одном: ему позволили — нет, прямо приказали — покинуть этот проклятый корабль и удирать.
Хотя экипаж уже внес в оптэлектронный мозг корабля подробные указания относительно хода дальнейшей битвы, оставалось закончить еще одно срочное дело. Нужно было уничтожить некоторое оборудование и информацию, чтобы они не достались врагу. Дальше медлить было нельзя; времени оставалось в обрез. Пора было бросить все и через весь корабль бежать к выходу.
Скутер был космическим транспортным средством, рассчитанным на одного человека, и представлял собой компактную машину, размерами и формой напоминавшую земной мотоцикл без колес. С его помощью космонавт Себастьян Гифт должен был достичь курьера на целую минуту раньше, чем это могли бы сделать остальные двое, пользуясь реактивными двигателями своих скафандров. Оказавшись внутри довольно массивного курьера и взяв на себя управление, Гифт мог бы с помощью маломощных толкателей осторожно подать его назад и подобрать плывущих к нему остальных членов экипажа. Это позволило бы троим спасшимся столкнуться с берсеркером на целых тридцать секунд позже. Никакой другой план этого не позволял.
Выжившие имели основания надеяться, что поврежденный берсеркер не сумеет перехватить курьера до того, как тот отправится в полет со скоростью, превышающей скорость света.
Гифт расстегнул свой управляющий шлем и снял его. Со сноровкой, развившейся в ходе частых тренировок, он практически тем же движением сорвал с крючка шлем скафандра и надел его.
В тот момент, когда космонавт отсоединился от своего боевого поста, в рубке зажегся яркий, приятный свет, озарив царившее там опустошение. Когда космический шлем Гифта щелкнул и встал на свое место, образовав единое целое со стальным скафандром, Нифти бросил последний взгляд сквозь статгласовое забрало на своих товарищей, живых и мертвых. Казалось, что двое живых, запечатанные в стальных скафандрах, заляпанных чужой кровью, ничем не отличаются от остальных. Молчаливое большинство представляло собой лишь искореженные стальные скафандры. Смерть двоих членов экипажа казалась особенно страшной. Тела и скафандры были скручены и искалечены одинаково; плоть и металл перемешались.
Приближение берсеркера превращало окружающий мир в сплошной кошмар. Это не должно было случиться. Но случилось.
Гифт с ужасом заметил, что его собственный скафандр был таким же кроваво-красным, как и все остальные.
Двигаясь как лунатик, космонавт Гифт отстегнулся от ближайшей консоли и забрал с собой самописец, который хранил последнюю информацию, собранную компьютерами корабля-разведчика. Компьютерами, уже уничтоженными выстрелами нежити.
Поспешно отвернувшись от страшной картины, Гифт расстегнул крепления, соединявшие его с креслом боевого поста, и выбрался наружу. В следующее мгновение он бросился к люку помещения, в котором хранился космический скутер.
Теперь в рубке космолета оставалось только двое живых. Двое еще дышавших делили ее с девятью сломанными, бездыханными куклами и одним пустым креслом. Стальные скафандры были пристегнуты к креслам, действующие управляющие шлемы делали их головы похожими на сгустки серебряного тумана. Отсчитав несколько секунд, прошедших после ухода Гифта, двое последовали за ним.
Тут же рубку огласил уже бесполезный сигнал тревоги; остатки воздуха со свистом просачивались в какую-то пробоину.
Космонавт Гифт, облаченный в боевые доспехи, пробрался в помещение, где хранился скутер, и издал вздох облегчения, увидев, что тот не поврежден. Ему понадобилось пять секунд, чтобы открыть нужный люк и вместе со скутером оказаться в открытом космосе. Скафандр каждого, кто выходил из корабля в этом квадранте Залива, начинал блестеть в свете многих тысяч солнц, настолько близких, что каждое из них можно было рассмотреть невооруженным глазом. За ними раскидывались огромные звездные облака, а за теми — разные галактики.
