— Я не знаю мистера Бентона. Как я определю, в кого должен стрелять?
— Я покажу вам его по телевизору, — сказал Херкимер.
Он шагнул к столу, набрал номер и отошел в сторону.
— Вот он.
На экране за шахматным столиком сидел человек. Судя по фигурам, игра была в разгаре. По ту сторону доски стоял отлично сделанный робот. Человек протянул руку, задумчиво передвинул коня. Робот щелкнул и хихикнул. Он сыграл пешкой. Плечи Бентона ссутулились, и он еще больше нагнулся над доской, одной рукой почесывая шею.
— Оскар опять доставил ему неприятности, — улыбнулся Херкимер. — И так всегда. Мистер Бентон не выиграл ни одной игры за последние десять лет.
— Почему же он продолжает играть?
— Он упрям, — объяснил Херкимер, — но Оскар тоже упрям. — Херкимер сделал неопределенный жест рукой.
Машины могут быть гораздо упрямее, чем люди. Так уж они построены.
— Но Бентон должен был знать, когда ему сделали Оскара, что Оскар будет у него постоянно выигрывать, — подчеркнул Саттон. — Человек просто не может выиграть у робота-шахматиста.
— Мистер Бентон знал это, — согласился Херкимер, — но он этому не верил. Он хочет доказать обратное.
— Это маньяк, — понял Саттон.
Херкимер спокойно посмотрел на него.
— По-моему, вы правы, сэр. Я иногда сам так думаю.
Саттон снова пристально посмотрел на Бентона, который все еще сутулился над доской, прижав костяшки пальцев ко рту. Испещренное прожилками, выскобленное лицо его было розовым и полнощеким, а в глазах, какими задумчивыми они ни были в данный момент, мерцал огонек культуры и общительности.
— Теперь вы узнаете его? — спросил Херкимер.
Саттон кивнул.
— Да, думаю, что смогу выделить его среди других. Он выглядит не слишком озабоченным.
— Он убил шестнадцать человек, — жестко разъяснил Херкимер, — и решил забросить оружие, когда это число дойдет до двадцати пяти…
Херкимер посмотрел Саттону прямо в глаза и сказал:
— Вы — семнадцатый.
Саттон кротко согласился:
— Я постараюсь облегчить ему задачу.
— Как вы желаете провести дуэль, сэр, — поинтересовался Херкимер, — официально или нет, то есть охотиться, как можешь?
— Давайте сделаем так: выигрывает тот, кто выстрелит первым.
Херкимер отнесся к этому неодобрительно.
— Есть некоторые определенные обычаи…
— Можете передать мистеру Бентону, — сказал Саттон, — что я не собираюсь устраивать на него засаду.
Херкимер взял свою фуражку и надел ее.
— Удачи вам, сэр, — пожелал андроид.
— О, спасибо, Херкимер, — поблагодарил Саттон.
Дверь закрылась, и Саттон остался один. Он повернулся к экрану. Бентон сделал еще один ход ладьей. Оскар хихикнул, передвинул слона на три поля вперед и объявил шах королю Бентона.
Саттон выключил телевизор. Он поскреб рукой свой выбритый подбородок. Совпадение или план? Трудно догадаться.
Одна из русалок выбралась на край фонтана и рискованно балансировала своим трехдюймовым телом. Она свистнула Саттону. Он быстро обернулся на этот звук, но она нырнула в водоем и поплыла кругами, издеваясь над ним, непристойно жестикулируя.
Саттон наклонился, пошарил рукой на полке под визором, вытащил информационный справочник и быстро перелистал страницы.
И заголовки:
Наверное, вот это. Обычаи.
Он нашел раздел «Дуэль», запомнил номер и положил книгу на место, вновь установил диск набора номеров и включил тумблер прямой связи.
Обтекаемое современное лицо робота заполнило экран.
— Я к вашим услугам, сэр, — произнес он.
— Я был вызван на дуэль, — объяснил Саттон.
Робот ждал вопроса.
— Я не хочу драться на дуэли, — сказал Саттон. — Можно мне каким-нибудь образом открутиться от этого? Мне бы хотелось сделать это элегантно, но на этом я не настаиваю.
— Способов нет, — ответил робот.
— Совсем нет?
— Вы моложе ста лет? — спросил робот.
— Да.
— Вы здоровы душой и телом?
— Да, думаю, что да.
— Вы здоровы или нет?
— Да, — подтвердил Саттон.
— Вы не принадлежите к какой-нибудь настоящей религии, которая запрещает убийства?
— Полагаю, что могу классифицировать себя как христианина, — сказал Саттон. — Кажется, там есть заповедь — «не убий».
Робот покачал головой.
— Это не считается.
— Она ясна и определенна, — заспорил Саттон. — Там говорится: «Не убий».
— Все это так, — терпеливо разъяснил робот, — но она была дискредитирована. Вы, люди, сами дискредитировали ее, вы никогда не подчинялись ей. Или вы подчиняетесь ей, или вы теряете на нее право. Нельзя забывать ее с одним вдохом и взывать к ней со следующим.
— Тогда, кажется, я влип, — сдался Саттон.
— Согласно пересмотру 7990 года, — сказал робот, — было достигнуто соглашение: каждый человек- мужчина в возрасте до ста лет, здоровый умом и телом, не связанный религиозными узами и верованиями, что выясняется исследованием, должен драться на дуэли, когда бы его ни вызвали.
— Понятно, — сказал Саттон.
— История дуэлей очень интересна, — продолжал робот.
— Варварство, — ответил Саттон.
— Может быть, и так, но люди все еще варвары и во многом другом.
— Вы дерзите, — заметил Саттон.
— Я по горло сыт всем этим людским самодовольством, — ответил робот. — Вы говорите, что искоренили преступления — это так, за исключением преступлений людей. А множество преступлений, от
