случайную встречу, он спросил:
– Позвольте леди Иденхоуп и мне проводить вас до дому. Уверяю, мы не доставим вам неприятностей.
Она решительно покачала головой:
– Спасибо, милорд, но меня ждет экипаж.
Чувствуя, что она хочет остаться одна, Дарлстон не стал настаивать.
– Тогда мне остается вернуться к леди Иденхоуп. Доброй ночи, мисс Фолиот. Очень приятно было встретить вас так неожиданно. Пожалуйста, передайте мои наилучшие пожелания вашим родителям и, естественно, вашей собаке.
– О! Гелерт! Даже я не рискнула бы взять его на концерт! Доброй ночи, милорд! Раз уж мне суждено было проиграть пари, я рада, что это из-за вас.
– Вы очень любезны, мисс Фолиот. Доброй ночи!
Дарлстон вернулся к леди Иденхоуп, которая наблюдала за происходящим с явным удивлением.
– Ну вот, теперь пойдут сплетни. Это и в самом деле мисс Фолиот? – спросила она, когда они вышли на Ганновер-сквер.
Дарлстон не успел ответить, потому что из экипажа, стоящего неподалеку, раздался мужской голос:
– Привет, Дарлстон! Так это мисс Фолиот? Очаровательная девушка! Как раз для тебя!
Дарлстон поморгал в ответ на дружеское замечание лорда Варбоу, который понимающе подмигнул ему и крикнул своему кучеру:
– Гони, а то я замерз до смерти!
Экипаж загромыхал по мостовой, а Дарлстон смотрел ему вслед.
Еще несколько знакомых Дарлстона продолжили дело, начатое лордом Варбоу, отпустив несколько незлобивых, но бестактных шуток.
К тому времени как Дарлстон доставил леди Иденхоуп к ее дому, он уже знал способ положить конец сплетням и догадкам хотя бы на время.
Пять дней спустя леди Каролина Давентри уехала в Париж. А еще через три дня появились достоверные сообщения, что лорд Дарлстон находится на пути в Дувр, чтобы сесть на следующий пакетбот. Светское общество принялось обсуждать эту новость, забыв домыслы о том, что Дарлстон волочится за очаровательной мисс Фолиот. А для собственного увеселения запустило и другие сплетни.
Лорд Каррингтон вернулся в город, покачал головой и сказал Кастеру:
– На следующий сезон будет то же самое! Если только этот безмозглый болван не вобьет себе в голову, что должен жениться на Каролине Давентри!
Потрясенный, Джордж оторвал взгляд от «Ведомостей»:
– Не думаешь ли ты, что она так сильно его прихватила?!
Каррингтон цинично взглянул на него:
– Могу спорить, что именно этого она и хочет. Что касается Питера, он, кажется, думает, что все женщины одинаковы. С таким отношением он бог знает что может натворить.
– Боже милостивый! – воскликнул Кастер, глядя в газету.
– Что там?
– Мистер Фолиот погиб в дорожном происшествии.
– Боже! Беда какая! Молодой Джеффри – совсем еще слабак. Он вмиг спустит все наследство. Вот горе-то для мисс Фолиот. Я уверен, что она любила отца.
– Грустно все это, – кивнул Джордж. – Надо подождать, пока вернется Питер. Тогда посмотрим, что будет. Ехать за ним смысла нет. Он только взбесится.
– Я бы не стал винить его за это. Ему тридцать два, и он сам должен уметь позаботиться о себе. Даже притом, что временами он ведет себя как осел.
Глава 3
Дарлстон провел все лето и большую часть осени во Франции, усугубляя тем самым озабоченность друзей. После продолжительной остановки в Париже, откуда приходили сообщения о том, что лорд совершенно запутался в сетях леди Каролины, он посетил серию домашних вечеринок в разных загородных замках, которые также были отмечены присутствием английской красавицы леди Каролины Давентри.
Наконец в последних числах октября Джордж получил короткую записку из поместья Дарлстона, в которой говорилось, что благородный хозяин вернулся и был бы искренне рад принять у себя адресата, как только тому будет удобно. В конце было просто приписано: «Каррингтона я тоже пригласил, и надеюсь, что вы оба погостите у меня. До Рождества, если хотите. Извини, что был таким негодным корреспондентом.
Джордж с облегчением вздохнул. Казалось, его светлость не имел безотлагательных планов насчет Каролины. Он ни за что не оставил бы в это время года Дарлстона одного. Еще мальчишкой он раза два проводил Рождество в семье Дарлстон и знал, что Питер в это время чувствует себя особенно одиноким.
Таким образом, он и Каррингтон направились в поместье Дарлстонов, строя тайные замыслы, как удержать Питера подальше от беды. Все прошло хорошо, и, когда шесть недель спустя Каррингтон уехал к сестре и к матери в Бат, Джордж увез Питера к лорду и леди Фэфорд, чтобы провести каникулы в их молодой семье.
