Вероломство, Юсуф, вырастает из жадности, замешанной на зависти, и частенько становится уделом младших сыновей. — Он медленно шел по тропе, окидывая внимательным взглядом все вокруг. — Верен он нам или нет, он отбывает в Валенсию с ящиком, который должен доставить по нашему поручению, и здесь проблем уже создавать не будет.
— В Валенсию, ваше величество? — изумился Юсуф.
— Наиболее разумный способ предотвратить возможные проблемы здесь — это занять его чем- нибудь в другом месте. Человек должен быть счастлив, когда у него есть хотя бы один или два верных товарища. Таких, кому он может доверить свою жизнь или, что еще сложнее, свои мысли, — добавил дон Педро. — Я был счастливейшим принцем. Господь так распорядился, что в юности я был окружен врагами, которые многому меня научили, а затем появились несколько человек, которым я мог доверить любой секрет. Господь был также настолько милостив, что дал мне преданную королеву, которая в своих знаниях об управлении государством превосходит любого принца, а еще несколько человек, к чьим советам стоит прислушиваться. — Он остановился и оглядел спящий лагерь. — С твоим кораблем пришла тяжелая весть о том, что один из друзей моей юности был убит у меня на службе.
— Возможно, ваше величество, настанет день, когда и я заслужу ваше доверие, — сказал Юсуф.
— Не сомневаюсь, Юсуф, — ответил король. — Да защитит тебя Господь в твоем путешествии.
Марк поджидал Юсуфа около палатки, держа в руках узел с его вещами.
— Кто-то рылся в лекарствах, — тихо произнес он.
— Когда? — встревожился Юсуф. — И как? — удивился он, потому что каждую ночь по крайней мере один из них спал перед входом в их маленькую кладовую.
— Наверное, той ночью, когда нас обоих здесь не было, ответил тот. — Когда я вернулся, новый парень, которого прислали нам в помощь, шумно сопел во сне. Его не разбудил бы и трубный глас, возвещающий о конце света.
— Что-то пропало?
— Тот пузырек, — сказал Марк, — он был полон?
— Да, — ответил Юсуф.
— А сейчас нет. Я же говорил, что это будет искушение.
— Но ведь никто об этом не знал, — возразил Юсуф. — Только ты и я.
— Но мы же говорили об этом вслух, — заметил Марк. — В день вашего приезда.
— Но они были в таком тяжелом состоянии…
— Кроме двоих, которых выписали следующим утром.
— Я даже не знаю, кто это был, — жалким голосом сказал Юсуф. — Я их не заметил.
— Один из них — это добрый друг лорда Пере Бойля, дон Мануэль, — ответил Марк. — А вам лучше поторопиться, молодой господин. Ваш корабль вот-вот отчалит.
Когда прибыла стража, чтобы сопроводить дона Мануэля к его величеству, они обнаружили его бессильно развалившимся в кресле. Около его безжизненно повисшей руки валялась серебряная чаша. Один из странников наклонился и дотронулся до его щеки.
— Думаю, мы опоздали, — сказал он капитану. — Он холодный, как сырая баранина, и твердый, как дерево. Мертв с минувшей ночи, я думаю.
— Это избавляет нас от некоторых проблем, — заметил капитан.
Когда его величеству доложили о происшествии, он удивленно поднял брови.
— Ну что ж, хорошо. Где его приятель?
— Отбыл на судне в Валенсию, ваше величество, — ответил капитан. — Как было приказано.
— Хорошо, — удовлетворенно произнес дон Педро.
Глава 14
Прошло пять ночей, прежде чем ее величество вернулась в свой маленький лагерь на холме. К этому моменту платье лишилось своей красивой дорогой отделки из горностая; мех с великой осторожностью отложили в сторону, количество шкурок, размер и состояние каждой из них были занесены в учетную книгу, а платье вернулось к служанкам, отвечавшим за гардероб ее величества.
Сразу после этой процедуры донья Томаза исчезла в своей палатке и затем вернулась с кипой превосходного полотна. Она схватила свою протеже за руку и подтащила ее к столу, на котором она тут же разложила принесенную материю.
— Вот, сказала она. — Тебе нужна сорочка, да и еще куча всяких вещей, как я полагаю, раз ты приехала сюда вообще без всякого имущества.
— Откуда это? — спросила Клара, ощупывая ткань. — Оно просто великолепно.
— Моя мать не перестает присылать мне полотно для свадебных сорочек, — прошептала Томаза. — И я как послушная дочь шью их. У меня уже шесть штук. Думаю, что этого уже достаточно. А она каждый раз забывает, что уже присылала.
— Шесть! — воскликнула Клара. — И ты их никогда не носила?
— Нет, ответила Томаза. — У меня и без них полно сорочек.
— Столько шить! — произнесла Клара. — Как ты выносишь такую работу? Или это делает твоя горничная?
— Конечно, нет. У меня самой очень хорошо получается. Пойдем, я покажу тебе.
На самом дне ящика лежали две сорочки из великолепного тяжелого шелка.
— Вот, — сказала она, вынимая одну из них. — Правда, сшито прекрасно?
— А зачем ты привезла их сюда? — спросила Клара. — Или ты собираешься выйти замуж на Сардинии?
Томаза прыснула.
— Нет, хоть я во всеоружии, как видишь. Предполагалось, что здесь я буду их вышивать. Но у меня получается не очень. Я и рисунок придумать никак не могу, на нитке у меня постоянно образуются узелки, которые невозможно распутать. Вот посмотри. Я пыталась вышить ракушки вдоль горловины, получилось просто ужасно.
— Давай сюда, — сказала Клара, забирая сорочку у Томазы. — Раз тебе не нравится, я очень аккуратно спорю всю вышивку.
И пока Томаза шила для Клары сорочку из тонкого полотна, та превратила простой узор из ракушек в сложный узор, в котором дикие животные выглядывали из-за кустов, покрытых цветами. Когда она закончила вышивку с правой стороны горловины сорочки, она протянула Томазе, чтоб та взглянула на ее работу.
Томаза взвизгнула, напугав остальных дам.
— Вы только посмотрите, — сказала она. — Это лев. И он улыбается.
— Потому что это свадебная сорочка, — объяснила Клара.
После этого Кларин гардероб стал всеобщей заботой. Такая умная, талантливая, учтивая юная дама, каким бы ни было ее таинственное происхождение, просто должна быть, тут все были согласны, из хорошей семьи, и заслуживала всяческого сочувствия.
— Всю ее семью зверски убили иноземцы, а их замок сожгли. Спаслись только донья Клара и ее служанка, и они обратились за милостью к ее величеству, которая хорошо знала их семью, — шептала на ушко той или другой даме донья Томаза. — Она не осмеливается назвать вслух свое полное имя, потому что есть еще такие жестокие люди, которые не погнушаются разделаться и с ней самой, чтобы прибрать к рукам все, чем они владели. Но ее величество, разумеется, знает, кто она. Один мой родственник написал мне о ней с просьбой проявить доброту к бедняжке… но даже он не назвал ее имени.
