капитан, а также мой превосходный сержант, но капитан уже слишком примелькался в этой местности.
— Короче говоря, вы не доверяете вашим стражам столь полно, сколь стоило бы, — весело прокомментировал Исаак.
— Кое в ком из моего окружения может взыграть любопытство. Я могу, не колеблясь, доверить многим из них золото нашего собора или любой секрет, которым обладаю, — сказал епископ. — Но только не документы его величества. Поэтому речь шла о любезности для Дона Педро.
— Мы должны оказывать поддержку его величеству всем, чем можем, — сказал Исаак. — И история случилась небезынтересная. — Он рассказал епископу о впавшем в ярость мастере Луисе, которому противостоял храбрый престарелый охранник.
— Этот мастер Луис — настоящая заноза в пятке, — пожаловался епископ. — Мое ежедневное испытание, но по-своему укрепляет душу. Вы с ним знакомы?
— Едва-едва, — сказал Исаак. — Он не относится к числу моих пациентов.
— Он постоянно отирается у дверей моей приемной с какими-то нелепыми требованиями принять меры по поводу недостойного поведения его соседей, — усмехнулся Беренгер. — То же относится и к людям, живущим в том доме. Сомневаюсь, что он с ними хорошо ладит. Они не жили в своем поместье, по меньшей мере, лет двадцать, вполне успешно обходясь услугами управляющего. Я пришел к выводу, что тот, кто имеет к поместью непосредственное отношение — возможно, даже сам хозяин дома — должно быть, верный слуга короля.
— Судя по всему, так оно и есть, Ваше преосвященство, — согласился Исаак.
— Но в настоящее время меня куда больше беспокоит другой слуга короля.
— Паскуаль Робер состоял на службе его величества? — спросил Исаак.
— Именно так, — кивнул Беренгер. — И его величество будет весьма недоволен, когда узнает, что он был убит возле наших ворот чуть ли не у нас на глазах, а мы даже представления не имеем, кто мог это сделать.
— Кое-что мы все-таки слышали, — осторожно начал Исаак. — Хотя, если это был его убийца, то надо искать преступника, способного бегать так же быстро и бесшумно, как ветер.
— Действительно? — переспросил Беренгер.
— Да, Ваше преосвященство. Иначе как он мог уйти от погони ваших офицеров?
— Как быстро их отправили в погоню? — спросил Беренгер.
— Достаточно быстро, Ваше преосвященство, — подтвердил Исаак.
— Мне показалось, что прошло довольно много времени — достаточно долго, чтобы убийца мог переплыть реку и скрыться.
— Мне так не кажется, Ваше преосвященство, — возразил Исаак.
— Вы ошибаетесь, мастер Исаак. Мы услышали ужасный звук, а гораздо позже появился Паскуаль. И все это время мы стояли, словно каменные истуканы, ничего не предпринимая.
— Порой время играет забавные трюки с нашими органами чувств, Ваше преосвященство, — пробормотал лекарь. — Вы случайно не заметили следов крови на муле?
— У меня не такое острое зрение, мастер Исаак, — сказал Беренгер. — И меня куда больше беспокоил человек, нежели мул. Несомненно, кто-нибудь что-нибудь видел. Бернат, — позвал он, и его вездесущий секретарь появился из соседней двери.
— Слушаю, Ваше преосвященство?
— Была ли кровь на муле Паскуаля?
— Одну секунду, Ваше преосвященство. — И Бернат вновь исчез из виду.
— Мы говорили о времени, которое прошло на самом деле, Ваше преосвященство, — поправил Исаак, — а не о том, что прошло, прежде чем мы приступили к действиям.
— Вы были напуганы, мастер Исаак? — спросил Беренгер.
— Меня можно испугать, Ваше преосвященство. Но не звуками человеческой жестокости. Это слишком обычное дело. В то утро на рассвете я слышал крик человека и стук копыт по мостовой. Но чего я не слышал, Ваше преосвященство, так это звука копыт уносившегося вдаль всадника. Ни топота человеческих ног.