Джорджу показалось, что, когда Питер в конце января вернулся в свое поместье, с него схлынула желчность и он был в большей мере самим собой, чем предыдущей весной. В начале апреля дом Дарлстона на Гроувенор-сквер превратился в копошащийся муравейник, готовившийся к приезду хозяина.
Лорд Дарлстон стал веселиться, не выказывая и намека, что ему это может быть в тягость. Он удостаивал своим присутствием ярмарку невест и прилежно танцевал со всеми миленькими дебютантками, но никто не заметил и признака, что какая-либо из них привлекла его больше, чем другие. Но много ли надо, чтобы подтолкнуть мужчину к опрометчивым поступкам!
Так, однажды под вечер в конце мая он сидел в своем кабинете и лениво почитывал отчет из поместья, когда его прервал дворецкий.
– А, Медоуз! Что случилось?
Дворецкий покашлял, как бы извиняясь:
– Прошу прощения, что побеспокоил, но некий господин хочет видеть вашу светлость. Очень настырный. Говорит, что останется в холле, пока не увидит вас. Он ужасно взволнован из-за чего-то, что касается вашей светлости, и не доверяет никому, чтобы передать сообщение. Даже имени своего не называет!
– О боже! Как мелодраматично! Хоть приличный с виду этот господин?
– Очень приличный.
– Хорошо, Медоуз, впусти эту таинственную персону, – распорядился Дарлстон.
Он откинулся в кресле, ожидая визитера и сгорая от любопытства. Вскоре перед ним стоял прилично одетый джентльмен лет сорока.
– Добрый день, мистер… э…
– Если это не обидит вашу светлость, я бы не хотел связывать это со своим именем, – медленно сказал джентльмен. – Только скажу, что я работаю редактором в «Ведомостях». Часа два назад это принес мне один из моих парней. – Он показал конверт со сломанной сургучной печатью.
– Продолжайте, – подбодрил его Дарлстон. – Внимательно вас слушаю.
– Да, милорд. Парень этот очень наблюдательный, и он сказал, что леди, которая принесла его, выглядела весьма взволнованной и задавала странные вопросы о том, как мы проверяем достоверность объявлений и всего такого. Она будто бы хотела о чем-то предупредить парня. Он взял деньги и выписал квитанцию, как положено, но потом испугался, пришел ко мне и все рассказал. Когда я прочел объявление, решил, что должен непременно свериться с вами. Прочтите сами, милорд. – Он протянул конверт.
Дарлстон развернул объявление и сразу уловил знакомый аромат, которым пропиталась бумага. Он читал, и брови его хмурились. Визитер даже побледнел, когда Дарлстон поднял глаза и спросил ледяным тоном:
– Парень описал, как выглядела та леди?
– Да, милорд. Он сказал, что она в возрасте – лет пятидесяти или шестидесяти. Одета просто. Дала ему шиллинг; и он даже брать не хотел, поскольку решил, судя по платью, что она стеснена в средствах, хотя, несомненно, леди.
Дарлстон помолчал:
– Я благодарен вам и тому парню. Это объявление исходит не от меня, но я буду еще более вам признателен, если никто не узнает, что оно попадало к вам. – Говоря, он залез в ящик стола и вытащил пачку бумажных денег, отсчитал несколько купюр и протянул их визитеру.
Тот поблагодарил и быстро ушел, оставив за спиной самого разгневанного господина во всем Лондоне.
Дарлстон подошел к камину, бросил объявление в огонь, посмотрел, как оно сгорело, и вернулся к столу. Он написал коротенькую записку и позвонил в колокольчик. Когда вошел Медоуз, он передал ему записку и коротко приказал:
– Будь добр, доставь это леди Каролине Давентри немедленно!
Ни слова не говоря, Медоуз взял записку и вышел.
Сразу после десяти часов вечера Дарлстон вышел из своего особняка, одетый в атласные бриджи и фрак, что говорило о том, что он направляется на бал!
Лакей в ливрее, поспешивший открыть дверь господской кареты, подивился, что могло вогнать хозяина в такое дурное расположение духа.
– Брук-стрит! Захватим мистера Кастера, – последовал короткий приказ, и карета покатила, громыхая по булыжникам мостовой.
Седок откинулся на подушки, терзаясь горьким разочарованием в «прекрасном поле». Его бросало в дрожь от мысли о предстоящем бале, который он обещал посетить. Орды молодых нескладных девиц, стремящихся поймать мужа….
– К черту их всех! – зло бросил он. – Засяду за карточным столом, буду пить бренди.
Карета незаметно для него остановилась, и послышался веселый голос Джорджа:
– Проснись, Питер, спускайся с облаков.
Дарлстон удивленно посмотрел на открывшуюся дверь.
– Извини, Джордж, задумался.
– Плохая привычка, – пошутил Джордж, влезая в карету. Рассмотрев лицо друга, он обеспокоенно спросил: – Что случилось, Питер? От твоего вида молоко скиснет.
Питер помолчал немного и потом взбешенно выкрикнул:
– Каролина!
– Что, заболела? – уточнил озадаченный Джордж.
– Как же, заболела! Послала в
