меня в Лондон, но я сказала, что тогда сама приеду на почтовом дилижансе, – не переводя дыхания, выпалила Сара. – Как я рада видеть тебя!
– Добрый вечер, Дарлстон. Извините, что мы привезли этого сорванца без предупреждения.
Питер обернулся и увидел Ричарда Уинтона и Фебу, наблюдавших за встречей сестер.
– Ричард? – Пенелопа узнала его по голосу. – А где Феба?
– Я здесь, дорогая моя! – сказала сестра, подбегая к ней.
Шумная получилась встреча. Все три сестры говорили одновременно, а Гелерт выражал радость тем, что неистово лаял и носился между ними, чуть не переворачивая стулья.
– Спасибо, что приехали, Уинтон, – перекричал шум Питер, протягивая руку.
Уинтон дружески пожал ее и сказал:
– Благодарить не за что, Дарлстон. Пенни дорога мне как сестра. Кастер все объяснил.
– Хорошо. Отобедаете с нами? Где вы расположились?
– Мы же в доме моей сестры и с удовольствием останемся на обед. Тем более что Кастер уже сказал прислуге, что мы остаемся, – улыбнулся Ричард.
– Молодец! Кстати, где он? – спросил Питер.
– В библиотеке, уткнулся в шахматы. Сара ему там мат ставит.
– Вот как? – удивился Питер. – Кастер в шахматах весьма силен.
– Боюсь, не как Сара, – рассмеялся Ричард. – Джон Фолиот был мастером и научил дочерей. Я боюсь играть против Сары. Она разбирается в шахматах не хуже Пенни. Фебу я обыграл три раза из пяти. Но подозреваю, что одну партию она отдала, чтобы не уязвить мою гордость. Сара и Пенни в этом не такие деликатные, как вы еще сможете убедиться.
– Может, пойдем спасем его? Медоуз, когда будет готов обед?
– Через двадцать минут, милорд.
– Прекрасно. Спасибо, Медоуз.
– Вы же дадите нам доиграть? – возмущенно спросила Сара, расслышав последние слова. – Мы с мистером Кастером так славно проводим время. После обеда он обещал научить меня играть в пикет.
– Что ж, это может дать бедняге Джорджу шанс спасти свою честь после вашей шахматной партии, – рассмеялась Пенелопа. – Вы сможете доиграть позднее.
Под конец обеда леди вежливо удалились, оставив джентльменов наслаждаться портвейном и бренди. Присутствие за обедом слуг не позволило обсудить злободневные вопросы, потому мужчины не засиживались долго, а почти сразу присоединились к дамам в гостиной.
Горел камин, и несколько ламп заливали комнату теплым светом. Гостиная была большой, изысканно меблированной, но без показной роскоши. Пенелопа с Фебой устроились на диване, а Сара с Гелертом сидели на ковре перед камином. Все три смотрели на вошедших джентльменов, а Гелерт приветствовал их ударами хвоста по ковру. Питеру показалось, что после смерти матери здесь никогда не было так уютно, по-домашнему. Видимо, Пенни внесла такие перемены. Феба уступила ему место рядом с Пенелопой, а сама подсела к Ричарду; Питер смущенно уселся возле жены. Она сразу повернулась к нему:
– Питер, мы тут все, Феба, Сара и я, посоветовались и думаем, что будет лучше, если Сара останется с нами. Со мной всегда будет компаньонка, от которой не пойдут никакие слухи. Как ты думаешь?
Питер не ожидал такого вопроса.
– А как ты думаешь, что скажет ваша мама? Идея неплохая, но она может возразить, что я подставляю под угрозу двух ее дочерей. Кроме того, я собирался сам присмотреть за тобой.
– Если Пенни угрожает опасность, то я должна быть рядом! – заявила Сара.
Питер улыбнулся ей:
– Нам всем угрожает опасность из-за моего чудовищного кузена. Твоя мама может предпочесть другой вариант, когда тебе опасность угрожать не будет. И я не сомневаюсь, что Уинтон предпочтет, чтобы Феба была вне опасности.
– Естественно, – отозвался Ричард. – Но если их не спрашивать, то и не узнаешь, что они сами думают. По-моему, лучше, чтобы они были в курсе. Я написал миссис Фолиот и изложил ей положение дел. Сама она приехать не сможет, потому что больная подруга нуждается в ее помощи. Она написала, что если с Сарой будут проблемы, то нам следует отослать ее в Бат, хотя, как она думает, ее младшая дочь была бы полезнее в Лондоне. Так что если она пришлет за Сарой, то я удивлюсь.
– Хорошо. Сара остается здесь. Пенни даст ей все, что нужно, на сегодняшнюю ночь. А завтра мы пошлем за вещами, – сказал Питер, за что был награжден сияющей улыбкой невестки и объятием жены. – А что Джордж?
– Я могу поехать в свою нору, а могу остаться тут, как посчитаете нужным, – ответил тот.
– Давайте-ка обсудим, что и как нам делать, – задумчиво протянул Ричард. – У нас два возможных способа действий, как я понимаю. В первом случае мы ясно даем понять Фробишеру, что охраняем Пенни с Дарлстоном и все знаем о нем, голубчике. Сразу припугнем его. Во втором – можно вести себя хитрее, изображать, будто мы ни о чем не догадываемся.
– Замечательно! – вмешалась Сара. – Его надо выкурить!
