Следующие два дня у нее были выходные, она получила зарплату и целую гору чаевых и отправилась на озеро Тахо на встречу со своим парнем. Все, кто был в зоне слышимости, знали, куда она собирается и когда, потому что у них с ее парнем было что-то вроде годовщины отношений, и она везла кольцо, собиралась предложение делать. Кольца тоже на месте не нашли.
— Они давали показания, — заметил Рорк, пробежав глазами данные.
— То-то и оно! Держу пари, они не могли дождаться часа, когда их начнут поджаривать. А сами наблюдали, как копы идут по неверному пути. Вот тут-то они и начали надуваться от самодовольства, поняли, как убийство все крепче связывает их друг с другом и с жертвой. Я тоже их накрепко свяжу, я для них удавку сделаю из этой связи.
— Не сомневаюсь, но пока все, что у тебя есть, это то, что вы называете косвенными уликами.
— Расскажите это бычьим яйцам, как вы, парни, это называете.
Рорк весело рассмеялся, а Ева в ответ зарычала на него.
— Сам не понимаю, почему всякий раз, когда я слышу эту идиому моей юности из твоих уст, чувствую себя одновременно растроганным и возбужденным?
— Идиома-шмидиома… Главное, что к месту. Я сумею сшить это дело, тут видна схема, и я ее выявлю. Просто надо сделать ее очевидной, чтобы убедить судью выдать мне ордер на обыск. Мне нужна следующая жертва в последние три-четыре месяца.
И Ева нашла ее — три с половиной месяца назад. На этот раз мужчину, старше годами прежних жертв.
— Архитектор, — прочитала она, — считается одним из лучших в своей области. Убит во время отдыха на своей вилле на Лазурном Берегу. Жена нашла его утром в бассейне. Оглушен шокером, потом задушен гарротой — орудие убийства оставлено на теле — и только после этого упал или был сброшен в бассейн.
— А жена? — спросил Рорк, когда Ева прочитала вслух данные.
— Ничего не слышала. У них сынишка шести лет, ему нездоровилось, он капризничал — так говорится в отчете, и медики подтверждают, — поэтому она все ночь провела в его комнате. У жены — никакого мотива. Брак счастливый, никаких ссор, никаких связей на стороне — ни у него, ни у нее. У нее свое состояние, причем немалое. Она тесно сотрудничала со следствием, открыла все финансы, не моргнув глазом. У нее бы сил не хватило закрутить проволоку у него на шее, даже если бы она перед этим вырубила его шокером. И нет никаких признаков того, что она наняла киллера.
— Первый убитый мужчина из тех, что ты обнаружила, — задумался Рорк. — Человек семейный, оставил жену и ребенка.
— Я ее знаю — в смысле жену. — Ева прищурилась, стараясь припомнить. — Откуда же я ее знаю? Карманди Девар. Черт, откуда я ее знаю? Имя знакомое. Компьютер, поиск Карманди Девар в файлах и записях по Дадли — Мориарти.
— Оба были там же в то же время?
— Да, они там были. Болтались там с кучкой других бездельников, которые обычно толкутся в таких шикарных местах. Вот публикации в прессе… Вот оно! — воскликнула она, опережая компьютер.
— Я поняла, отменить задание. Он за ней ухаживал, — повернулась Ева к Рорку. — До того, как она вышла замуж за архитектора, Мориарти ухаживал за ней. Она унаследовала богатство, вращается в высшем обществе. Точнее, вращалась, пока не родила ребенка. Могу на что хочешь поспорить, они нанесли ей визит, выразили соболезнования, пришли на похороны с печальными лицами. Сволочи! Самодовольные надутые засранцы!
— Тогда тебя заинтересует вот это дело, хотя оно ломает схему. Два месяца назад, — добавил Рорк. — Опять женщина, Ларинда Вилли. Считалась величайшим меццо-сопрано своего поколения, да и не только своего. Знаменитость, в семьдесят восемь лет считалась одной из крупнейших и влиятельнейших покровительниц искусств в мире. Ее нашли на пороге Оперного театра в Лондоне. Заколота ударом в сердце. И снова они оба были там в то время: Мориарти — якобы по делам, а Дадли — на лондонской премьере кинокартины, в которую он вложил деньги. Ни один, ни другой не имел никаких связей с Вилли.
