Опасная тайна

гауптшарфюрер СС Бергер, унтер­шарфюрер СС Пааль, унтершарфюрер СС Фольбрехт и я, приехали на взятой на кожевенном заводе машине с шофером, который был украинцем, на участок, нахо­дившийся примерно в одном-полутора километрах за лагерем, с восемью заключенными нашей тюрьмы, что­бы выкопать могилу...

...Первая группа состояла, по распоряжению Пааля, почти исключительно из безногих.

После того, как я расстрелял первых трех заклю­ченных, вдруг услышал наверху крик. Так как четвер­тый заключенный был как раз на очереди, я быстрень­ко прихлопнул его и, взглянув затем наверх, увидел, что у машины происходит страшная суматоха. Я до того уже слышал выстрелы, а тут увидел, как плен­ные разбегались в разные стороны. Я не могу дать подробных данных о происшедшем, так как находил­ся на расстоянии 40—50 метров. Я только могу ска­зать, что я увидел моих двух товарищей, лежащих на земле, и что двое пленных стреляли в меня и шофе­ра из добытого ими оружия. Поняв, в чем дело, я вы­пустил оставшийся у меня в магазине четвертый па­трон по заключенным, обстреливавшим нас, вставил новую обойму и вдруг заметил, что пуля ударила со­всем рядом со мной. У меня появилось такое ощуще­ние, будто бы в меня попали, но потом я понял, что ошибся. Теперь я объясняю это нервным шоком. Во всяком случае, я расстреливал патроны второго мага­зина по беглецам, хотя не могу точно сказать, попал ли я в кого-нибудь из них».

Чин СД, проводивший следствие по этому делу, кон­статировал:

«Таким образом, из двадцати восьми заключен­ных четыре были застрелены в могиле, два — при по­беге, остальные двадцать два бежали.

Немедленно принятые ротенфюрером СС Гессельбахом меры для поимки беглецов при помощи коман­ды находившегося вблизи стационарного лагеря были целесообразны, но безрезультатны».

А евреи моего города, с целыми руками, с целыми но­гами, до противотанкового рва — до места расстрела — шли около пяти километров вдоль знакомых им дворов, подворотен, скрытых проходов и разных потайных мест Днепропетровска и не то что не нападали на своих мало­численных убийц, а даже не пытались удрать. Почему??

Возможно, возникнет версия, что евреи люди интел­лигентные и не могут никого обидеть, даже своих убийц. Что же, не будем вспоминать про интеллигентный Изра­иль, а вспомним евреев той эпохи. Дадим слово В.Н.Карзину, который раненым попал в плен и на пути в Маутхаузен в декабре 1943 года временно побывал и в Освен­циме.

«Однако, может, стоит привести факт, как с нами, бывшими до этого советскими военнопленными, мно­гие из которых были инвалидами или ранеными, в первый день после прибытия и после санитарной об­работки обошлись в карантинном бараке, куда нас по­местили. Вечером, после «ужина» (один небольшой половник эрзац-кофе), многие наши товарищи собра­лись в группы и обменивались первыми впечатления­ми о лагере. Вдруг в бараке раскрылись ворота (с обо­их торцов его имелись ворота) и в барак ворвалась группа крепких парней, предводительствуемая эсэсов­цем. Они были возбуждены, скорее даже разъярены, эсэсовец с пистолетом, парни с палками, и началось массовое избиение. Из толпы избиваемых поймали несколько человек и увели. Потом нам стало известно, что их привели в другой барак и там за связанные за спиной руки подвесили к стропилам. Но что нас всех потом поразило, так это то, что все, кто избивал нас палками, были «капо» — исполнители распоряжения администрации лагеря, обеспечивающие режим со­держания заключенных, — все они были евреи».

Показать советским пленным, кто хозяин в Освен­циме, евреи могли, а оказать сопротивление своим убий­цам — нет??

Так как все же объяснить, что евреи, шествуя к мес­там расстрела, как вспоминает Нефедов, «в большинстве, вели себя спокойно и даже улыбались»? Только одним — они не знали, куда и зачем их ведут, а когда подходи­ли ко рвам, то там полицейские их плотно окружали, и на людей нападал паралич страха, лишавший их воли к сопротивлению. Вы же прочли у Нефедова, что нака­нуне среди евреев распространялись слухи, что евреев Днепропетровска переселяют «в села немцев-колонистов Сталиндорф, Калининдорф и Ямбург, а немцев, или как их стали называть, фольксдойче — в город».

