город и самолично разберешься с 'кротами'. Дайте ему 'макаров'. Если сдрейфит, — обратился он к своим быкам, — положите Константина Сергеевича в яму рядом.
Визгунов вспоминал тот день с содроганием. Слюнтяистый и щепетильный, он, предварительно отхлебнув из горла водки, всадил каждому 'кроту' по две пули в бритые затылки, после чего его вытошнило и он рухнул в обморок. На следующий день Пашка показал ему несколько фотографий, снятых 'Полароидом', где Визгунов лишает жизни сотрудников МВД.
— Теперь мы с тобой одной веревочкой связаны на всю оставшуюся жизнь. Если дернешься или предашь, то пойдешь по расстрельной статье. Так что, мой дорогой Костик, ты влип!
Визгунов всегда помнил, что попал в вечную зависимость от Павла Николаевича. По этой причине, тайно ненавидя своего шефа и поджидая удачного момента, чтобы рассчитаться, он одновременно старался ему всячески услужить, так как понимал весь ужас своего нынешнего почти рабского положения. Потому, когда Павел Николаевич решил перебираться с Дальнего Востока на свою родину и повелительно бросил Визгунову: 'Поедешь со мной', Константин Сергеевич даже и не возражал...
— Павел Николаевич, не наезжай ты на нашего бедного Костика, — улыбаясь, вступилась за Визгунова Марья Ивановна. - Познакомь лучше своего морячка со мной. Я тебе сразу скажу, что он за мужик.
Пашка поморщился. Женщина, в этот момент скромно скребущая соломкой по дну бокала, его постоянно восхищала и удивляла. Среди дня она не позволяла себе увеличивать дозу спиртного, зато по вечерам регулярно накачивалась до изумления. Но не эта ее слабость беспокоила Павла Николаевича. Стареющая дама за последнее время чересчур пристрастилась к молодым мальчикам и снимала их без разбору в самых подозрительных местах. Не далее как две недели назад, по докладу Визгунова, она утащила к себе в загородную берлогу двух сопливых десятиклассников, промышлявших чем-то на одном из рынков. Павел Николаевич не осуждал ее за излишнюю похотливость, но будет очень жаль, если Марья влипнет в какую-нибудь грязную историю по совращению несовершеннолетних. Ее острый ум и лисье чутье вкупе с безусловной преданностью фирме были незаменимы. Павел сделал вид, что принял к сведению замечание мадам.
После обеда Павел Николаевич позвонил Абражевичу, посчитав, что пора потревожить будущего народного избранника.
— Ты зачем моих людей пугаешь?! - не здороваясь, заорал на него Василий Васильевич, видно, в кабинете он был один.
— Успокойтесь, уважаемый Василий Васильевич. Никто твоих людей не пугает. Он уже пришел пуганый. Но мне нужен ответ: да или нет. Партнеры торопят, понимаешь ты это? А они солидные и деловые люди.
— Твои солидные люди...— начал было Абражевич, но почему-то запнулся. Продолжил более спокойным тоном: — Мы же договорились: на этом этапе я не вмешиваюсь. Забыл?
— Почему же, помню. Но уже следующий этап.
— Что так скоро?
— Ситуация изменилась.
На том конце провода обозначилась долгая пауза. 'Я тебя, черта, достану, злорадно думал Пашка. - Ты у меня не так еще завертишься, комбинатор вонючий. Сколько бабок в тебя вбухал, а ты все ерепенишься. Но не ты мною вертишь, а я тобой, крыса министерская!'
— Хорошо, — наконец сказал Абражевич, — вечером встретимся. Потолкуем. Только не надо меня торопить. Ты же знаешь, я этого не люблю.
'Мне начхать, что ты любишь, а что нет!' — хотел ответить Павел Николаевич, но вместо этого примирительно произнес:
— И в мыслях не было, Василий Васильевич! При моем-то уважении к вам.
27. РАЗБОРКИ
Наверное, у Андрея все-таки был ангел-хранитель. И в период службы на подводной лодке, и до того и после, в различных ситуациях, где-то на небесах, под защитой его надежного и сильного распластанного крыла, все складывалось так, чтобы оградить моряка от неверного шага и грозящих неприятностями последствий. Так вышло и на этот раз. Выехав в аэропорт почти одновременно с ночным незванным гостем, Андрей, в отличие от Визгунова, добрался туда намного позже, так как в автомобиле лопнуло колесо и грузный немец-водитель, неустанно ругаясь на своем языке, долго его менял. В результате на ночной рейс Андрей опоздал и оказался дома не к утру, а лишь к 16.00. Судьба развела моряка и особиста по разным тропинкам жизни, очевидно посчитав их встречу в воздухе совершенно ненужной и преждевременной.
Еще в самолете, любуясь вышколенными немецкими стюардессами в мини-юбках, Андрей поймал себя на мысли, что одна из них очень похожа на Наташу. Почему-то вспомнилась картина, как девушка внимательно рассматривает его документы и пытается отыскать там что-то сильно ее интересующее. Но обиды на нее не было. Напротив, где-то из глубины подсознания внутренний голос исподволь твердил:
— А как ты хотел? Ведь Наташа о тебе ничего не знает. Вдруг ты женат и имеешь пятерых детей? Она же женщина!
— Но она же могла меня об этом спросить! - как бы продолжая этот молчаливый спор, думал Андрей.
— Разве ты забыл, что мужчина и женщина — это два противоположных полюса, — гнул свою линию внутренний голос. — То, что для мужика обыденно и привычно, для женщины недопустимо. И наоборот...
Ладно, решил Андрей, хватит заниматься самобичеванием, обязательно ей сегодня позвоню. Домой он добрался после полудня и сразу набрал телефон девушки.
— Наташа, я очень по тебе соскучился.
— Алло! Кто это говорит? - переспросила девушка, хотя по голосу чувствовалось, что она его узнала.
— Я тут в Европу смотался и только час назад как вернулся. Очень хочу тебя увидеть...
— Ты уверен, что этого хочешь?
Описывая аналогичные ситуации, писатели нередко употребляют изысканно-красивое: 'В эту минуту герой прислушался к зову своего сердца, переполненного страстью и любовью...'. Нечто подобное, впрочем, происходило и с Андреем. Его тянуло к этой женщине, что одновременно радовало и пугало. Поэтому на вопрос Наташи он ответил утвердительно:
— Хочу. Очень хочу тебя поскорее увидеть!
— Андрюша, я сейчас уезжаю и буду только через три дня. Мы с тобой обязательно встретимся после моего возвращения, — запросто согласилась Наташа и назвала дату, время и место их рандеву.
— Не знаю, как мне пережить эти три дня, — честно признался он.
— Я тоже, — ответила Наташа после короткой паузы.
На следующее утро Андрей как ни в чем не бывало пошел к другу. В Пашкином офисе по углам сидели два битюга, похожих на Кинг-Конгов из нашумевшего голливудского фильма.
— Я тебя поджидал, — улыбнулся Павел Николаевич. - Думаю, если не придешь, сам к тебе вечером съезжу. Говорят, ты из Германии вчера назад самолетом прилетел. Что-то случилось? Мне уже сообщили...
— Да, у нас скорость 'стука' всегда была сопоставима со скоростью звука, — заметил Андрей.
— Ну, а как ты хотел? Мы серьезные люди, делаем важное и ответственное дело...
— Об этом я с тобой тоже хотел поговорить, но конфиденциально. Паша, может, уделишь мне минут 15?
— Не могу, братан. Позже. Завтра или через несколько дней. А ты сейчас, пожалуйста, выполни мою
