— Конечно, Батавия, — сказал какой-то мужчина.
Во время обыска Монах едва сдерживался от негодования, но ничего не мог поделать.
— Сейчас, — приказал ему Батавия, — ты спустишься в лодку.
Монах повиновался.
— Хэм! — воскликнул он, войдя в каюту, Хэм неподвижно лежал на койке. Монах подскочил к нему, схватил щегольски одетого адвоката за запястье и, обнаружив пульс, успокоился, Хэм был жив! Более того, он постепенно приходил в сознание. Вот он пошевелился, открыл глаза, моргнул и уставился на Монаха. Вскоре, окончательно придя в себя, Хэм нахмурился.
— Что за дурацкая идея, — проворчал он, — подкрасться сзади и ударить меня по голове.
— Послушай, Хэм, — воскликнул Монах, — это не я ударил тебя.
Вошел Батавия, ткнул Монаха дулом пистолета и рявкнул: — Сядь и заткнись!
Монах присел на транец рядом с девушкой.
У Майами Дэвис были связаны руки и ноги. Она дрожала, но не издавала ни звука, поскольку ее губы были заклеены клейкой лентой.
Шелестя макинтошем, Батавия направился к трапу.
— Попробую связаться с шефом, — сказал он своим друзам. — Пусть даст указание, что с ними делать дальше.
Батавия вышел.
Монах задумчиво молвил:
— Что бы я хотел узнать сейчас, так это об их привидениях…
Подошел какой-то угрюмый тип и пригрозил Монаху своим пистолетом.
— Слушай, обезьяна, ты у меня на мушке! Закрой пасть!
Монах замолк.
Дождь, стекая с крыши каюты, заливал палубу; ветер хлопал фалами на мачте. Небольшие волны плескались о борт корабля.
Вскоре вернулся Батавия. Он хмурился.
— Мы прикончим их позже, — проворчал он. — Я не смог связаться с шефом.
Монах неодобрительно посмотрел на Майами Дэвис.
— Когда вы разговаривали с Доком, — заметил он, — вы пытались навешать ему лапши на уши.
Девушка кивнула. Клейкая лента не позволяла ей разговаривать.
— Вы наломали дров, — не унимался Монах. — А теперь мы в западне.
Батавия взял с полки свайку — металлический прут длиной около фута, диаметром в пол-дюйма с одного конца и заостряющийся к другому, который применялся для разделения волокон канатов.
Батавия помахал свайкой перед носом Монаха.
— Еще одно слово, и я проколю твой язык это штукой!
— Почему бы вам не отпустить нас? — с надеждой проговорил Монах.
— Приятель, — зловеще ухмыльнулся Батавия, — тебе не повезло. Ты вляпался в скверную историю.
— И насколько она скверная?
Батавия ткнул острым концом свайки в грудь Монаха.
— Ты словно таракан, — сказал он, — на пути парового катка.
Затем Батавия отдал несколько распоряжений.
— Первым делом мы должны избавиться от их машины, — промолвил он.
Один из его подручных пробормотал: — Не спохватился бы Док Сэвидж!
— Для Дока Сэвиджа мы кое-что приготовим! — пообещал Батавия.
Его смуглая кожа и черты морщинистого лица выдавали латиноамериканское происхождение. Кроме привязанности к серым цветам, у него была еще одна отличительная черта, касающаяся сигар. Сигары Батавия курил тонкие, почти в два раза тоньше и на пару дюймов длиннее, чем обычные.
Батавия вынул одну из сигар из целлофановой обертки, сунул в рот и попытался закурить, используя современную зажигалку, сконструированную специально для раскуривания сигар. Но зажигалка не сразу сработала.
— Черт бы побрал эту штуковину! — выругался Батавия.
В конце концов ему удалось раскурить сигару.
Затем из одного из карманов макинтоша он вынул катушку дюймовой клейкой ленты. Полосками этой ленты он заклеил рты Монаху и Хэму.
— Аденоиды! — дико вскрикнул Монах, перед тем как пластырь залепил ему губы.
С кляпом во рту и больными аденоидами можно умереть от удушья.
Монах сделал вид, будто не может дышать носом.
Он притворился, что задыхается, стал метаться, отчаянно свистеть носом, надувать щеки, словом, делал все, чтобы показать, что задыхается.
Батавия зашел Монаху за спину и стукнул его тяжелым концом свайки. Бедный химик растянулся на полу и тут же стал нормально дышать.
— Эта уродливая обезьяна, — выругался Батавия, — большой выдумщик. Ты что, думал всех перехитрить и избавиться от ленты?
Пленников вытолкали через люк, вывели на док и погнали по улице.
— Надо побыстрее избавиться от их машины, — напомнил Батавия.
Батавия пошел к лимузину, на котором приехали Монах и Хэм. Двое направились за ним. Он открыл дверь и, как только заглянул внутрь, был встречен воинственным хрюканьем и сердитым бормотанием. Батавия посветил фонариком на заднее сиденье.
Поросенок Хабеас и обезьянка Химия щурились от ослепляющего света фонарика.
— Настоящий зоопарк! — проворчал Батавия и сел в машину. Когда зверюшки попытались убежать, он захлопнул дверцу, заперев их в автомобиле.
Выехав на док, Батавия направил машину к краю пристани и выпрыгнул из нее, захлопнув дверцу. Машина доехала до края дока, перевалилась и с всплеском упала в воду.
— Ты оставил там поросенка и обезьяну! — пробормотал один из его «соратников».
Батавия стоял на краю дока и слушал, как на поверхности воды лопались большие пузыри. Он быстро осветил фонариком воду. Вода была покрыта пленкой нефти, и пузыри, выскакивавшие из воды, были похожи на испуганных белых зверюшек.
— Ты оставил поросенка и обезьяну в машине! — повторил тот же человек.
— Мне не понравилось, как эти чертовы твари пялились на меня, — сказал Батавия, бросил сигару с пробковым мундштуком в воду и вынул новую.
Затем они отвели пленников к двум машинам, припаркованным на соседних улицах. Пленники и часть людей Батавии уселись в одну из машин.
— Ребята, отвезете пленников к боссу.
— А ты что будешь делать? — поинтересовался мужчина.
Батавия вынул изо рта сигару и мрачно засмеялся.
— Приготовлю подарок для Дока Сэвиджа!
Машина с пленниками уехала. Батавия исчез в темноте, направившись к маленькой шхуне. Часть его людей двинулась за ним.
Глава VI
Охота за часами
Док Сэвидж завершил полный осмотр старого мрачного склада с жестяной крышей. Но, несмотря на все старания, поиск не дал результатов.
Бирмингем Лоун выглядел разочарованным. Он насвистывал какой-то мотив, а оставшуюся часть времени посмеивался или просто наблюдал.
