даже веко не дрогнуло на неизменно удивленном лице. Нилд безмятежно сунул руку за борт коричневого сюртука и выудил оттуда сложенный лист.
– Что ж, если ты желаешь видеть мой пропуск – вот он. – Квакер развернул документ и положил на стол перед майором. – Я ни в коем случае не возражаю, – прогнусавил он. – Сколько веков люди ведут свои грешные войны, столько страдают невинные и подвергаются мучениям праведники.
Лэтимер рассмеялся, забирая бумагу:
– Вас не замучают, сэр. Уж это-то я могу твердо пообещать. – Он внимательно исследовал пропуск, выписанный в лагере Вашингтона под Миддлбруком. – На мой взгляд, все в полном порядке, – заключил он, складывая бумагу, но возвращать ее не спешил. – Как давно вы в Чарлстоне, мистер Нилд?
– С субботнего вечера, друг. Три дня.
– А перед тем? Когда вы были здесь в последний раз?
– Что-то около трех месяцев назад. Я приезжал сюда на неделю.
– По каким делам?
– Для продажи табака, друг. Я – табачный плантатор.
– И с кем вы торгуете?
– С твоим тестем, Эндрю Кэри.
– А больше ни с кем?
– Нет, ни с кем. Эндрю Кэри, как ты знаешь, имеет много кораблей и ведет обширную торговлю. Он один в состоянии закупить весь табак, который я выращиваю, и впридачу тот, который я приобретаю для него на других плантациях. Его собственные угодья сейчас заброшены и не возделываются из-за войны.
– Плантации сэра Эндрю?
Кэри не выращивал табак, и интонация Лэтимера выдала его недоумение. Нилд немедленно отступил на безопасную почву:
– Либо собственные, либо чьи-то поблизости от него, где он привык покупать табак – я точно не знаю.
– Следовательно, с сэром Эндрю вы познакомились недавно?
– Во время моего последнего приезда сюда в феврале, когда мы заключили с ним первую сделку.
– И вы остановились у него – правильно я понимаю?
– Естественно, друг, ведь он мой единственный покупатель. Я приехал по его приглашению.
– А вы не подумали, сэр, что, принимая во внимание политические убеждения сэра Эндрю, постороннему сейчас неблагоразумно жить в его доме?
– Не вижу в этом ничего особенного, друг.
– Он находится под подозрением и хорошо это знает. Каждый новый человек, поселившийся под его крышей, волей-неволей тоже становится объектом подозрения. Тут, кажется, все ясно.
– Нет, друг. Мне это совсем не ясно. Его убеждения меня не интересуют. Так же, как и твои. Раз те и другие ведут к противоборству и пролитию крови, значит, все они неправедны. Но меня это не касается. Мое дело – табак, – губы Нилда впервые тронула улыбка. – Вот, друг, отборный лист моего собственного производства. – Он вытащил из кармана кожаный кисет, развязал его горловину и предложил Лэтимеру: – Отпробуй-ка, друг. Если ты знаешь толк в табаке, то найдешь его отменным.
Лэтимер заглянул в кисет, приподнял пальцами дно мешочка, внимательно рассмотрел содержимое и понюхал.
– Действительно, отменный, – одобрил он, возвращая кисет.
– Нет, ты выкури трубочку, друг!
Лэтимер отрицательно покачал головой.
– Я кое-что смыслю в табаках; мне нет необходимости курить, чтобы судить об их качестве. По качеству ваш табак превосходит любой, который когда-либо выращивал я сам.
– Ну, как знаешь, – с сожалением пожал плечами Нилд и запихнул кисет обратно в карман.