Выбравшись из тесного пространства корабля, Гифт глубоко вздохнул.
Здесь космос казался великой пустотой, испещренной огоньками. Эта пылающая пустота заставила заискриться поверхность скафандра, который тут же запищал, сигнализируя о сгустках боевой радиации, пронизывавшей весь ближайший участок космоса. Ни один скафандр не смог бы долго уберечь его от лучей такой интенсивности.
А огонь продолжался. Доспехи Гифта звенели и сотрясались от ударов космических частиц, только что возникших из вакуума под влиянием яростного боевого излучения.
Он слегка замешкался, сам не сознавая этого. К переборке над скутером был прикреплен чехол с мощным стрелковым оружием, напоминавшим снайперскую винтовку. Немного подумав, Гифт не стал вынимать винтовку. Против преследовавшего их чудовища она была бесполезна. Конечно, враг, отчаянно пытавшийся узнать о зложити как можно больше, мог послать к шпиону небольшие боевые машины и захватить его. Возможно, против этих машин винтовка и пригодилась бы. Но Гифт боялся, что оружие помешает ему двигаться с нужной скоростью.
Себастьян Гифт был красив, темноволос, худощав, нервен, жилист, и даже легкая сутулость, проявлявшаяся в условиях полного тяготения, не могла скрыть, что рост у него значительно выше среднего. Как и большинство военных, он был молод и обладал присущей молодости ловкостью. Массивный скафандр не помешал космонавту прыгнуть (в данных условиях это действительно можно было назвать прыжком) на скутер, который должен был покрыть несколько километров меньше чем за минуту.
Автоответчик курьера тут же откликнулся на вызов и послал скутеру луч маяка. Гифт угрюмо сориентировался, использовав для этого ближайшие туманности и безошибочно узнаваемое благодаря сиянию Ядро галактики. Уверившись, что курс задан верно, он включил полную скорость. Яростное давление силы тяжести почти не ощущалось, поскольку его смягчали защитные поля скафандра. Корабль- разведчик остался позади и превратился в тусклое пятнышко на ярко горящем фоне.
Гифт пытался не оглядываться на то, что происходит за спиной. Воображение рисовало картины одну страшнее другой. Если бы он обернулся, то едва ли сумел бы увидеть приближающуюся опасность, а тем более вовремя среагировать на нее, так что незачем было понапрасну тратить силы. И все же он не смог удержаться, чтобы не покоситься в сторону берсеркера или одной из его вспомогательных машин, хотя знал, что до них еще много секунд и много километров. В конце концов он различил пятнышко, которое стремилось убить их. Нет, конечно, то был не корпус — с такого расстояния рассмотреть его было невозможно, — а ореол силовых полей, которые враг включил, защищаясь от снарядов соларианского корабля. Теперь сомнений не оставалось: корабль-убийца приближался с каждой секундой.
Гифт еще до старта рассчитал, что добраться до запасного курьера и вернуться обратно он должен максимум за минуту.
Глубокий космос, который окружал сражающийся корабль, здесь, в провале между двумя крыльями Млечного Пути, был очень живописен, но в этот момент живые существа обращали на него внимания не больше, чем машины. Драма разыгрывалась в нескольких тысячах световых лет от Земли и в сотнях лет от обитаемых планет, неподалеку от яркого, но незнакомого созвездия в дальнем конце великой пустоты, которую потомки землян называли Заливом Спокойствия.
Человек, оставшийся один на один со всей Вселенной, вздрогнул при мысли о том, что берсеркер может постараться взять его и товарищей в плен. Высвободившись из двойного кокона рубки и управляющего шлема и вырвавшись на скутере из кабины, напоминавшей материнскую утробу, он чувствовал себя совершенно беззащитным. Гифт снова ощутил желание обернуться, но на сей раз успешно поборол его.
Впереди маячил курьер — их последняя надежда на спасение.
