаться графиков. А это? Это как крохотные волшебные каникулы. И если ты пообещаешь мне шампанское, больше нечего и желать.
— У тебя будет все, что захочешь.
Когда Джек остановил машину перед «Уолдорф Асторией», Эмма чуть не потеряла дар речи.
— С ума сойти.
— Я подумал, что ты любишь традиции.
— Ты правильно подумал.
Эмма подождала на тротуаре, пока швейцар достал их багаж, и взяла Джека за руку.
— Заранее спасибо за этот чудесный вечер.
— Заранее пожалуйста. Я только зарегистрируюсь и отправлю вещи в номер. Ресторан в трех кварталах отсюда.
— Мы можем пройтись пешком? Такая чудесная погода.
— Конечно. Дай мне пять минут.
Эмма бродила по вестибюлю, изучая витрины бутиков, роскошные цветочные композиции, снующих туда-сюда людей…
— Готова?
— Абсолютно. — Она снова вложила руку в его ладонь, и они вышли на Парк-авеню, в неугомонный вечерний город. — У одной моей кузины была свадьба в «Уолдорфе», естественно, еще до «Брачных обетов». Грандиозная, пышная свадьба, как принято у Грантов. Мне было четырнадцать, и я была потрясена. Я до сих пор помню цветы. Море цветов. В основном желтые розы. Подружки невесты тоже были в желтом, похожие на пачки сливочного масла, но цветы… Прямо в бальном зале поставили арку, увитую желтыми розами и глициниями. Наверное, работала целая армия флористов. Но я так хорошо запомнила арку, что, думаю, она того стоила. — Эмма улыбнулась ему. — А ты мог бы назвать здание, которое произвело на тебя такое же сильное впечатление?
— Их было несколько. — На углу Джек свернул на восток. — Но честно? Больше всего я был потрясен, когда впервые увидел дом Браунов.
— Правда?
— В Ньюпорте, где я вырос, полно роскошных особняков, и некоторые просто изумительны. Но в доме Браунов есть что-то, выделяющее его из множества других. Удивительная сбалансированность, плавность линий, сдержанная величественность, уверенность, достоинство и легкий намек на сказку.
— Точно, — согласилась Эмма. — Достоинство и сказочность.
— А когда в него входишь, сразу понимаешь, что в нем живут. Именно живут, и более того, обитатели любят этот дом и эту землю. Это одно из моих любимейших мест в Гринвиче.
— И моих.
Джек открыл дверь ресторана. Войдя внутрь, Эмме показалось, что вся спешка и суета остались в другом мире, даже воздух словно замер.
— Отличная работа, мистер Кук, — тихо сказала она.
Метрдотель изящно поклонился им.
— Bonjour, mademoiselle, monsieur.
— Кук, — произнес Джек таким бесстрастным голосом, что Эмма с трудом подавила смешок. — Джексон Кук.
— Мистер Кук, bien sur, прошу за мной.
Метрдотель провел их к накрытому белоснежной льняной скатертью столику с изысканной цветочной композицией, мерцающими свечами, сверкающим хрусталем и серебром и усадил с ожидаемой помпой. Предложил коктейли.
— Дама предпочитает шампанское.
— Замечательно. Я пришлю сомелье. Наслаждайтесь.
— Я уже наслаждаюсь. — Эмма наклонилась к Джеку. — Безумно.
— Все выкручивали шеи, когда ты шла по залу.
Она улыбнулась ему сексуальной изумительной улыбкой.
— Мы очень красивая пара.
— И теперь каждый мужчина в этом зале мне завидует.
— Еще больше наслаждения. Но говори, говори.
— Минуточку.
Джек взглянул на подошедшего к столику сомелье, а когда заказал бутылку, его выбор получил высочайшее одобрение. Джек накрыл ладонью руку Эммы.
