четверо умерли не у себя на родине, а в изгнании, то есть пережили психологическую травму эмиграции. Исключение и в этом, пожалуй, лишь Уильям Фолкнер.
Естественно, что подобно тому как М. зрел уже в поздних произведениях Пушкина, Гоголя и Достоевского, так и постмодернизм уже можно 'заподозрить' в 'Улиссе' Джойса, в 'Волшебной горе' Т. Манна и его 'Докторе Фаустусе', то есть в тех произведениях, в которых юмор если и не перевешивает общий мрачный колорит, то, во всяком случае, присутствует в явном виде, и которые строятся, как говорил черт в 'Докторе Фаустусе' - в виде 'игры с формами, о которых известно, что из них ушла жизнь'.
Лит.:
Руднев В. Модернизм // Русская альтернативная поэтика. М., 1991.
Руднев В.П. Модернистская и авангардная личность как культурно-психологический феномен // Русский авангард в кругу западноевропейской культуры. - М., 1993.
МОТИВНЫЙ АНАЛИЗ
- разновидность постструктуралистского (см. постструктурализм) подхода к художественному тексту и любому семиотическому объекту. Введен в научный обиход профессором Тартуского ун-та (ныне профессор Колумбийского ун-та) Борисом М. Гаспаровым в конце 1970-х гг. Находясь в эпицентре отечественного структурализма и испытывая непосредственное влияние Ю. М. Лотмана и его структурной поэтики, автор М. а. отталкивался именно от этого направления, стремясь к тому, чтобы все делать наоборот. Там, где в структурной поэтике постулировалась жесткая иерархия уровней структуры текста (ср. структурная лингвистика), М. а. утверждал, что никаких уровней вообще нет, мотивы пронизывают текст насквозь и структура текста напоминает вовсе не кристаллическую решетку (излюбленная метаформа лотмановского структурализма), но скорее запутанный клубок ниток.
Суть М. а. состоит в том. что за единицу анализа берутся не традиционные термы - слова, предложения, - а мотивы, освовным свойством которых является то, что они, будучи кросс-уровневыми единицами, повторяются, варьируясь и переплетаясь с другими мотивами, в тексте, создавая его неповторимую поэтику. Так, например, в 'Страстях по Матфею' И. С. Баха (этот пример приводился Б. Гаспаровым в его лекциях) мотив креста экземплифицируется не только в соответствующих евангельских вербальных темах, но также и в перекрестной композиции четырех голосов солистов (баса, тенора, альта и сопрано) и в устойчивом графическом символизме креста на нотном стане.
По своим истокам М. а., с одной стороны, восходил к лейтмотивной технике поздних опер Р. Вагнера, с другой - к понятию мотива у А. Н. Веселовского. Но, скорее всего, бессознательным коррелятом М. а. были не соответствующие современные ему построения деконструктивизма Жака Деррида (который тогда был в Тарту малоизвестен и непопулярен), а классический психоанализ Фрейда. Техника свободных ассоциаций, которую Фрейд описывает, например, в 'Психопатологии обыденной жизни', его анализ обмолвок, ослышек, описок и других ошибочных действий (см. психоанализ) весьма напоминает технику М. а. При этом принцип, провозглашенный Фрейдом достаточно эксплицитно - чем свободнее, 'случайнее' ассоциация, тем она надежнее, - открыто не признавался автором М. а., однако на деле все обстояло именно так.
Здесь необходимо сделать оговорку, что само слово 'анализ' применительно к гуманитарным наукам ХХ в. имеет совершенно иной смысл, чем то же слово применительно к естественным и точным наукам. Математический анализ, спектральный анализ, анализ крови, с одной стороны, и психоанализ, контент- анализ, анализ поэтического текста - с другой отличаются прежде всего тем, что в первом случае процедура анализа подвержена верификации и контролю. Применительно ко второму случаю это невозможно и ненужно: бессмысленно делать повторный или контрольный анализ текста (за исключением некоторых строгих областей филологии ритмики стиха, математической лингвистики). И если собрать десять аналитиков (идет речь о психоанализе или о М. а.), то в результате мы получим десять пересекающихся (в лучшем случае) 'анализов' - ибо структура семиотического объекта, например художественного дискурса, неисчерпаема и бесконечна.