— Верно, — кивнул Беренгер. — Я тоже. Иначе я бы запомнил.
— Итак, — продолжал лекарь, — после интервала, когда человек может сосчитать до двух, моя жена закричала. Именно тогда и появился Паскуаль?
— Так оно и было.
— Я слышал несколько разных типов шагов. Мне сказали, что сам Паскуаль сделал несколько, прежде, чем к нему бросился Улибе. Улибе поймал его уже в падении, а увидев нож, тут же позвал на помощь. Стражи выбежали сразу же. Начнем считать с этого момента, — неожиданно сказал лекарь, отбивая ритм одной ладонью по другой, а затем остановился. — Охрана уже за воротами, но ни малейшего следа убийцы.
— Убийце понадобилось так мало времени, чтобы скрыться? — удивился епископ. — Вы уверены?
— Вполне уверен, Ваше преосвященство. Мои собственные чувства меня никогда не подводят.
— И человек не мог нанести подобный удар с дальнего расстояния.
— Нет, Ваше преосвященство. Если бы у него в спине была стрела, было бы легче поверить, что он вскрикнул, когда она в него попала, — сказал лекарь. — Разумеется, нельзя исключать, что дверь ближайшего дома была открыта специально для убийцы.
— Кто-нибудь — особенно вы, мой друг, с вашим чутким слухом — наверняка бы это услышал, — возразил Беренгер. — Вы не услышали. — Он помолчал. — И кто же из граждан Сен-Фелиу, живущих в расположенных возле ворот домах, были столь недоброжелательно настроены против Паскуаля Робера, что возжелали его смерти? Не могу в это поверить, — твердо сказал Беренгер. — Он вел скромную, бедную событиями и незаметную жизнь. Никто не знал его как представителя власти или богача. Никто. Я в этом уверен.
— Значит, на него напали раньше, — сказал Исаак.
— Вы правы, — согласился Беренгер. — На Паскуаля напали на некотором расстоянии от города, и он добрался до ворот в поисках помощи.
Дверь отворилась, и Бернат ввел в комнату капитана гвардии.
— Его преосвященство интересовался, была ли кровь на муле убитого?
— Да, капитан. И что же?
— Да, — кивнул тот. — На боку и на седле. Конюхи стерли ее безо всякой задней мысли, никому из них и в голову не пришло, что кому-то понадобится ее разглядывать.
— В таком случае на Паскуаля напали, когда он ехал верхом на муле, — пробормотал епископ.
— Я тоже так думаю, Ваше преосвященство, — сказал капитан. — И он должен был еще какое-то время продержаться в седле. Когда нож торчит в ране, кровь вытекает не так обильно.
— Совершенно верно, — печально кивнул Исаак. — И мы сами его добили, вытащив нож из раны.
— А что еще вам оставалось делать? — удивился Беренгер.
— Ничего, — покачал головой лекарь. — Он не смог бы выжить с ножом в спине, и рана была слишком глубокой и широкой, чтобы остановить кровь, это было уже не в нашей власти.
— Друг мой, я видел это оружие. Никто бы не выдержал такого удара, — успокоил его епископ.
— Возможно, — пожал плечами Исаак.
— Но наверняка довольно сложно нанести всаднику такой точный удар, да еще в спину, — заметил епископ.
— Должно быть, они ехали рядом и доверяли друг другу, — предположил капитан.
— Вы хотите сказать, что он был убит другом? — спросил Беренгер.
— Другом или нет, трудно сказать. Но наверняка не тем, кого считаешь своим врагом. С врагами так беспечно себя не ведут.
— Это даст мне кое-какую пищу для размышлений, — сказал епископ. — Благодарю, капитан, за вашу помощь. И Бернат… — добавил он, отпуская обоих мановением руки.
— Ваше преосвященство недовольны тем, что сказал капитан, — заметил Исаак, едва те
