удаленький.
Поскольку дверь была только захлопнута, то ТЕ, КТО ЛЕЗ, быстро с этим разобрались. Если бы Витька запер её на все хитроумные японские замки, никто бы сюда уже не влез. Значит, глупая бабка открыла сама.
Витька выглянул из-за угла. Вот первый проник в квартиру. За ним второй, аккуратно прикрыв дверь, повернулся к Витьке спиной. Можно нападать.
В три прыжка Витька подскочил к первому, буквально взвился в воздух и со всей дури огрел мужика сковородой. Удар пришёлся наполовину по голове, наполовину по шее и спине.
Витька почувствовал резкую боль в давно не тренированных мышцах, но стерпел и выпустил оружие из рук. Пока сражённый заваливался к его ногам, второй разворачивался в просторной прихожей. Витька специально выронил сковородку – для ближнего боя кулаки сподручнее. Сковородка упала на сползшего на пол врага, а затем огласила прихожую глухим ударом.
Витька прыгнул ко второму и попытался ударить снизу в челюсть. Но второй всё же сумел отойти в сторону и принялся брыкаться ногами, видимо, считая, что такого соперника затопчет массой. Но для Витьки, которого подстёгивала ярость, не составило труда защититься, а затем перейти в атаку. Мужик, точнее, молодой парнишка бандитской наружности, был свален тремя ударами, а его лицо превращено в кровавый кишмиш. Профи, подумал Витька, свалил бы одним. Жаль, что он не профи…
В ярости Витька ударил лежачего несколько раз ногой в живот, затем размозжил лицо огретому сковородкой. Это уже было против правил и законов мужской драки. Но те, кто убил бабку и пришли за ним, не могут ждать от него милости. И поэтому он, выкрикивая отдельные звуки, избивал ногами беспомощных врагов до тех пор, пока не выместил на них всю свою злобу.
Когда перед глазами всё смешалось, и красная туманная пелена застелила их, Витька опомнился. Чутьё подсказывало – надо бежать. Вдруг бандитов больше, чем двое, и тот, кто стоит на шухере, вызовет подмогу? Или соседи позвонят в милицию? Надо бежать, а завтра вернуться, и если всё обошлось, спрятать труп бабки и трупы (?) бандитов.
Витька ринулся к холодильнику – там хранилась водка, а в щели между полками он держал свои сбережения в конверте. Выпив сто грамм, он начал суетливо готовиться к побегу. Деньги и документы – главное. Затем – ценности. Завещание. Приватизационные бумаги. Деньги на бабкины похороны. Антиквариат…
С последним возникли проблемы – картины, ксилография, статуэтки и прочее были или бьющимися, или громоздкими. Поэтому в раскрытую посредине комнаты огромную спортивную сумку Витька кидал всё то, что могло бы пригодиться, и не являлось столь неудобным. Поскольку он ни черта не соображал, то в сумке той оказалось много чего лишнего…
Но про главное он не забыл. Деньги и документы. Всё это он рассовал по карманам пиджака, взвалил на плечо сумку и покинул квартиру, захлопнув, но не заперев, дверь.
«Москвич» одиноко стоял рядом с гаражами-ракушками. Советский монстр завёлся. Витька иногда выезжал на нём – ночью. Он гонял по пустынным московским улицам в своё удовольствие. Сейчас ещё не ночь, но уже вечер – ничего страшного. До Реутова он доберётся – по МКАД и потом один поворот. И Москвы знать не обязательно.
Почему-то Витька решил бежать к Олесе. Кроме неё, он вообще ни о ком сегодня не думал. Она не бросит его, а с её Штефом проблема почти решена. Прогрев мотор, Витька кинул сумку в багажник и поехал. После водки голова перестала бешено кружиться, и можно было сосредоточиться на дороге. Главное не превышать скорость и не въехать кому-нибудь в зад. Можно подумать.
Правда, за время пути Витька так ничего путного не надумал. Ситуация виделась ему в простом свете – бандиты хотели ограбить, убили бабку, да испугались. Он же их встретил, когда входил в подъезд. Потом они опомнились, решили вернуться и убрать свидетеля. А заодно довести дело до конца. Вот только он помешал им. Если в ближайшие сутки никто ничего не выяснит, то завтра он избавится от трупов, а потом придумает историю исчезновения бабки. Можно даже сказать, что ушла в магазин и не вернулась. Пропала без вести! Хорошая мысль, чёрт возьми!