Наиболее впечатляющих результатов М. а. добился при разборе достаточно объемистых текстов (идеалом анализа в структурной поэтике было небольшое лирическое стихотворение). Так, в наиболее известной, несколько раз переиздававшейся работе Б. Гаспарова о 'Мастере и Маргарите' при помощи соотнесения таких, например, ассоциативных рядов-мотивов, как: Иван Бездомный Демьян Бедный - Андрей Безыменский - Иванушка-дурачок евангелист Иоанн, - удавалось показать многослойный полифонизм булгаковского романа-мифа (см. неомифологическое сознание, интертекст, полифоннческнй роман), его соотнесенность на равных правах с действительностью булгаковского времени, традицией русской литературы и музыкальной европейской традицией. По Гаспарову, 'Мастер и Маргарита' - это роман-пассион (от лат. раssio-, - оnis - страдания, страсти; так назывались музыкально-драматические действа в лютеранской традиции, повествующие о евангельских событиях, начиная с пленения Христа и кончая его смертью; в работе Гаспарова имеются в виду баховские 'Страсти по Матфею' и 'Страсти по Иоанну'). Работа о 'Мастере и Маргарите' была литературоведческим шедевром, которым зачитывались до дыр и который обсуждали чуть ли не на каждой улице маленького студенческого городка, исторической родине отечественного структурализма (Тарту).
Второе значительнейшее исследование в духе М. а. - книга Гаспарова 'Поэтика 'Слова о полку Игореве' - носит значительно более академически-спокойный характер, хотя по силе и впечатляющей убедительности результатов, включая оригинальный перевод памятника и головокружительные толкования темных мест, это исследование не успутает предыдущему.
Оказавшись в начале 1980-х гг. вместе со своим автором в США, М. а. во многом потерял свою 'национальную идентичность', растворившись в плюрализме 'зарубежных' подходов к тексту, среди которых он был лишь одним из многих. Тем не менее, будучи одним из учеников Б. М. Гаспарова и безусловным сторонником М. а., автор этих строк считает его одним из эффективнейших и эффектных подходов к художественному тексту и любому семиотическому объекту.
Лит.:
Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. - М., 1995.
Гаспаров Б.И. Поэтика 'Слова о полку Игореве'. - Вена, 1984.
Руднев В. Структурвая поэтика и мотивный анализ // Даугава, 1990. - No 1.
* Н *
НЕВРОЗ
- психическое отклонение от нормы, связанное с мучительными переживаниями, но не всегда признаваемое болезнью. Н. составляют основной предмет психоанализа (см.) и рассматриваются им как результат конфликта между различными частями психики. Согласно теории Фрейда, в основе Н. лежит фиксация на определенной фазе либидо или регрессия к ней, сопровождающаяся оживлением инфантильных переживаний и неспособностью механизмов защиты вытеснить неприемлемые для Я влечения. Что это значит? Под фиксацией Фрейд понимает в данном случае задержку в развитии либидо на одной из ранних стадий, что увеличивает вероятность возврата к этой стадии в дальнейшем (этот возврат и называется регрессией) и создает основу для Н.
При этом часть влечений стремится прорваться в сознание и в поступки человека. Для повторного вытеснения развиваются невротические симптомы, представляющие собой, с одной стороны, частичную разгрузку психической энергии с помощью замещающего удовлетворения. Замещение - один из механизмов защиты Я путем замены объекта или потребности. Замещение объекта происходит при невозможности выразить чувства или осуществить действие по отношению к нужному объекту. Например, социальные запреты перемещают агрессию по отношению к начальнику на подчиненных или членов семьи, а потребность, которую не удается удовлетворить, замещают на противоположную. Так, безответная любовь способна превратиться в ненависть, а нереализованная сексуальная потребность - в агрессию.
Чем сильнее напор влечения, тем больше вероятности, что повторное вытеснение потребуется неоднократно и на месте симптомов сложатся невротические черты характера.
Невротический характер - это психическое расстройство, ставшее настолько устойчивым, что под его воздействием произошла перестройка всей личности, в том числе и ее система ценностей. Обладателю невротического характера его поведение представляется нормальным, ибо он соотносит его с образом, в котором уже есть патология. Например, прежде чем приняться за работу, человек каждый раз наводит порядок на своем рабочем столе, причем делает это так долго и тщательно, что на работу уже не остается времени. Если человек страдает от того, что времени на работу не осталось, мы столкнулись с
