— Нет, Сианна, — послышался доброжелательный голос робота, подошедшего к ним с пластиковым стаканчиком кофе в руках. — Прошу прощения, но это моя вина. Вопреки желанию самой Кайлин, я должен был предупредить Гийона о возможных проблемах с ее психикой.
— Моей, что?
— Психикой. Клаустрофобия — довольно серьезная проблема. Поскольку Кайлин достаточно спокойно вела себя в этом помещении с приоткрытой дверью, я предположил, что ее состояние вполне компенсировано.
— Все было бы хорошо, если бы кто-то не закрыл эту дверь! — закричала Кайлин.
— Этим кем-то был я, — отозвался Гийон.
— Ты?
— Ну, откуда мне было знать, что ты оставила ее приоткрытой специально!
— Так ты закрыл и заблокировал ее!?
— Нет, только закрыл.
— Сбой в программе произошел из-за попытки неправильного ввода данных, — перебил их Рихтор.
Кайлин разогнулась в полный рост и с ненавистью посмотрела на них всех. Сианна ехидно улыбалась, Маркус потирал ушибленный лоб, Рихтор смотрел в сторону, Гийон о чем-то размышлял, а Ено, продолжая держать стаканчик с кофе в руках, опять склонил свою железную голову.
— Вам всем наплевать, — тихо прошептала она. — Всем наплевать…
— А чего ты хотела? — спросил ее Рихтор. — Чтобы мы все дружно пожалели тебя, бедняжку?
Кайлин выпрямилась на месте и сжала пальцы в кулаки. Гийон посмотрел в ее глаза и увидел ту же женщину, что стояла перед ним в пустыне вчера. Она была красива. Она была независима и недвижима, словно гора. В этой женщине была сила, внутренняя гордость, которая заставляла ее тело натягиваться, словно струна. В этих темно-синих глазах не было обреченности и беспомощности, только желание бороться, до конца, до последнего вдоха. Кем же была она в прошлой жизни? Что же заставило ее спрятаться под этой толстой скорлупой из убогости и безликости? И кто же она все-таки такая на самом деле?
— Таким как я не нужна ваша жалость. Между жалостью и участием залегает пропасть, которую вы, по всей видимости, не способны узреть.
Все замолчали, в замешательстве всматриваясь в стоящую перед ними хрупкую фигурку. Ее слова поняли лишь двое человек. Оба, каждый в свое время, испытали все это на себе. Взгляды, шепот за спиной и всеобщую жалость к собственному горю. Это бесило, выводило из себя, и хотелось объяснить, что ничего не кончено, что жизнь их продолжается, и они обязательно справятся с этим. Но новые скользящие взгляды словно говорили о другом: 'нет-нет, все ужасно, ужасно'. И тоска вновь наполняла сердце, напоминая о том, что очень трудно забыть.
— Пора идти на обед, — разрушил всеобщее молчание Гийон. — Приведи себя в порядок, — обратился он к Кайлин, — и зайди в мой кабинет.
Все нехотя зашевелились и побрели в сторону выхода.
Как только последняя фигура скрылась где-то в холле, Кайлин, словно исчерпав последние силы, рухнула на пол. Откинув голову, она распустила тугой жгут, сжимавший ее спутавшиеся волосы, и густые волнистые пряди, закручиваясь в причудливые локоны, рассыпались по ее плечам. Кончиками пальцев она начала массировать виски и закрыла глаза.
— С тобой все в порядке? — послышался низкий спокойный голос над ее головой.
Она подняла глаза и поняла, что Гийон, по неведомой ей причине, вернулся назад.
— Нет, со мной не все в порядке, — ответила она.
Он присел перед ней на корточки и приподнял бледное лицо за подбородок. Она посмотрела на него и в груди что-то сжалось. Его прикосновение не было грубым, не было оно и неприятным. Просто теплые пальцы коснулись ее лица, и от этого стало почему-то легче.
Он долго всматривался в ее лицо. Темно-синие радужки были окружены красными тонкими жилками, застлавшими ее склеры кровавой сетью. Мокрые слипшиеся ресницы, цепляясь друг за друга, навязчиво лезли в глаза. Черты ее лица заострились, а кожа приобрела не свойственный ей зеленоватый оттенок.
— Я никогда не думал, что страх, подобный этому, может настолько изматывать.
— Я тоже когда-то так не думала, — ответила Кайлин и отвернулась от него.
— Ты не всегда этим страдала?
— Нет. Это не врожденное.
— Что же произошло?
— Не спрашивай.
— Почему?
— Это история моей прошлой жизни, и вспоминать ее я не хочу.
— Давай, я помогу тебе добраться до туалета.
— Я в состоянии сделать это сама. Я быстро, тебе не придется меня долго ждать.
— Думаю, что сначала нам лучше пообедать. Поговорим потом.
— Я не пойду обедать.
— Почему?
— Все эти взгляды и смешки в мой адрес не располагают к появлению аппетита.
— Ты не похожа на женщину, которую особо волнует чужое мнение.
Кайлин невольно улыбнулась его словам, и это заметил Гийон.
— Ты в прошлом была лидером. Наверняка руководила каким-нибудь отделом, а, может быть, и предприятием.
— Что-то вроде.
— Вроде чего: отдела или предприятия?
— Отдела, — усмехнулась она.
— И теперь тебе трудно начинать все сначала.
— Не трудно, Гийон. Это тяжело, по-настоящему тяжело. Что толку от моего присутствия? Кому я здесь могу помочь?
— А в тебе есть стремление помогать?
— Я не привыкла сидеть, сложа руки. Мне нужно занятие, задание, которое необходимо выполнить. А ты доверил мне сортировку страниц в старых незакрытых делах.
— А ты хотела, чтобы я доверил тебе расследование одного из новых преступлений?
— Нет, но…
Гийон поднялся на ноги и зашагал в сторону холла.
— Спустишься вниз по лестнице, если с лифтом проблемы. Чтобы через десять минут сидела в кафе.
— От тебя не знаешь чего ждать в следующую минуту!
— От тебя тоже.
Глава 6
'Смыслом моей жизни всегда была работа. Я хотела творить, надеялась, что смогу добиться чего-то. Но с каждым днем мое время просачивалось сквозь пальцы, и я понимала, что не успею… Брат был намного талантливее меня. Задачу, над которой я могла биться несколько недель, он решал за считанные часы. И в какой-то момент я полностью доверилась ему. Он стал моим маяком, и успех был почти осязаем. Когда я, наконец, поняла, к чему все движется, что-либо менять было уже поздно. И я сдалась. Тяжело это — отказываться от своих надежд, но выбирать к тому времени было уже не из чего. Тогда я совершенно ясно поняла, что своими руками вымостила для себя дорожку в ад…'
Из разговора от 14.11.3565