— Никаких видимых связей, — уточнила Ева. — Это не ломает схему. Наоборот, это работает на новую схему, ту самую, что я ищу. Мы копнем глубже и наверняка что-нибудь найдем. Может, один из их дедушек ее трахал, или их матери заставляли их ходить в оперу и слушать ее пение, когда им хотелось обезьяну за хвост дергать. — Она прошлась взад-вперед и вспомнила, что уже давно не пила кофе. — Мне надо взбодриться.
— Я принесу. Мне тоже не помешает.
— Который час сейчас в Африке?
— На час больше, чем было, когда ты спрашивала в первый раз, — ответил он со смехом.
— Я могла бы сейчас им позвонить. — Ева снова прошлась взад-вперед. — Хотя нет, сначала надо все отсмотреть, сопоставить. «Внести на доску, — добавила она мысленно. — Всех жертв, все данные на них».
А потом она позвонит в Африку, расширит картину и начнет подниматься наверх с самой нижней ступеньки.
— Спасибо. — Ева взяла у Рорка кружку кофе и отпила большой глоток. — Я их, считай, накрыла. Придется поработать, придется лавировать, идти на разные уловки и ухищрения, но у меня уже столько всего есть, что я могу начать давить. Ты мне сегодня сэкономил массу времени.
Рорк погладил Еву по щеке. «Бледная, наверное, от усталости», — подумал он.
— И ты отблагодаришь меня тем, что проторчишь тут за столом еще несколько часов.
— Мне надо все записать, связно изложить, только тогда я смогу попросить Рио уговорить судью выдать мне ордера на обыск двух влиятельных мужчин, чередующих алиби по убийствам. Я должна ее убедить — и Уитни тоже, — что все это реально и устоит в суде. Если я не сумею связать все эти жертвы с ними, мы не сможем использовать все, что мы на них нарыли. Пока нет. И еще…
— Чье-то время истекает. — Рорк наклонился и коснулся губами ее губ. — Я знаю. Я могу повесить этих новых убитых на доску. Не надо делать круглые глаза. Я знаю, как твоя голова работает.
— Да я и не спорю. Но… я должна сделать это сама.
— Это что — суеверие?
— Нет. Может быть. В общем, я должна сама, и все. Это поможет мне все сорганизовать в голове.
«Потому что теперь все они принадлежат тебе, — подумал Рорк. — И это тоже своего рода близость».
— Ну тогда я займусь своей работой.
— Мне нужно посидеть еще пару часов. Ложись спать, как только ты…
— Я по возможности предпочитаю спать с моей женой. Мне хватит работы на пару часов.
На самом деле он не сомневался, что Ева просидит у себя в кабинете гораздо дольше.
Ева уже забыла, который час должен быть в Африке, к тому времени, как позвонила в охотничий клуб, зато она твердо знала: в Нью-Йорке два часа ночи.
Сначала она решила попробовать окольный путь уловок и недомолвок, но быстро передумала. Если кто-то из сотрудников или владельцев охотничьего клуба или еще кто-нибудь вздумает вступить в контакт с Дадли или Мориарти и рассказать им, что она интересуется этим делом, что ж, она не против.
Пусть всполошатся, она готова им в этом поспособствовать.
Закончив разговор, Ева взглянула на свои записи. Проводник сначала осторожничал, потом стал откровеннее. Ему явно была симпатична Мелли Бристоу, Ева это сразу почувствовала.
Этот человек сказал ей, что до сих пор не понимает, как и почему она вдруг ушла так далеко из лагеря. Он так и не понял, как и почему она ни с того ни с сего забрела на территорию, где, как всем было отлично известно, охотилась львица.
Так и не смог смириться с мыслью о том, что она оказалась столь беспечной, или о том, что она вдруг
