Он вытряхнул свою трубку и сунул ее в карман.
— Итак, ты не умер? — поинтересовался он.
— Я был убит, — ответил Саттон, — но почти сразу же снова в меня вошла жизнь.
— Это сделал кто-то из моих ребят? — спросил Адамс. — Они охотятся на вас.
— Двое незнакомцев, — ответил Адамс, — кто-то из банды Моргана.
Адамс покачал головой.
— Мне незнакомо это имя, — проронил он.
— Он, возможно, не называл своего имени, — объяснил Саттон, — только предупредил, что я возвращаюсь.
— Так вот как это было, — усмехнулся Адамс. — Человек из будущего. Он меня очень обеспокоил, Аш.
— Я хотел бы позвонить по видеофону.
— Ты можешь им воспользоваться, — сказал Адамс.
— Мне нужен целый час.
Адамс пожал плечами.
— Я не могу дать тебе этого часа.
— Тогда полчаса, может быть, я успею закончить.
— Даже полчаса я не могу дать.
— Вы никогда не рискуете, Адамс, не так ли?
— Никогда, — ответил Адамс.
— А я рискую, — проговорил Саттон. Он поднялся. — Где видеофон? Я собираюсь сыграть в эту запретную игру с вами.
— Садись, Аш, — пригласил Адамс почти мягким голосом. — Садись и расскажи мне кое-что.
Саттон упрямо продолжал стоять.
— Если вы дадите мне слово, что все, что имеет отношение к судьбе, не принесет человечеству вреда и не окажет помощь нашим врагам…
— У человека нет врагов, кроме тех, которых он сам себе создал, — перебил Саттон.
— Вся Галактика ожидает момента, чтобы напасть на нас при первом же малейшем признаке нашей слабости.
— Это потому, что мы приучили их к этому. Потому, что они видели, как мы используем их собственные слабости для того, чтобы поставить их на колени.
— Чем, собственно, важна эта судьба? — спросил Адамс.
— Это научит человечество доброте, — ответил Саттон. — Доброте и ответственности.
— Это не религия, — парировал Адамс. — Мне это сказал доктор Рэйвен. Но это выглядит как религия… со всеми разговорами о доброте.
— Доктор Рэйвен прав, — подтвердил Саттон. — Это не религия. Судьба и религия могут идти и развиваться параллельно и существовать в полном согласии. Они не мешают друг другу. Скорее, они даже будут взаимодействовать. Судьба поддерживает те же самые основы, на которых стоит большинство религий, но не дает никаких надежд на жизнь после смерти. Это остается религией.
— Аш, — проговорил Адамс спокойно, — ты же изучал историю.
Саттон кивнул.
— Подумай о прошлом, — продолжал Адамс, — вспомни крестовые походы, вспомни о том, как расцвело магометанство, вспомни Кромвеля в Англии, вспомни Германию и Америку, Россию и Францию, религию и идею. Половина человечества будет сражаться за идею даже тогда, когда не шевельнет пальцем, чтобы защитить свою семью, жизнь или честь. Но что касается идеи… это уже нечто другое.
— И вы боитесь идеи?
— Мы просто не можем себе позволить ее, Аш. Во всяком случае сейчас.
— И все же идея была тем, что заставило человека развиваться. У него не было бы культуры и цивилизации, если бы не было идеи.
— Как раз в это самое время, — возразил Адамс с горечью, — люди воюют из-за твоей идеи, Судьбы.
— И вот почему мне обязательно надо позвонить. Вот для чего мне нужен час.
Адамс с трудом поднялся на ноги.
— Возможно, я совершаю ошибку, — произнес он, — но это то, чего я не сделал еще ни разу за всю свою жизнь. Но раз в жизни я сыграю в эту азартную игру.
Он пошел вперед, через внутренний дворик, в слабо освещенную комнату, наполненную старой мебелью.
— Джонатан, — позвал он.
Послышался звук шагов в холле, и в комнату вошел андроид.
— Принесите нам кости, — сказал Адамс. — Мы, мистер Саттон и я, хотим сыграть.
— В кости, сэр?
— Да, в ту игру, в которую вы играете с поваром.
— Хорошо, сэр, — ответил Джонатан. Он повернулся и вышел.
Саттон слышал звук его шагов, затихающий в глубине дома.
Адамс повернулся к нему.
— Договоримся, что каждый бросает один раз. Выигрывает тот, у кого выпадет больше очков.
Саттон напряженно кивнул головой.
— Если выиграешь ты, то я дам тебе час, — сказал Адамс. — Если выиграю я, то ты повинуешься моим приказам.
— Я сыграю с вами, — согласился Саттон. — На таких условиях, я с вами сыграю.
В это время Саттон размышлял:
«Я поднял разбитый корабль с Сигмы, планеты 61 Лебедя, и провел его через космос. Я был двигателем и пилотом, я был дюзами и штурманом. Энергия, собранная моим телом, заставила корабль подняться и провела его через космос. Одиннадцать лет в космосе. Я снова опустил корабль сегодня ночью, провел его через атмосферу с выключенным двигателем, чтобы его не заметили, и посадил его в реку. Я могу без помощи рук вытащить его, как вон из того ящика, я могу переворачивать листы книги, не прикасаясь к ним.
Но игра в кости…
Игра в кости — это нечто совсем другое.
Они так быстро вращаются…»
— Независимо от того, кто выиграет, — произнес Адамс, — все равно можешь воспользоваться видеофоном.
— Если я проиграю, — ответил Саттон, — то это мне не поможет и не понадобится.
Джонатан вернулся и положил кости на стол. Он на мгновение замешкался, но, заметив, что двое людей уже приготовились к игре, оставил их.
Саттон очень внимательно посмотрел на кости.
— Сначала вы, — предложил он.
Адамс взял кости, зажал их в руке и потряс ими. Раздался звук, похожий на тот, который издают зубы, стучащие от безумного страха.
Он поднял руку над столом, разжал пальцы, и маленькие беленькие кубики рассыпались по полированной поверхности. Они остановились. На одном из них было пять, на другом — шесть.
Адамс поднял взгляд на Саттона. В его глазах ничего нельзя было прочесть. Даже триумфа. Совершенно ничего.
— Твоя очередь, — произнес он.
«Отлично, — подумал Саттон. — Просто отлично. Необходимо, чтобы выпали две шестерки».
Он протянул руку, взял кости, потряс их в своих руках — в своем кулаке, ощущая их размер и форму, когда они перекатывались у него в ладони.
«Теперь надо осознать их своим разумом. Так же, как я чувствую их рукой. Ощути их своим разумом, Саттон, сделай так, чтобы они стали частью тебя, так же, как это было с двумя кораблями, которые ты