– Если бы его целью была Сара, – продолжил Ричард, – то второй вариант был бы предпочтительней. Но мы хотим отвести угрозу от Пенни, потому первый вариант более приемлем, полагаю.
– Несомненно! – с чувством отозвался Питер. – Не хотелось бы пренебречь мнением Сары, но я не намерен давать своему кузену ни малейшего шанса напасть на Пенни. В третий раз ему может и повезти… Джордж, ты останешься здесь, если не возражаешь.
Джордж кивнул, охотно соглашаясь:
– Мне здесь много лучше, чем в моей норе.
– Не огорчайся, Сара, – успокоила сестренку Пенелопа. – И тут может быть совсем не скучно, пока мы будем пугать Фробишера.
– И ты сможешь играть с мистером Кастером в шахматы, – улыбнувшись, добавила Феба.
– Весьма благодарен, – без энтузиазма согласился Джордж.
– А что Каррингтон? Он же ваш друг. Где он сейчас? – спросил Ричард.
– К сожалению, в Бате. Увяз в семейных делах, – откликнулся Питер. – Я не могу сейчас просить его о помощи. В основном потому, что он обязательно согласится, а я думаю, ему сейчас не стоит решать еще и наши проблемы.
– Жаль, но с этим ничего не поделаешь, – задумчиво кивнул Ричард. – Кстати, как мы начнем нашу компанию запугивания?
Питер помолчал.
– Думаю, если Пенни согласится, мы могли бы начать в осенний бальный сезон. Там мы встретим Джека, и это даст нам возможность надавить на него. Джордж говорил мне, что Джек распространял отвратительные слухи о нашем с Пенни браке, так что мы сможем заодно эти слухи пресечь.
Сара недовольно поморщилась:
– Конечно, я не хочу, чтобы пострадала Пенни, но думаю, это не сработает. Как мы узнаем, что он вправду испугался? Он может только затаиться на время, а потом опять взяться за старое. Нельзя же всю оставшуюся жизнь гадать, нападет Джек или не нападет!
Все примолкли. Сара абсолютно точно показала слабость их замыслов.
– Что меня беспокоит, – наконец собрался с мыслями Питер, – так это угроза твоей сестре. Но если Джек поймет, что до нее добраться не сможет, он, пожалуй, нацелится на меня.
– Нет! – выкрикнула Пенелопа. – Ты не должен стать живой мишенью. Этого не будет!
Страх в ее голосе удивил всех. «Неужели она обо мне так заботится?» – изумился Питер. Он знал, что нравится ей, что приятен физически, но чтобы любить?.. Дарлстон почувствовал себя пристыженным, потому что он-то ее не любил, хотя иногда сомнения закрадывались в сердце.
– Пенни… – выдавил он из себя.
Пенелопа расслышала неестественность в его голосе и поняла, что выдала себя. Она попыталась отшутиться:
– Я еще слишком молода, чтобы остаться вдовой.
В ответ на ее слова раздался дружный смех.
– Хорошо, – снова заговорил Ричард. – Давайте вначале посмотрим, испугался ли он. Я думаю, мы сможем понять, если он притворяется.
– Так будет лучше, – кивнула Пенелопа. – Не хочу, чтобы в меня снова стреляли в упор.
Позднее, оставшись одна в своей спальне, Пенелопа мысленно высекла себя за то, что так глупо выдала свои чувства. Дурочка! Ему совсем не нужна твоя любовь! Вздыхая, она откинулась на подушки.
– В конце концов, он хоть как-то стал заботиться обо мне, – прошептала она. – Стал неизменно добрым, нежным.
Ее мысли вернулись к той ночи, которую он провел в ее постели. Она себе представить не могла, что все может быть так замечательно. Трепеща от воспоминания, она гадала, придет ли он к ней снова. Подумала, не пойти ли к нему самой, но не решилась от страха, что так выдаст себя еще больше.
Легкий стук в дверь сбил ее с мыслей.
– Войдите! – крикнула она, откидывая одеяло, чтобы сесть.
Вошел Питер со свечой в руке, – по стенам заплясали тени. Он смотрел на Пенелопу, почти скрытую за пологом постели.
– Питер, это ты? – робко спросила она, когда шаги приблизились к ней.
– Да. Я только хотел убедиться, что тебе удобно, – ответил он, глядя на нее сверху вниз.
Он гадал, знает ли она, что Эллен постоянно выбирает ей рубашку, которая почти ничего не скрывает. От взгляда на нее в нем загорелось желание, но он сдерживал себя, думая, что жена, должно быть, устала. Но и ждать еще одну ночь он не мог.
– Мне очень хорошо, – улыбнулась Пенелопа и протянула к нему руку. Каждая частичка ее тела жаждала, чтобы он остался, но она просто сказала: – Доброй ночи.
Он взял ее руку, поцеловал и всмотрелся в ее лицо. Сердце его запрыгало от того, что он там увидел: любовь, желание, доверие.
Не отпуская ее руки, он сел на кровать, поставил на столик свечу и обнял ее.
– Похоже, и впрямь ночь обещает быть доброй, малышка, – прошептал он, откинул одеяло и залез в постель.
Разомкнув на мгновение объятия, он сорвал с нее рубашку и прижал ее к себе. Она прильнула к его груди. Питер застонал от возбуждения, когда ее рот раскрылся под его губами, как цветок.
