— Следующий шаг — миаи, как я понимаю? — спросил отец.
— Это можно устроить, — отозвался Окубо. — Сагара очень хотят встретиться.
Затем все вежливо распрощались. Гости уехали, и отец Хираты обратился к жене:
— Нога разболелась от долгого сидения. Нужно принять лечебную ванну.
Хирата помог матери наполнить ванну горячей водой и травами. Отец уселся на подушки, опустив тонкую искривленную ногу в воду.
— Отец, я не хочу участвовать в этом миаи, — сказал Хирата. Его голос дрогнул, хотя он сложил руки на груди и широко расставил ноги. Он руководил сотнями детективов и солдат Сано, но все еще пасовал перед властью отца — ему тяжело было противиться отцовской воле. — Меня огорчает, что вы начали переговоры о браке за моей спиной.
Злой огонек вспыхнул в глазах старика.
— Это мое право договариваться от твоего имени, а твой долг повиноваться мне, — рассердился он — Ты пойдешь на миаи и выполнишь наши обязательства. Потом, если тебе не понравится эта девица Сагара, мы можем вежливо отказаться от предложения. Есть немало хороших кланов, готовых выдать за тебя дочерей.
— Отец, мне не нужен никто, кроме Мидори. Прошу вас, не заставляйте меня жениться на другой! — Хирата в отчаянии упал на колени. — Позвольте мне взять в жены женщину, которую я люблю. Пожалуйста, простите правителя Ниу и возобновите переговоры о нашей свадьбе.
— Если ты пришел сюда в надежде уговорить меня, то напрасно тратишь время. — Отец согнул в воде ногу и сердито посмотрел на нее. — Я запрещаю тебе жениться на дочери правителя Ниу. И приказываю выбрать одну из девиц, которых сочту подходящими.
— Но, отец…
Старик гневно отмахнулся от него.
— Твое стремление жениться на девице Ниу эгоистично. Это свидетельство неуважения ко мне и достойное сожаления пренебрежение интересами нашей семьи. — Он повернулся к жене, которая добавляла в ванну трав. — Прекрати! Хватит суетиться! — И вновь обратился к сыну: — У нас слишком много ртов, которые нужно кормить, и слишком мало места. Недостойно ожидать, чтобы отец с матерью и их родители, твои сестры и их дети жили на крохи от твоего жалованья, тогда как приданое девицы Сагара наполнило бы рисом наши чашки в уютном большом доме.
От стыда, что он поставил свои интересы выше благополучия семьи, щеки Хираты вспыхнули и сжалась душа.
— У Ниу гораздо больше денег, чем у Сагары. Если я женюсь на Мидори, вы ни в чем не будете нуждаться.
Лицо отца помрачнело.
— Невозможно ни тебе на ней жениться, ни нам разделить богатство их клана, и не только потому, что я против этого брака. — Он повернулся к жене. — Мать, принеси письмо, которое пришло сегодня от правителя Ниу.
Она поспешила из комнаты и вернулась со свитком, который передала Хирате. Тот прочел:
Это мое официальное уведомление о прекращении брачных переговоров между нашими кланами. Нелепо считать, что я выдам дочь за сына такого негодяя, как вы, моего заклятого врага.
Я предупреждаю вашего сына, чтобы он прекратил всякие контакты с моей дочерью. Этой грязной личности запрещается развращать Мидори. Ему не поздоровится, если он осмелится ухаживать за ней. И если он, хотя бы приблизится, я зарублю его собственным мечом и выставлю голову над моими воротами в назидание незваным ухажерам.
Хирата ошеломленно смотрел на листок, а его отец воскликнул:
— Правитель Ниу не только публично оскорбил меня, он еще и тебе угрожает! Ты должен выполнить его требования и держаться подальше от его дочери.
Никогда больше не встречаться с Мидори! Эта мысль ужаснула Хирату.
— Возможно, здесь какое-то недоразумение, которое можно исправить, сев вместе и поговорив.
— Я больше не буду встречаться с правителем Ниу, и нарываться на его оскорбления, — отрезал отец Хираты. — И не приму другого решения по этому браку.
На лице старика застыло каменное выражение, исключающее дальнейшие споры. Но Хирата обещал Мидори, что они поженятся.
— Если правитель Ниу извинится за то, что оскорбил вас, — заговорил он в отчаянии, — возьмет назад свои угрозы и примет меня как зятя, вы передумаете насчет нашей свадьбы?
Отец задумчиво посмотрел на него. Он молчал, но Хирата понял, что тот любит его и желает счастья. Надежда вспыхнула, но тут, же угасла, когда тот покачал головой.
— Если правитель Ниу сделает это, возможно, меня удастся уговорить… Но ты можешь с таким же успехом молиться о чуде, как и ждать, что он изменит свое отношение к вашему браку. Он, похоже, помешался от ненависти к нам. Ты должен научиться жить без этой девицы и свыкнуться с мыслью о женитьбе на другой.
Отец Хираты вытащил ногу из ванны. Когда жена стала вытирать ее куском материи, он снова заговорил:
— Все эти глупости отвлекают тебя от обязанностей. Расследование сёсакана-самы не должно пострадать из-за твоих личных переживаний. Возвращайся-ка к работе.
— Да, отец, — уныло проговорил Хирата и покинул родительский дом; свадьба с Мидори казалась столь же безнадежным делом, как и поимка любовника госпожи Глицинии.
17
— Тихо, не шуми, Кикуко-тян, — прошептала госпожа Янагисава.
Пригибаясь под низкими скошенными балками, мать и дочь пробирались по темному пустому чердаку двухэтажного особняка канцлера. Стропила были затянуты паутиной; пыль, мышиный помет и мертвые насекомые устилали пол. Свет пробивался лишь через вделанные в шпили решетки.
Кикуко шла на цыпочках, прижав к губам палец, ее глаза радостно блестели — она все принимала за игру. Они устроились на матрасе, брошенном на татами, и укрылись одеялом, чтобы защититься от сырости и холода чердака, куда никто, кроме них, не заходил. Она легла на живот, уткнувшись подбородком в сложенные руки, и заглянула в проделанную в полу дырку размером с ладонь.
Это отверстие, спрятанное среди затейливой резьбы деревянного потолка, позволяло госпоже Янагисава обозревать кабинет канцлера. Несколько лет назад она обнаружила тайный ход из своих покоев в крыло мужа. Ночью, когда все спали, она проделала отверстие в полу — секретное окно в его жизнь.
Он никогда не рассказывал о своих делах, да и вообще редко заговаривал с ней, и госпоже Янагисава приходилось постараться, чтобы услышать его голос или узнать, что он делает. А поскольку муж сторонился ее, ей ничего не оставалось, кроме как подсматривать. Возможно, он ни о чем не догадывался, скорее всего просто не обращал внимания.
Сейчас она видела, как он сидит за столом, курит трубку и пишет. Его напомаженные волосы и шелковый халат блестели. Он был один, хотя телохранители скрывались в смежных комнатах за передвижными стенными панелями. Госпожа Янагисава смотрела на него, и ее сердце сжималось.
Он был так же красив, как и в первый день, их знакомства. Она тогда не могла надивиться, чем смогла заслужить такого мужа. Ей следовало знать, что их брак станет именно таким, какого должна была ожидать подобная ей женщина.
Она всегда понимала, что уродлива. Будучи средней из трех детей, она выросла в провинции Кай, в особняке, принадлежащем ее родителям, дальним родственникам Токугавы. Все в их доме были бойкими и
