Владимир Томсинов,
заведующий кафедрой истории государства и права юридического факультета МГУ, доктор юридических наук, профессор, зам. председателя Ученого совета по защите диссертаций
Ювенальное кривосудие
То, что сейчас происходит, напоминает мне человека, который зажигает дом, а потом создает пожарную команду, чтобы его тушить. Я думаю, пожарная команда обречена на неудачу. Кто-то ведь заинтересован в создании этой команды. Заинтересованы, прежде всего, те люди, которые в нее поступили на работу, — они получают зарплату. В бюрократии действует один закон: стоит создать какой-либо орган, этот орган работу себе всегда найдет. Если создали такой орган — ювенальную юстицию, будьте уверены, они найдут семьи, в которых ребенка надо лишить заботы родителей. Они должны оправдывать свою зарплату, это еще одна причина, по которой у нас ухватились за эту идею и всячески ее навязывают.
Защитники введения ювенальной юстиции аргументируют свою позицию тем, что в последнее время значительно возросло количество детей, живущих в неподобающих для их развития условиях. Алкоголизм, наркомания действительно являются тяжелейшими проблемами современности. Здесь-то и начинает работать софистический прием подмены тезиса. Итак, у родителя проблемы, например пьянство. Следует вывод: ребенка следует отобрать, родителя лишить прав. Эту возможность пытаются срочно закрепить законодательно. Может, родителю надо просто помочь?..
Ювенальная юстиция — это попытка взять под контроль семью, попытка навязать какие-то свои стереотипы. Но сама связь ребенка с матерью — благо, самое важное для него. Обратите внимание на поведение маленьких детей. Во время игры ребенок постоянно подбегает к матери, чтобы она его погладила, прикоснуться к ней. Мы под надуманными предлогами отрываем его от матери, государство берет этого ребенка под защиту, а в каком положении оказывается мать? Это очень тонкая ткань, которая разрывается…
Родительская любовь — первейшее право ребенка. Почему об этом забывают? На семье держится государство. Об этом знали еще древние. Я думаю, что распространение ювенальной юстиции — это удар против государства, подрыв государственности.
Юстиция — это правосудие, правосудие у нас осуществляет профессиональный суд. А в ювенальной юстиции здесь получается, что суд вершат люди, не имеющие достаточного образования, не имеющие достаточных для этого качеств. Мы должны здесь придумать другой термин. Это не ювенальная юстиция, не ювенальное правосудие, а ювенальное кривосудие.
Мы смотрим на фашизм, как на политический режим, но одновременно фашизм — это система воспитания. Первое, что сделал Гитлер, придя к власти, — заменил учителей в школах. И он прямо говорил: «В моих орденских замках подрастет молодежь, которая ужаснет мир». Так и произошло.
Из фильма «Стена»
Лариса Беляева,
доктор юридических наук, профессор Академии управления МВД РФ, академик Академии социально-психологических наук, заслуженный юрист России, полковник милиции в отставке
Ювенальный суд в царской России
Родителей, которые не могут или не хотят осуществлять соответствующим образом воспитание детей, необходимо все-таки ограничивать в родительских правах. И здесь я обращаю внимание именно на этот термин. Ограничивать в правах, но не лишать их, поскольку ребенок никогда не хочет, чтобы его лишили родителей. Он хочет, чтобы они были, но он хочет, чтобы они стали лучше…
На самом деле законы всех проблем не решают. И упование на то, что нужно ужесточить, усовершенствовать, ничего не значит. Благополучная семья та, где ребенку хорошо, — а это не юридический показатель, проблема не юридическая. Это дух, семейная атмосфера. Родителей нужно учить этому. И если мы хотим покончить или, по крайней мере, сократить беспризорность и правонарушения, нужно заниматься семьей.
Сторонники ювенальной юстиции очень любят говорить, что царская Россия — первая в мире страна, где был учрежден ювенальный суд. Это правда, но не вся. То, о чем не говорят сторонники ювенальной юстиции, и является главной проблемой всех современных споров. Это права родителей. В царской России права родителей были неотчуждаемы. Родитель мог ограничиваться в правах, только если сын поступал на государственную службу, а дочь выходила замуж. Основанием для прекращения родительской власти была только смерть родителей и более ничего. Указом императора Николая II вводился особый порядок судопроизводства для детей и подростков, совершивших преступление. Все судебные церемонии, которые могли напугать ребенка, были отменены.
С несовершеннолетними судебное заседание велось в форме беседы. Судья обращался к нему на «ты» и говорил примерно так: «Ну, Ваня, расскажи, что у тебя случилось?» Для судьи главное было раскаяние, а не наказание. Судья принимал отлагательное решение. Это значит, что сначала он отдавал его под попечительство родителей, если это было возможно.
В царской России существовал институт попечителей из достойных граждан, которые наблюдали за неблагополучным или осужденным подростком. Даже в этом случае у родителей их права не изымались.
Тогда это называлось «педагогический присмотр». Попечитель информировал судью, как ведет себя несовершеннолетний. Через два-три месяца судья проводил с ним беседу и спрашивал, как он себя ведет, чем занимается. А у судьи документы уже были. Если он продолжал посещать кабаки и вожжаться с девками низкой кондиции, то судья отправлял его в колонию на три месяца.
В Своде законов Российской империи существовала целая глава, которая так и называлась: «О власти родительской», — в ней перечислялись и права детей, и обязанности родителей. Но в любом случае юридической доминантой были именно права родителей. «Власть родительская простирается на детей обоего пола и всякого возраста». Родители для исправления детей строптивых или неповинующихся имеют право употреблять домашние наказания, заключать в тюрьму и приносить жалобы в судебные установления. Сейчас предлагается все сделать наоборот.
Если мы пороемся в архиве — например, Вологодском, мы увидим сообщение от священника, который говорит, что воспитанник такой-то прибыл в такой-то уезд, проживает с родителями, занимается земледельческим трудом. «Со мною он беседовал, я дал ему наставление на путь истинный и благословил на добрые дела».
В личных обидах или оскорблениях от детей на родителей не приемлется никакого иска — ни гражданским, ни уголовным порядком. Но правило сие не распространяется на те случаи, когда родители в отношении детей своих покушаются на такие деяния, которые по общим законам подлежат наказанию уголовному. Т. е. если родители истязают детей, не кормят, не обучают, заставляют заниматься противоправными действиями, тогда местное начальство было обязано предоставить необходимую защиту притесняемым, а виновные родители подлежали суду. Но даже в этом случае их не лишали родительских прав, хотя ребенок мог оказаться в попечительском доме или патронатной семье. Действовала презумпция невиновности.
Система, которая стала складываться в конце XIX в., не получила развития по одной-единственной причине: началась война, судьи были мобилизованы на фронт, разруха в стране, некому этим было заниматься. В первые годы советской власти прежние люди продолжали развивать эти идеи.
После революции было сделано немало для искоренения беспризорности. Достаточно вспомнить деятельность выдающегося педагога Макаренко. Но ни в советское время, ни в наше судьбу детей не решают единолично. Опыт зарубежных стран показывает, что при введении ювенальной юстиции все решается практически единолично ювенальным судьей или социальным работником.
Не случайно поэтому в первые годы советской власти, когда появились комиссии по делам несовершеннолетних, они не могли быть представлены единолично.
