гомон наполнял ледяную бухту, заставлял позабыть о холоде.
— Курорт, ядрена вошь! — радостно гоготнул рядом Константин Лишнев. — Русский север, мать его! Приехали.
Дима не понял, ругался верзила или радовался красоте окружающего пейзажа. Бывший студент только-только успел подумать, что, наверное, верзила-спецназовец вообще не умеет радоваться величию и великолепию чего бы то ни было, как его отвлекли от размышлений.
— Что встали, кого ждем? — закричал Салидзе, поднявшийся на палубу последним. Видимо, проверял, не осталось ли на борту чьих-то вещей. — Вперед! Вперед! Двадцать метров вперед, на борт катера. Бегом!
— Слышь, бригадир! — внушительно произнес Лишнев, не двинувшись с места и удержав Святослава Фокина, который рванулся исполнять команду. — Ты, это, понтов-то сбрось! Надо сесть в лодку — так и скажи. Мы те что? Мы дети грудные, а?
— Да ты с кем так… — начал было Жора, но его перебили.
— Поддерживаю! — басовито рыкнул один из пассажиров первой каюты — видимо, неформальный лидер бывших зэков. — Следи за базаром, начальник!
Салидзе стал красным, как помидор. Видно было, что ему неприятно сопротивление подчиненных, но сейчас, когда явно никто не собирался принимать его сторону, бригадир решил не идти на конфликт.
— Хорошо! Хорошо! — быстро, торопливо проговорил Жора, поднимая руки в успокаивающем жесте. — Хорошо, мужики! Сейчас не время для споров. Судно должно немедленно выйти в море, пока не начался шторм. Пожалуйста, — он сделал упор на слове «пожалуйста». — Пожалуйста, займите места в катере. Вместе с вещами. Побыстрее.
Все расселись по деревянным скамейкам за минуту, а может, и меньше. Почти сразу после этого, словно невидимая команда наблюдала за действиями пассажиров, загудели электромоторы. Лебедки оторвали маленький катер от палубы. Стрела крана развернулась, и легкая посудина закачалась над волнами, на очень даже приличной высоте.
Александр Гарин рискнул выглянуть за борт, вниз, и ту же стал белым, как хлопья пены у подножия скалы.
— Что, круто? — хохотнул Лишнев, опустив мощную пятерню на плечо съежившегося от страха паренька. — Медвежья болезнь не мучает?
Сашка только затряс головой, плохо соображая, о чем говорит верзила.
— Смотри, не испорти нам тут воздух! — радостно заржал Константин.
От юмора бывшего спецназовца Диму Клокова внутренне передернуло.
— Хорошо, что коровы не летают! — загоготал Лишнев, тыча пальцем в птиц, пикировавших к морю. — Правда, если эти дуры сиранут на башку, тоже мало не покажется.
«Господи, до чего же этот Лишнев тупой!» — подумал Клоков. А через мгновение забыл обо всем, потому что вновь неприятно заныло в желудке — лебедки заработали с сумасшедшей скоростью, опуская катерок на воду. Ощущение было куда противнее, чем в скоростном лифте. И чем-то напоминало свободное падение в воду вместе с суденышком.
Впрочем, до свободного падения дело не дошло. Катер мягко шлепнулся днищем о воду. Салидзе отцепил тросы, и посудина, рыкнув дизелем, устремилась к берегу. Она прошла так близко от корпуса ледокола, что Дима, изо всех сил задиравший голову в попытке прочитать название корабля, так и не смог что-либо разглядеть, кроме букв «е» и «о».
— Я заинтригован, — сообщил всем Марат Доценко. — За время путешествия не увидел ни одного члена экипажа, кроме стюарда. Вот и сейчас — катер идет к берегу, кто-то есть внутри — рулевой, моторист, — а мы их не видим. Прячутся от нас, что ли?
— Дак в чем проблема-то, Марат? Ты открой дверь в машинное отделение, да и загляни, — посоветовал Лишнев.
— Хрена с два, — жизнерадостно отозвался Доценко. — Не откроешь ее. Заблокирована.
