('Позвони мне, позвони' или просто обыденное 'Девушка, напишите ваш телефончик') не мешают играть 'телефонной любви' большую роль и в высокой поэзии. Достаточно вспомнить стихотворение Николая Заболоцкого 'Голос в телефоне' (1957), вошедшее в цикл 'Последняя любовь':
Раньше был он звонкий, точно птица,
Как родник струился и звенел,
Точно весь в сиянии излиться
По стальному проводу хотел.
А потом, как дальнее рыданье,
Как прощанье с радостью души,
Стал звучать он, полный покаянья,
И пропал в неведомой глуши.
Сгинул он в каком-то диком поле,
Беспощадной вьюгой занесен...
И кричит душа моя от боли,
И молчит мой черный телефон.
Второй жанр, с которым связан Т. в ХХ в., - мистический. Вспомним, какую роль Т. играет в 'Мастере и Маргарите'; например, когда звонят по Т. в квартиру No 50, слышат там какие-то звуки и голос, поющий: '...скалы, мой приют...', а в квартире пусто. Или фильм ужасов 'Кошмар на улице Вязов', где Т. манипулирует мертвец-убийца Фредди Крюгер. Наиболее выразительный пример мистической роли Т. - эпизод в 'Сталкере' Андрея Тарковского, когда в заброшенной комнате, в самом центре зоны, вдруг звонит Т. и спрашивает поликлинику.
Т. вообще очень тесно связан с сюжетом литературным и кинематографическим - у него для этого много возможностей: ведь он изменяет пространственную модальность 'Там' - на 'здесь' или 'там' и этим дает возможность развитию классического сюжета qui pro quo ('одно вместо другого'). Так, например, в известной комедии 'Разиня' Бурвиль звонит из Италии в Париж Фюнесу, который на самом деле в этот момент находится на одной с ним автозаправочной станции. Секретарша Фюнеса переводит звонок в автомобиль своего патрона, за чем следует комическая сцена разговора по Т. между двумя стоящими рядом машинами, владелец одной из которых думает, что говорит с Парижем, а владелец второй старается укрепить его в этом заблуждении. Другой пример - комедия 'Волга-Волга'. Бывалов звонит по телефону в гараж и надменно говорит: 'Алло, это гараж? Заложите кобылу!'. Между тем гараж находится рядом во дворе и если крикнуть из окна конторы, то слышно будет гораздо лучше.
Вот пример игры с Т. в триллере 'Три дня Кондора'. Когда героя спрашивают по Т., где он находится, он отвечает: 'Здесь'. Потом, чтобы ЦРУ не могло определить его местонахождение, он проникает на АТС и путает все соединительные провода.
Телефонные розыгрыши, анонимные звонки, телефонная неразбериха - все это тоже очень хорошее подспорье для сюжетов массовой литературы и кино. Когда-то в журнале 'Юность' был опубликован рассказ, фамилию автора которого память, к сожалению, не удержала. Назывался он 'Стеснительные люди'. Вся новелла была виртуозно построена вокруг лишь одного элемента телефонной прагматики - молчания в трубку. Схема сюжета такова.
От молодого преподавателя ушла жена и переехала жить к своему отцу. Расстроенный этим, он поставил на экзамене двойку хорошему студенту. Студент понял, что преподаватель чем-то расстроен, и набрал номер, но, когда преподаватель взял трубку, от стеснения стал молчать. Преподаватель же подумал, что это звонит его жена, но не решается начать разговор первой. Тогда он решается позвонить ей сам, попадает на ее отца и молчит в трубку. Тесть думает, что это грабители проверяют квартиру, и говорит в трубку, что напрасно они полагают, что здесь живет один беспомощный старик, - к нему переехала дочь с мужем-спортсменом. Тем временем студент еще раз решается позвонить преподавателю и опять-таки молчит в трубку. Преподаватель вновь уверен, что это жена, и говорит: 'Наташа, я все знаю, какая же ты дрянь!'. Затем студент звонит отцуследователю в милицию, чтобы признаться, что получил двойку, и, естественно, молчит в трубку, а следователь полагает, что это бандит Рыло хочет сдаваться, но не знает, как начать разговор. И следователь подбадривает его: 'Рыло, приходи сдаваться'.
