понравилось ли бы нашему приятелю, если бы это все произошло.
Мохаллет вопил:
— Мы все уйдем, а вы тут взорветесь!
— Давайте! — отрезал Док. — Убирайтесь и подыхайте!
Мохаллет ушел, видимо, тоже блефуя. Но вскоре вернулся, подгоняемый зудом.
— Мы вас выпустим, если вы согласитесь…
— Мы ни на что не согласимся! — резко парировал Док.
На этот раз Мохаллет сам себя превзошел в сквернословии. Он изрыгал проклятия минуты три, даже не делая остановок, чтобы набрать воздух в легкие. Потом спросил:
— Каковы ваши условия?
— Пошлите девушку открыть нам дверь. Потом вы и ваши люди будете подходить по одному и сдавать оружие. Потом вы все соберетесь на палубе.
— И что будет?
— Мы дадим вам лекарство от вашей болезни. Кроме этого, мы ничего не обещаем.
Мохаллет снова ушел. Его долго не было. Раздавались крики, топот. Несколько раз было слышно, как двигали ящики в помещении кладовой.
— Что-то они замышляют, — с тревогой заключил Монах.
Вдоль корпуса 'Ныряющей' по-прежнему журчала вода.
— Не понимаю, где мы можем находиться. На всем протяжении этого побережья нет ни одной реки, — сказал Ренни.
К переборке подошел Мохаллет и сердито прокричал:
— Мы принимаем ваши условия!
Девушка открыла дверь, как и было договорено. Глаза ее сияли. Радостно, взволнованно и совершенно неразборчиво она что-то говорила на своем родном языке.
В кормовом отсеке показались злобные лица.
— Бросайте оружие! — закричал Док.
Пистолет заскользил по решетчатому полу. За ним другие, потом ружья.
— Не забудьте свои отравленные ножи и мечи!
Сверкая в лучах электрического света, на пол посыпались ножи и мечи. Куча оружия все увеличивалась.
— Мать родная! — крякнул Ренни. — Их амуниции хватило бы на целую армию!
Наконец Мохаллет прорычал: — Это все! Давайте лекарство!
Док минутку постоял, глядя на коричневых парней.
Сказать, что они испытывали большое неудобство, значило ничего не сказать. Пальцы их безостановочно расчесывали воспаленную кожу, но от этого становилось еще хуже, так как химический состав проникал все глубже.
— На палубу! — скомандовал Док.
Люди Мохаллета попятились. Слышно было, как они взбирались по трапу, ведущему к главному люку, что над рубкой.
— Пойди, приготовь антидот, Монах, — распорядился Док.
Монах поспешил в свою тесную каюту. Куда бы он ни ездил, при нем всегда был исключительно компактный набор химических реактивов. Этого набора хватило бы, чтобы обеспечить целую лабораторию. Монах сразу заметил, что в реактивах кто-то рылся. Но ничего не разбили.
Для такого химика, как он, не составило труда приготовить снадобье, которое немедленно снимало зуд.
Вбежал поросенок. Его, по всей видимости, не слишком беспокоило вещество, от которого так сильно страдали люди.
Монах рассмеялся: — Ну и дубленая же у тебя кожа! Неплохо закалили тебя аравийские блохи!
Он обильно смочил поросенка антидотом, приговаривая: — Давай наведем красоту, тебя ведь скоро поцелует Хэм!
Монах вернулся к остальным, и они пошли на палубу.
Выбирались осторожно, опасаясь новой подлой проделки Мохаллета и готовясь ей противостоять.
Первым поднимался Ренни. Когда его голова была уже над люком, он не смог сдержать возгласа изумления.
— Силы небесные!
Их окружала кромешная тьма. Когда они спускались в машинный отсек лодки, было утро и ослепительно сияло солнце. Не могла же ночь наступить так быстро. Да и не бывает таких непроглядно темных ночей.
Вода бурлила и рыдала. Казалось, ее засасывает в огромную воронку. Воздух пульсировал, как возле водопада, струи которого непрестанно шумели и плескались. Звуки эти были приглушенными. Раньше, находясь в лодке, друзья их не различали. Они тогда слышали только омывающее лодку течение.
Вскоре не осталось сомнений, что 'Ныряющая' пришвартована. Из темноты справа прозвучал голос Мохаллета:
— Уаллах! Скорее давайте лекарство!
Ему вторили другие голоса, в которых проступало отчаяние. Люди умоляли избавить их от мучений. Док Сэвидж и раньше предполагал, что быстрая капитуляция Мохаллета объясняется требованиями его невежественных приспешников. Теперь он видел, что так оно и есть.
Направив луч фонаря в сторону, откуда доносились голоса, Док увидел огромный выступ скалы, гладко отполированный водой, которая трудилась здесь веками, распиливая камень.
— Подземная река! — воскликнул Ренни. — Мы находимся в большой подземной реке!
Эхо подхватило громкий голос инженера и принялось швырять, множить и перекатывать его. Сразу после этих раскатов раздался страшный грохот. Казалось, наступил конец света. Мир словно раскололся надвое, а затем какая-то сила снова сдвинула его половинки вместе. Будто титан хлопнул в ладоши.
Грохот взрыва все ширился, пока не стал невыносимым.
За ним последовали другие звуки, будто дробь тарахтела в жестяной банке, только неизмеримо громче.
Воды подземной реки поднялись, вздулись. Поток напоминал колоссальную змею, сделавшую глубокий вдох.
На этой страшной поверхности 'Ныряющая' болталась, как щепка. Швартовы лопнули в один миг, будто это были шпагаты.
Док железной хваткой вцепился в ролик, другой рукой нашарил и схватил кого-то за шиворот. Это оказалась беловолосая девушка. Благодаря Доку она не упала за борт.
Он крикнул друзьям, чтобы держались крепче. Но даже его мощный голос потонул в грохоте, заполнявшем все пространство огромной пещеры. Эхо многократно усиливало звуки, и без того оглушительные.
И все же, пусть медленно, шум начал стихать. Лодку уже не так сильно швыряло.
С кормы раздался гулкий голос Ренни: — У всех все нормально?
— Тебе бы лучше заткнуться, — голос Длинного Тома звучал резче обычного. — Смотри, что ты наделал, когда крикнул первый раз!
Док поднялся на ноги и понес девушку к люку. Она за все время ни разу даже не вскрикнула. А сейчас, зная, что ее все равно не поймут, молчала.
К счастью, только один люк был открыт. Вода попала внутрь, но ее было там не так много, чтобы лишить лодку плавучести. Док включил насосы, чтобы откачать воду до того, как она доберется до аккумуляторной.
Он повернул рычаг, который должен был запустить двигатели. Не сработало. Он попробовал включить электромоторы. Снова не получилось. Док бросился в машинный отсек. С первого взгляда стало ясно, что Мохаллет осуществил то, в чем раньше подозревал людей Дока. Он снял некоторые важные части машин, достаточно легкие, чтобы унести без особых затруднений.