— Как это заблокирована? — удивился верзила, потянулся к двери, дернул за ручку. — И в самом деле…
Почесав затылок, он поднялся с места, подошел к рулевой рубке, попытался толкнуть створку. Но и тут было заперто.
— Зашибись, — резюмировал бывший спецназовец и оглядел сотоварищей. — Что это значит, братва?
— Винт! — вдруг негромко сказал тот самый пассажир из первой каюты, что вступил в пререкания с Салидзе вслед за Лишневым. — Открой дверь!
— Момент, Леха! — один из любителей карточных игр тут же пружинисто вскочил с места, приблизился к рулевой рубке, доставая из кармана связку отмычек.
Клоков догадался, что странная кличка «Леха-Гестапо», которую он слышал вечером от карточных игроков, принадлежала неформальному лидеру зэков.
— Щас сделаем! — ухмыльнулся Винт и подмигнул Лишневу.
— Сядь на место! — нервно приказал Салидзе. — Сядь! Дверь не трожь. Так начальство приказало. Вы не должны общаться с экипажем корабля. И ты сядь, Лишнев. Костя… Пожалуйста. Мы уже прибыли…
И действительно, пассажиры, увлекшись борьбой с дверью, чуть не пропустили торжественный момент. Суденышко как раз проходило мимо огромной каменной стены. Казалось, пологие склоны покрыты сплошным ковром, сотканным из разноцветных лоскутков — малиновых, красных, зеленых, желтых, оранжевых. Некоторые кусочки покрывала имели очень яркие краски. Даже небольшие возвышения, то ли кочки, то ли камни, были покрыты растительностью и напоминали брошенные на ковер мягкие подушки.
— Вот это балдеж! — пробормотал Винт, забыв про рубку управления и запертую дверь. — Потом, когда вернусь, ни за что не смогу рассказать братве, как
— Мхи, — коротко выдохнул Доценко. — Мхи и лишайники. Я такое уже видел.
Салидзе подозрительно покосился на Марата, но промолчал. От Димы Клокова не ускользнуло беспокойство бригадира. Чем дальше продвигалось дело, тем очевиднее становилось, что неведомое руководство компании, нанявшее людей на работу, всеми силами пыталось скрыть, куда и на чем перебрасывается группа. В эту схему логично вписывалось то, что пассажирам не давали узнать названия корабля, а иллюминаторы корабля старательно замазаны копотью. И запертые двери, и запрет экипажу судна разговаривать с наемными рабочими, появляться в тех местах, где они находились.
Фактов для того, чтоб делать выводы, пока было маловато, но Дима невольно задумывался о том, что все далеко не так просто, как показалось вначале. Это была какая-то неправильная буровая. Конечно, выпускнику университета ни разу в жизни не приходилось бывать в таких местах, но уж больно странным выписалось начало рабочей вахты.
Будь у Димы побольше опыта, он, при своих аналитических способностях, давно бы понял, что бригаду «подписали» на что-то нелегальное, преступное. Но жизненного багажа у бывшего студента питерского вуза было совсем немного, а потому парень лишь отгонял прочь тревожные мысли, вместе с другими пассажирами маленького кораблика любуясь красотой окружающей дикой природы.
Суденышко еще чуть пробежало вперед, и перед скитальцами открылась новая интересная картина. Казалось, будто какой-то исполин протащил по скалам плуг, выпахав в них широкие проходы. Теперь путешественники разглядели, что сбоку, слева, за «плечом» огромной скалы, открывается пролив, который ведет в глубину острова.
— Ледники, что ли? — пробормотал Марат Доценко.
Клоков покосился на товарища.
— Ледники, — повторил Марат. — Думаю, только движущийся лед мог пропахать в скалах такие борозды…
Катер, ловко обогнув небольшой скальный выступ, выскочил к отмели, и тогда пассажиры увидели… домишки. Небольшие домики, вросшие в землю. С серыми, залепленными пылью и грязью окнами.
— Матерь Божья, да здесь целый поселок! — подал голос кто-то.