Но в середине ноября в Днепропетровске уже вовсю ходили и слухи, что в Киеве евреев начали расстреливать еще в сентябре, и поверить в свое переселение евреи мог­ли только тому, кому не могли не верить. Так было и в са­мом Киеве. Бывший диссидент, отсидевший свое в лаге­рях СССР, Михаил Кукобака об этом с гневом пишет:

«Многие слышали историю Бабьего Яра. Но не все знают, почему фашисты так легко уничтожили та­кое огромное количество «евреев». Все было просто. Немцы арестовали 9 раввинов. По «просьбе» немцев все 9 (!) выступили с публичным обращением к ев­реям г. Киева. Мол, просим организованно собрать­ся, и евреи, как элитная нация, будут переправлены в безопасное место. Почему ни один из этих раввинов не сказал людям правды? Почему ни один из девяти не поступил так, как поступают арабы-палестинцы с оккупантами?

Трудно осуждать людей за трусость, если над то­бой самим не стояла «старуха с косой». Но правда в том, что эти раввины (все девять!) лгали людям всю свою сознательную жизнь, как этот Любавичский ребе. Я не знаю их дальнейшую судьбу. Может быть, их тоже расстреляли. Может, они смогли спасти свои шкуры и сегодня продолжают читать Тору в какой-либо синаго­ге в Чикаго или в Тель-Авиве. Бог им судья.

Бог, он-то, конечно, судья, но что-то не верится, что дело только в трусости раввинов.

Ведь как тогда понять подробности уничтожения гет­то Вильнюса? Немцы поставили во главе гетто сиониста Якоба Генса, и тот по очереди формировал партии евре­ев и отправлял их «переселяться». Переселяли евреев не­далеко — в Понары, где их расстреливали в котлованах недостроенных бензохранилищ.

Свидетель-литовец, в те годы подросток, живший в Понарах, рассказывал, что его мать специально выходила к колоннам евреев, почти не охранявшимся, и предупре­ждала их: «Разбегайтесь, вас ведут убивать!» А евреи ей отвечали: «Вас первых расстреляют!» Те же, кто остава­лись в гетто, прилежно работали на немцев и были уве­рены, раз они хорошо работают, то с ними ничего не слу­чится. В гетто работали школы, театр, евреи весело отды­хали на пляже, устраивали спортивные соревнования, а сионист Генс формировал и формировал из них партии для «переселения». Коммунистически и просоветски на­строенные евреи пытались уйти в партизаны, но еврей­ская масса не давала им этого сделать и доносила на них в гестапо — боялась, что немцы за уход в партизаны рас­ сердятся на все гетто.

И вот так Генс «переселил» в могилы 38 тыс. евреев Вильнюса и еще 10 тыс. евреев из округи, но особенно он отличился с еврейским гетто в Ошмянах. Там он уничто­жил всех ошмянских евреев силами еврейской полиции Вильнюсского гетто!

А, по Бакланову, эти раввины, сионисты и полицей­ские никакие не предатели. Ну и что из того, что еврей-полицейский в гетто Ошмян застрелил молодую мать-ев­рейку, а потом взял младенца за ножки и головкой его об угол? Разве он предатель? Это у него бизнес такой: у Бак­ланова один бизнес, а у полицейского другой. И при чем тут предательство? Так надо понимать Бакланова?

Правда, надо сказать, что не каждый Бакланов еврей и не каждый еврей Бакланов. Историк Я. Этингер, опи­сывая к 60-летнему юбилею историю Варшавского вос­стания в вашей же газете, цитирует:

«Как отмечается в изданной в Израиле «Краткой еврейской энциклопедии» (том 6, стр. 658) «первые вооруженные действия еврейских бойцов направля­лись против евреев-предателей. В декабре 1942 года были убиты руководители еврейской полиции в гет­то Варшавы».

Вначале 1943 года «Еврейская боевая органи­зация» заподозрила в предательстве вступившего в контакт с германскими властями и назначенного ими членом юденрата известного в прошлом видного сио­нистского деятеля Альфреда Носсига и вынесла ему смертный приговор, который был приведен в испол­нение 22 февраля» («МЕГ» №15—16, 2003).

Евреи варшавского гетто тоже, надо думать, знали, что такое бизнес, но при этом знали и то, что