голосе. Взяв баронета за плечи, он насильно усадил его в кресло.
– Оставьте нас вдвоем, прошу вас, – взмолилась Миртль.
Но этого Мендвилл сейчас меньше всего желал.
– Не теперь, Миртль, не теперь, – пробормотал он тихо. – На самом деле, лучше бы вам оставить его со мной. – Он приблизился к ней вплотную и еще понизил голос. – Я думаю, что смогу утихомирить его – заставлю посмотреть на вещи здраво. Идите и положитесь на меня, – он сжал ей руку и ощутил ответное пожатие. Мендвилл проводил Миртль к двери и подал знак Тому Айзарду, чтобы тот ее сопровождал.
– Положитесь на меня, – повторил он, когда она выходила, – я постараюсь помирить вас. Все будет хорошо, Миртль.
Она доверяла ему, чего нельзя сказать о Томе, но Том держал свои мысли при себе.
Оставшись наедине с баронетом, Мендвилл оживился, сбросив каменную маску.
– Сэр Эндрю, зло свершилось, и роптание на судьбу по такому поводу никому еще не помогало.
– Приберегите ваши пошлости для кого-нибудь другого, – скривился сэр Эндрю, – они здесь тоже не помогут.
– Любую крепость можно разрушить и сравнять с землей.
После этой фразы баронет резко вскинул голову, а капитан продолжал приглушенным голосом:
– Жены, сэр Эндрю, бывает, становятся вдовами. И если бы Миртль внезапно овдовела, едва обвенчавшись, зло превратилось бы просто в неприятный эпизод.
– Да, если бы, если бы… – Сэр Эндрю задержал на нем пристальный взгляд. Хотя губы Мендвилла не дрогнули, ему почудилось, что в них таится ухмылка. – У вас есть что предложить? – спросил он наконец вполголоса.
Мендвилл ответил, делая паузу после каждого слова:
– Существует большая вероятность того, сэр Эндрю, что Миртль – уже вдова. Бедняжка Миртль! – притворно вздохнул он.
Сэр Эндрю издал нетерпеливое рычание.
– Вы можете выражаться яснее, дружище?
– Если она еще не вдова, то есть надежда, скоро овдовеет, и, что уж абсолютно точно, она никогда больше не увидит своего Лэтимера.
Мендвилл опять вздохнул и развел руками. Он предпочел бы повременить с сообщением этой новости сэру Эндрю, но не видел другой возможности избежать громкого скандала. Ибо в том, что сэр Эндрю, если его не унять. осуществит свою угрозу в адрес Салли Кемпбелл, сомневаться не приходилось. А там пойдут толки и пересуды – Мендвиллу они были ни к чему.
– Ввиду отказа Лэтимера покинуть пределы провинции у лорда Уильяма не остается иного выхода, кроме как привлечь его к ответу по суду. Но если сделать это открыто, в Чарлстоне, то поднимется бунт. С непредсказуемыми для королевского правительства последствиями. Поэтому лорд Уильям хотел тайно арестовать Лэтимера сегодня ночью, а утром отправить в Англию.
Останься у Мендвилла какие-то сомнения по поводу крутой перемены в отношении сэра Эндрю к своему приемному сыну, они, при виде злобной радости, охватившей баронета, рассеялись бы в ту же секунду.
– Так-так. Ну, и?.. – торопил сэр Эндрю, потирая руки.
– К этому часу все должно быть уже кончено. Если он не доставил чрезмерных хлопот, то останется в живых… пока его не повесят в Англии. – Мендвилл изобразил безграничное сожаление. – Я уже добился для него одной отсрочки для того, чтобы он мог скрыться без лишней спешки, я сделал для его спасения все, что в человеческих силах. Вряд ли лорд Уильям внял бы новой просьбе обойтись с Лэтимером помягче. И все же – из-за Миртль и из-за вас – я раскаивался, что не попытался опять его уговорить.
– Напрасно раскаивались, – пробурчал сэр Эндрю.
– Теперь я тоже это понимаю и рад, что от него отделаются.
– Воистину, все решает промысел Божий, – с воодушевлением сказал баронет.
– Да. Судьба не часто вмешивается так своевременно. Теперь вы понимаете, сэр Эндрю, что для волнений и беспокойства у вас нет особых причин. Не стоит навлекать на себя неприятности, браня леди Кемпбелл прилюдно.