Витька, воодушевлённый своими рассуждениями, прибавил газу.
Ну, а бандитов даже прятать не надо. Менты не будут искать убийцу двух отморозков. А завещание, конечно, проблема. Есть второй экземплярчик – у бабкиного нотариуса. И ещё работа – завтра же рабочий день. Придётся отпрашиваться.
– Олеся! Это я, Витька! – горланил блондинистый бородач-коротышка.
Вадик выпустил руку девушки и полез за сигаретами. Какой-то приятель – не его собачье дело. Пусть сама с ним кудахчет.
– Витя, ты чего здесь делаешь? – улыбнулась Олеся.
– Я к тебе приехал… – Витька вышел из-за машины и сделал шаг навстречу, – ну, я захотел это… тебя увидеть. Может, поедем, покатаемся?
– Покатаемся? – Олеся задумалась. Затем вернулась к Вадику и сказала: – Вон, видишь дом? Пятьдесят вторая квартира. Девчонку зовут Таня. Купи ей пива, она пьёт «Эфес Пилснер». Скажи, что от Демидовой, а я подрулю через полчаса. Ну, сориентируешься?
– Она одна, что ли? – спросил Вадик.
– Муж в командировке, – то ли пошутила, то ли всерьёз бросила Олеся, и, понаблюдав, как Вадик медленно тронулся в нужном направлении, помахала рукой: – Ну, поехали, Витька, который захотел меня увидеть!
В салоне оказалось прохладно – не работала печка, и к тому же пахло бензином. Сидения никогда не знали чехлов. Лобовое стекло напротив пассажира испещрено трещинами. Витька взревел мотором и, не жалея подвески, развернулся, грубо заезжая на бордюр.
– Автогонщик, а ездишь на таком драндулете! – Олеся ударилась о дверь и ойкнула.
– Зато… – Витька газанул так, как будто ненавидел педаль газа, – зато не жалко. Не жалко!
Они не выехали – вылетели со двора. До кольцевой дороги – всего какой-то километр, и Витька просто гнал. Реконструированная кольцевая давала возможность погонять. Несмотря на дряхлость, «москвич» бегал весьма прилично.
Олеся глядела на Витьку, на его мёртвую хватку, которой он вцепился в руль, на его безумный взгляд, устремлённый вперёд, и… получала кайф! Риск притягивал её – пусть даже в таком виде. Сейчас этот парень был совсем не робким ухажёром, испугавшимся уверенного в себе Штефа и напившийся в хлам от отчаяния. Сейчас Олеся видела лучшую сторону медали по имени Витька. И она вновь пожалела его…
Сзади замигала фарами иномарка. Витька выжимал сто двадцать, а «мерин» выжимал больше.
– Хрен тебе, козёл! – прохрипел Витька и врезал по тормозам.
Олеся больно влетела в переднюю панель «москвича» грудью. «Мерина» спасли только чудесные немецкие тормоза и антиблокировочная система. Витька же так крутанул руль, что никакого заноса не последовало. После резкого торможения последовал не менее резкий, в пределах возможностей машины, разгон. Олеся выползла из-под сидения, забралась на него и поискала ремень безопасности.
– Не работает! – бросил Витька.
– Классно… – забыв про боль, восхитилась Олеся и увидела улыбку, обращённую к ней. – Тебе бы тачку нормальную, что бы ты вытворял!
– Довытворялся в своё время, – ответил Витька и вновь слился с машиной.
– Не тормози так больше, ладно? Я ударилась, – произнесла Олеся таким тоном, чтобы Витька понял.
И он, конечно, клюнул. Впечатление произведено. В общем-то, кроме как умения водить машину, больше никакими особыми достоинствами он не обладал. Теперь же ОНА просит, чтобы он сжалился. Ну, ещё повалтузит немного и сжалится. Любую другую можно пожалеть сразу. Но не Олесю. Олеся ему УЖЕ слишком небезразлична!
Глава 6. Баш на баш
