— Что там? — спросил Ибэ, глядя через плечо Сано.
На листе значилось:
«Макино
Сотня кобанов вперед
Сотня после
Окончательный расчет на следующий день, в плавучей чайной».
Сано ощутил восторг, смешанный со страхом.
— Если я не ошибаюсь, это значит, кто-то нанял кого-то для убийства главного старейшины Макино, — заявил он.
И если Сано все правильно понял, человеком, нанявшим убийцу, мог быть только Даемон. Но Сано не столько радовало успешное раскрытие преступления, сколько заботила мысль о последствиях. Если он обвинит Даемона в убийстве Макино, что тогда? Канцлер Янагисава будет счастлив, что клан Мацудайра себя обесчестил. Властитель Мацудайра впадет в ярость и потребует крови Сано… если тот выживет, ослушавшись приказа сторожевых псов не привлекать к расследованию Даемона и их господ.
— Но кто убийца? — воскликнул Ибэ. — И кто его нанял?
Вдруг снаружи заскрипела лестница, и все настороженно застыли. Кто-то поднимался в дом. Сано с Хиратой оголили мечи и встали по одну сторону от двери, ведущей через кухню к выходу. Ибэ и Отани с мечами — по другую. В комнате сгустилось напряжение. Сано услышал, как открывается дверь. Шаги по кухне. В гостиную ступил самурай.
— Стоять! — велел Сано.
Он прыгнул вперед, направив на самурая острие меча. Хирата, Отани и Ибэ последовали его примеру. Самурай вскрикнул. Он выпучил глаза и в ужасе раскрыл рот, когда четыре лезвия оказались у его горла. Нашарил рукой меч.
— Даже не пытайся! — остерег Сано.
Самурай сглотнул, кивнул и поднял руки, сдаваясь. Ему было двадцать с небольшим. Тяжелая челюсть, квадратная, мускулистая фигура, невысокий рост. Шелковые одеяния и дорогие мечи выдавали представителя высшего класса.
— Кто ты? — спросил Сано.
Прежде чем самурай успел ответить, Отани выпалил:
— Кубо-сан?
Узнавание отразилось на лицах обоих мужчин.
— Что ты здесь делаешь?
— Отани-сан, — с явным облегчением проговорил самурай. — Прошу, не убивайте меня! Позвольте мне объяснить!
— Откуда вы друг друга знаете? — удивился Сано.
Все присутствующие убрали мечи в ножны.
— Он был вассалом Даемона, — сообщил Отани. Потом обратился к молодому самураю: — Немедленно объяснись.
Хирата опасливо покосился на Кубо.
— Я пришел забрать деньги и мечи, которые оставил здесь Даемон, — сказал Кубо. — Я собирался отдать их его семье.
— Это покои Даемона? — уставился Отани на Кубо, потом оглядел комнату.
— Ну да, — неуверенно ответил Кубо. — О них знала только горстка его людей. Нам приказали молчать. Но теперь, когда он мертв, наверное, не имеет значения… или имеет?
Ненадолго воцарилась напряженная тишина; Отани и Ибэ переваривали новость. Потом Отани осенило.
— Это мечи Даемона! Вот где я их видел!
Он выхватил записку из рук Хираты.
— Это писал Даемон?
Кубо вгляделся в почерк.
— Похоже, да.
Ибэ расцвел, соображая.
— Даемон нанял убийцу. Он стоял за смертью главного старейшины Макино.
— Нет! — в ужасе воскликнул Отани. — Не может быть!
— Покои принадлежат Даемону. Записку написал он, — перечислил Ибэ.
— Но… может, мы неправильно ее поняли, — пробормотал Отани с несчастным видом.
— Как еще ее можно понять? — осведомился Ибэ.
Отани открыл рот, затем покачал головой.
— Я что-то не то сказал? — жалобным голосом проговорил Кубо.
— Просто забирай деньги с мечами и уходи, — посоветовал Сано. — Забудь, что здесь произошло.
Кубо поспешно удалился.
— Погодите, вот узнает канцлер Янагисава! — злорадствовал Ибэ. — Как он будет счастлив, что виноват оказался племянник властителя Мацудайры! Теперь его позиции усилятся.
— Но… — выговорил потрясенный Отани. — Мы же не скажем ничего канцлеру. Мы договорились не вмешивать главных и фракции в расследование… правда? — Он бросил на Ибэ умоляющий взгляд. — Мы договорились, что за оба убийства ответит одна из женщин. Мы не можем объявить Даемона убийцей и предателем!
Сано прекрасно понимал, что Отани безумно боится прогневить властителя Мацудайру и сёгуна. Поскольку Даемон мертв и его уже не накажешь, за его преступление заплатит клан и все, кто ему служат.
— Теперь положение изменилось, — заявил Ибэ, вырывая записку из рук Отани. — Я согласился на сговор с вами, потому что он служил общим интересам. Одна из женщин вполне могла быть настоящей преступницей. Но теперь мы знаем правду, и я не могу допустить, чтобы за убийство друга и соратника моего господина наказали невинного человека, в то время как клану Мацудайра все сойдет с рук. И скрывать важную информацию от канцлера Янагисавы я тоже не намерен.
А у Ибэ сохранились остатки чести и верности долгу, подумал Сано, но только если они служили ему во благо. Теперь, когда интересы сторожевых псов разошлись, пошел прахом и их договор. Отани застыл в ужасе — бывший союзник не только оставил его, но и собирался нанести сокрушительный удар по его господину.
— Мои поздравления, вы раскрыли убийство главного старейшины Макино, — обратился Ибэ к Сано. — Поехали обратно в эдоский замок, огласим весть.
— Нет! — закричал Отани, обретя новые силы в ярости. Он в отчаянии повернулся к Сано: — Приказываю вам молчать о том, что мы здесь нашли. Приказываю арестовать Окицу или Агэмаки!
Его слова прозвучали в мертвой тишине. Никто не двинулся.
— Вы идете? — спросил Ибэ Сано.
— Пока нет, — ответил Сано.
Ибэ уставился на него озадаченно, Отани — с внезапной надеждой на отсрочку. Сано сказал:
— У нас недостаточно улик против Даемона.
— О чем вы?! — возмутился Ибэ и помахал запиской: — Вот улика, написанная рукой Даемона, в ней условия его договора с убийцей. Что еще вам надо?
— Подтверждения, что записка — именно то, чем она кажется на первый взгляд, — ответил Сано.
— То, что она написана рукой Даемона и найдена в его покоях, еще ничего не значит, — охотно добавил Отани. — Ее могли подделать и подбросить сюда.
— Вы сомневаетесь в улике, потому что боитесь реакции властителя Мацудайры? — спросил Ибэ Сано.
