Но часть этого образа все еще оставалась на месте. Стоило вспомнить о прошлом, как ему являлся слон. Его предупредили, что так и должно быть. Ничего страшного.
Он поднял правую руку, запустил пальцы под волосы и осторожно пощупал затылок. Отверстие в черепе, обтянутое кожей, никуда не исчезло. Оно напоминало крошечный шрам от прыщика.
Врачи хладнокровно заверили, что теперь он может представлять себе розового слона сколько влезет. Теперь это не причинит ему вреда.
А он, в свою очередь, заверил их — правда, не так хладнокровно, — что и пробовать не собирается.
— Так говорят все. Но рано или поздно представляют. В этом есть своя притягательность. Не волнуйтесь, теперь вам ничто не угрожает.
Прошло четыре дня после операции руки и день после снятия системы «сон-смерть», и наконец появились признаки того, что медики готовы выпустить Нифти Гифта из своих лап.
В последний день своего пребывания в госпитале Гифт, стоявший на балконе, удивился, когда его кто-то окликнул.
— Космонавт Гифт? — Голос был женский, очень тихий, и Нифти на мгновение показалось, что он ослышался. Как видно, обладательница голоса не хотела, чтобы их подслушали.
Посмотрев вниз с высоты двадцать футов, он увидел одинокую фигуру. На траве среди цветов и карликовых пальм стояла хорошо одетая молодая женщина. Кроны деревьев защищали ее от взглядов людей, которые прогуливались по петляющим тропинкам и мирным лужайкам, отделявшим этот корпус от других корпусов госпиталя.
Гифт обеими руками ухватился за деревянные перила и молча смотрел на гостью. Лучи заходящего солнца озаряли ее лицо, в котором было нечто восточное. Большие, правдивые глаза, создававшие впечатление, что при разговоре она верит каждому слову собеседника. Поразительные зеленые глаза были результатом неких генетических ухищрений ее бабушки, предпринятых в простых косметических целях.
— Вы ведь космонавт Гифт, верно? Тот самый, который пересек Залив на роботе-курьере? Единственный уцелевший из экипажа корабля-разведчика?
— А вы кто? — ответил он вопросом на вопрос.
— Йори Йокосука. — На Гифта смотрели большие яркие глаза, влажные алые губы слегка раздвинулись, готовые к чему угодно. — Я представляю «Хоум Уорлдс Медиа». Мне не позволяют увидеться с вами. Вы знаете, что к вам не пропускают посетителей?
— Ох…
Только теперь он заметил, что молодая женщина держит в руке нечто, напоминающее маленький диктофон. Посетителей? Конечно, люди из Хайпо приходили и уходили совершенно свободно, а ждать кого-то другого ему не приходило в голову.
— Я не замечал никаких посетителей, — ответил Нифти.
— Можете мне поверить, встречи с вами жаждет несколько человек. Как вы себя чувствуете? — жизнерадостно спросила Йори.
Он глубоко вздохнул и на сей раз уцепился за чугунную решетку балкона.
— Неплохо. Относительно.
— Вот и чудесно. Я хотела бы немного поговорить с вами. Не думаю, что вы выдадите какую-нибудь военную тайну. — Тон говорил о том, что она считает эту мысль смехотворной.
Журналистка. А почему бы и нет? Кажется, до сих пор Гифт ни разу не имел с ними дела. Но теперь этого следовало ожидать. По крайней мере, в ближайшее время.
Ну, во-первых, их корабль нельзя было назвать просто разведчиком, но об этом Гифт говорить не собирался. Он вообще не собирался разговаривать с ней. В его нынешнем состоянии никто не осудил бы этого. Пожалуй, все, что от него требовалось, — это помахать раненой рукой как неким волшебным талисманом.
— Мне сказали, — пробормотал Нифти, — что через пару дней устроят пресс-конференцию. Если до тех пор я не улечу.
Но женщину ничуть не заинтересовала предстоящая пресс-конференция.
— На каком типе корабля вы летели? Это был разведчик?
— Верно.
Офицеры полиции очень тщательно объяснили ему, как следует отвечать на такие вопросы. Это был тот самый ответ, на котором они настаивали. В каком-то смысле он был правдивым. Офицеры пообещали подробно проинструктировать его перед встречей с прессой. Лезть в технические дебри и описывать оборудование, которым Хайпо оснащает свои корабли, не было никакого смысла.
— Что вызвало гибель вашего корабля? Некоторые действия врага, верно? — Дама, стоявшая внизу, увидела, что Гифт замешкался, и быстро добавила: — Можете не отвечать. А где это произошло, не скажете? Нет? Ладно. Сколько человек было в вашем экипаже? Пять? Шесть, считая вас?
Он пробормотал что-то неразборчивое: в отличие от обычного разведчика, корабли Хайпо имели команду вдвое больше. На этот счет полицейские не дали ему никаких указаний.
— Вы были приписаны к Порт-Даймонду?
— Верно.
Никто не запрещал ему разговаривать с репортерами до пресс-конференции. Наверно, они не думали, что Гифт встретится с ними так скоро.
— У вас были друзья в команде? — Брови Йори сошлись на переносице от сочувствия. Конечно, диктофон работал, хотя Гифт его не видел. Ее руки были пусты и сложены вместе, как будто женщина молилась.
Было бы странно, если бы он ответил на последний вопрос отрицательно.
— Да. Двое.
Репортерша медленно кивнула:
— Я догадываюсь… Вашими лучшими друзьями были те, кто делал на борту ту же работу, что и вы.
— Да.
— В чем заключалась эта работа?
— Без комментариев.
— Да? Большинство космонавтов охотно рассказывает о своих обязанностях. Ваш корабль относился к специальным частям?
— Нет.
— Может быть, работал на Хайпо?
Вопрос был задан тем же тоном и в том же ритме, что и предыдущий.
Услышав это слово от постороннего человека, Гифт невольно вздрогнул; должно быть, на его лице отразилось замешательство. Большие доверчивые глаза смотрели на него снизу вверх и жадно ждали ответа. Заметили они его заминку или нет?
Гифт что-то пробормотал, повернулся и ушел в палату.
Его догнал нежный голос Йори:
— Мне бы хотелось увидеться с вами после выписки. Как вы отнесетесь к еще одному маленькому интервью?
Гифт не ответил. Когда через две минуты он осторожно заглянул за балконные перила, на газоне было пусто.
Спустя полчаса, прослушивая сделанную ею короткую запись нескольких сказанных космонавтом фраз, молодая журналистка утвердилась в мнении, что с Нифти Гифтом… не все ладно. Конечно, этот человек ранен и многое вытерпел. Но инстинкт подсказывал ей, что тут кроется нечто большее.
Йори загнала эту мысль на окраину сознания. Можно будет заняться этим позже, когда настанет время для изучения психологии человека на войне.
Насколько она понимала, сейчас перед ней стояла другая задача, куда более важная. Но…