Лэтимер поднялся и вручил квакеру пропуск. Нилд тоже встал. Пристально наблюдая за ним, майор не обнаружил на флегматичной физиономии собеседника ни тени чувства облегчения. Нилд удовлетворительно ответил на все вопросы и допустил единственный промах, когда речь зашла о плантациях Кэри. Он мог быть результатом неосведомленности, и вряд ли создает почву для подозрений. Тем не менее, довольно странно, что Нилд, который гостил у Кэри неделю в первый свой приезд, три дня во второй, и находился в Чарлстоне только по делам продажи табака, не имел понятия, чем занимается его гостеприимный хозяин. Табак должен был стать для них едва ли не единственной темой разговоров.
– М-да, – вздохнул Лэтимер, как бы следуя свои мыслям. – Вы, вирджинские плантаторы, могли бы многому нас поучить. В Каролине пока не растят табаков, которые могли бы соперничать с вашими по аромату. Я слышал, вы поливаете листья сидром?note 39 Возникла непродолжительная заминка, прежде чем Нилд ответил. За все время допроса он замешкался первый раз. Его губы, почти скрытые густой бородой, расплылись в широкой улыбке; квакер мотнул головой:
– Прости, друг, но этот секрет мы храним особенно ревностно.
Мендвилл чувствовал, что выкрутился неуклюже, но лучшую отговорку трудно было придумать быстро. С этого момента Лэтимер начал его подозревать. Однако он ничем не выдал своих подозрений, а лишь улыбнулся и, казалось, даже оценил учтивость квакера.
– Разумеется, разумеется. В такой же тайне, надо полагать, вы держите и процесс сушки.
– О, да, – согласился квакер, радостно кивая.
– Ну, конечно. Но остальное-то общеизвестно, как я себе представляю. По крайней мере, это нетрудно выяснить. Например, я давно интересовался, хотя, как ни странно, никогда не имел случая удовлетворить свое любопытство – сколько в Вирджинии сажают саженцев на акр?
Квакер вновь замешкался. Он произвел в уме какие-то подсчеты и наконец решился.
– Что-то около трех тысяч, я полагаю.
– Три тысячи! – Майор Лэтимер выглядел слегка удивленным.
– Э-э… приблизительно, насколько я могу вспомнить, – поспешил добавить Нилд.
– Но сколько же вы получаете листьев с каждого растения, если сажаете так тесно?
– М-м… э-э… чуть меньше обычного.
– Каково же это «обычное» в Вирджинии? – спросил Лэтимер и тут же высказал предположение: – Фунт?
– Фунт, вот именно. Фунт.
– А… – задумчиво разглядывал его майор. – Интересно, сколько на каждый акр у вас уходит семян…
Нилд тоже задумался, понимая, что без подсказки делать подсчеты безнадежно.
– Друг, по правде, точные цифры я не помню, – ответил он неуверенно. – Эти детали входят в обязанности моего управляющего, а сам я занимаюсь не столько выращиванием, сколько продажей.
– Да, да, разумеется. Но должны же вы иметь хоть отдаленное представление? Хотя бы приблизительно, – с поощрительной улыбкой настаивал Лэтимер.
– Приблизительно… Ну, я бы сказал… – Нилд сжал свою нижнюю губу между большим и указательным пальцами и наморщил лоб. В душе его шевельнулась и тут же пропала отчаянная надежда, что майор снова выскажет спасительное предположение, но тот только ободряюще улыбался. Мендвиллу ничего не оставалось, как броситься головою в омут. – Около пяти фунтов, – выпалил он и увидел округлившиеся глаза Лэтимера.
– На акр? Пять фунтов на акр?
– Насколько я могу вспомнить.
Майор опять улыбнулся, но это была уже совсем другая улыбка, и квакеру она очень не понравилась.
– Это достойно всяческого удивления, – принялся рассуждать Лэтимер, – насколько сильно в почти соседних провинциях могут, по-видимому, различаться земля, погода и прочие условия. В Каролине невозможно посадить и половины того количества, которое, по вашим словам, сажают в Вирджинии, и снимаем мы только половину вашего урожая. Одно это уже достаточно странно, но что касается семян – тут разница становится просто поразительной. Вы, говорите, высеваете пять фунтов на акр? А знаете, сколько