– Ах, вот о чем вы печетесь… – Сэр Эндрю извлек свое грузное тело из кресла. – не могу вам ничего пообещать. Сейчас такие времена – великие времена – когда о подобных вещах надо кричать во всеуслышанье. Эта женщина опозорила королевский сан. Ее сегодняшнее поведение…
– Сэр Эндрю, не рубите сплеча! Взвесьте все спокойно! – Мендвилл тронул его за локоть и посмотрел прямо в глаза. – Не пристало джентльмену воевать с женщиной – вы только нанесете ущерб собственному достоинству. Кроме того, нельзя призвать ее светлость к ответу, не придавая огласке это… это приключение Миртль. Или вы желаете, чтобы всем стало известно, что ваша дочь забыла долг и честь, что она тайком выскочила замуж за негодяя и бунтовщика? Это погубит и ее репутацию, и вашу.
Выстрел был удачен и возымел немедленный эффект.
– Пожалуй, вы правы. Но что из этого следует?
– Учитывая то, что произойдет с Лэтимером, этого брака как бы и не существует, и нет необходимости придавать его огласке. Немногие имеющие к нему отношение связаны обещанием хранить все в секрете, а через пару дней и «Тамар», вероятно, покинет наши берега, чтобы никогда не вернуться – вместе с капитаном и капелланом. Зачем, спрашивается, вредить Миртль, открывая ее… ее…
– Ее позор, вы хотели сказать. Что ж, Роберт, вы правы, я благодарю вас за предупреждение и придержу свой язык.
Глава XVII. Грокетова пристань
В столовой дома у бухты – единственной комнате с еще незачехленной мебелью и потому сохранившей жилой вид – сидел в одиночестве за ужином Гарри Лэтимер. Ему прислуживал Ганнибал, дюжий молодой мулат. Джулиус, дворецкий Лэтимера, вместе со слугой Джонсоном уже отправились в Санти Бродс готовить дом к приезду новобрачных. Они взяли с собой кормилицу Миртль Дайдо, которая утром провожала хозяйку к леди Уильям Кемпбелл.
Дорожная карета Лэтимера стояла наготове в конюшне, багаж был уложен; ровно в одиннадцать, как он приказал, лошадей запрягут, он тронется и остановится возле собора святого Михаила напротив Стэйт Хауса, чтобы ждать там Миртль.
Когда Лэтимер заканчивал ужин и время подошло к девяти, доложили о приходе полковника Гедсдена. Гедсден владел судном, которое с утренним отливом отплывало в Англию, и полковник шел отправлять письма; одно, от Генри Лоренса, адресовалось Джону Уилксу – известному поборнику свобод англичан, где бы те ни обитали. По пути Гедсден заглянул к Лэтимеру.
– По всей видимости, это безнадежное дело, – сокрушался он. – Но Уилкс хотя бы имеет возможность заставить парламент принять петиции, и он уже не раз доказал, что является другом Америки.
Все это, однако, было не столь уж важно. Гедсден предложил Лэтимеру свои услуги, если тому нужно тоже переправить какие-нибудь письма в Англию. Писем у Лэтимера не было, он поблагодарил полковника за любезность и настоял, чтобы тот выпил с ним рюмку портвейна.
Ганнибал по знаку хозяина придвинул стул, и Гедсден присел.
– Право, у меня нет и минуты – лодка давно у причала.
Ганнибал наполнил рюмки янтарно-красным вином. Портвейн Лэтимер получал прямо из Португалии, куда отправлял на собственных судах рис со своих плантаций. Полковник, слывший знатоком вин, посмотрел напиток на свет, покачивая рюмку перед пламенем свечи, потом отпробовал немного и похвалил.
– Вы не собираетесь на бал к Майлсу Брютону? – поинтересовался Лэтимер.
– Боже упаси! Что мне делать на балу в честь вице-короля? Он ведь немногим лучше самого Георга. Вот тори – другое дело – те соберутся в полном составе. За их погибель! – и он сделал большой глоток, вызвав своей горячностью смех Лэтимера. – Итак, вы нас все-таки покидаете. – Полковник шумно отдышался. – Пожалуй, это мудро. Но, ей-Богу, не хватает еще какого-нибудь римского, этакого патрицианского жеста, каким вы угрожали. Чтобы вырваться из этой косности, из бесконечного обоюдного выжидания…
– Полковник, оставьте нам хотя бы надежду. Как знать, может быть, мы еще дождемся мирной жизни.
– Не стройте иллюзий, – вынес Гедсден свой приговор. – Нас завораживает этот вечный самообман, а