Тем временем грабитель Рыло не знает, что ему предпринять: грабить очередной киоск или идти сдаваться. Он решает позвонить по Т. наудачу, набрав первый попавшийся номер: что ему скажут, то он и сделает. Он попадает к преподавателю, который, взяв трубку, сразу кричит: 'Наташа, возвращайся, я все прощаю'. Рыло идет сдаваться.
Поэтику телефонного разговора во многом изменили различные приспособления и ухищрения: автоответчик, определитель номера, сотовая связь. Электронная почта начинает вытеснять Т.
ТЕЛО.
Парадоксально, но классический реализм ХХ в. практически не замечал человеческого тела, его функциональности. Герой говорил и ел, был тостый или худой. Все это скорее являлось идеологическими характеристиками. Характерно, что первый писатель ХХ в. Чехов впервые четко проартикулировал свое отношение к Т.; говоря о том, что все в человеке должно быть прекрасно, он подчеркнул, что это не только душа, но и одежда. Характерно также, что 'толстый' Чехову приятней 'тонкого', потому что толстый более здоровый, более эстетичный, нежели тонкий в его униженной антиэстетической позе. В этом Чехов порывает с классической традицией ХIХ в., которая жалела 'тонкого' маленького человека и обличала 'толстого'.
Впервые научное обоснование связи телосложения и характера человека дал немецкий психиатр Эрнст Кречмер (см. также характерология, аутистическое мышление). При помощи статистики он связал добродушных толстяков с толстой шеей (пикнический тип телосложения) с сангвиническим характером; тонких и худых - с шизотимическим типом характера (см. аутистическое мышление); атлетический тип телосложения Кречмер рассматривал как смешанный. Позже атлетикам присвоили эпилептоидный, авторитарно-напряженный тип характера, характер воина и политика.
ХIХ в. не замечал ни того, как люди любят, ни того, как они отправляют свои ежедневные потребности, - это находилось за пределами искусства, а стало быть, и за пределами жизни. Полностью культурную значимость человеческого тела и его функций раскрыл Зигмунд Фрейд. Он показал, что бессознательные импульсы и неврозы вызваны травмами раннего детства (позднее его ученик Отто Ранк объяснял их самой тяжелой телесной травмой - травмой рождения (см.) особенностями сосания груди, дефекацией, детской мастурбацией и т. п. Тело и телесные практики стали играть большую роль в авангардном искусстве ХХ в., но подлинное философское осмысление Т. дали французские философы второй половины ХХ в., прежде всего Жиль Делез и Жан Бодрийар.
Прежде всего, человеческое тело значимым образом отличается от Т. животного. Первое отличие - это способность говорить, приспособленность полости рта и гортани для производства речи. Второе отличие - высвобождение человеческих рук вследствие прямохождения, руки становятся созидателями человеческой культуры, и поэтому человеческое общество развивается экстракорпорально (внетелесно).
Т. тесно связано с политикой и властью. Объясним это на примере рассказа 'Муму' И. С. Тургенева, проанализированного в духе французской философии (см. деконструкция) современным русским философом Сергеем Зимовцом. Герой рассказа Герасим хочет жениться на прачке Татьяне, но он глух, у него отсутствует телесная функция, что мешает ему быть полноценным человеком, и поэтому Власть в лице барыни отказывает ему. Тогда он заводит собачку, которая становится чем-то вроде ортопедического устройства, посредником между полузверем Герасимом и миром людей. С этим 'костылем' Герасим пытается вторично проникнуть в жизнь людей, но Власть вновь отталкивает его. Тогда Герасим топит свой 'протез' и уходит в деревню; теперь он совсем стал зверем и Власть в лице барыни ему не страшна.
Политика - это переделка не только души, но и Т. Это отлично понял Булгаков и показал в замечательной повести 'Собачье сердце'. Т. собаки Шарика более человечно, чем человекоподобное Т. Шарикова. Эксперимент не удался. Недаром Шарикову ближе полузверь Швондер, чем его создатель, гуманист профессор Преображенский.
Руки тоже не только создают орудия, все более тонкие и сложные, руки манипулируют в политике, и манипулируют ими. Руками голосуют 'за'. 'Рабочие руки', 'руки пианиста', 'интеллигентские изнеженные руки' - все это стереотипы политики ХХ в. В романе современного русского писателя Владимира Сорокина (см. концептуализм) 'Тридцатая любовь Марины' героиня не может испытать оргазм с мужчинами и
